Привет, Яга!

Дверь хлопнула, свежий воздух коснулся горячей щеки. Маленький Вася стоял рядом. Я молча протянула ему листик. Смотрела и не верила глазам. Я просто не задумывалась, сколько моему помощнику лет на самом деле – где-то за тридцать, мне казалось, сейчас вообще было десять, а по-настоящему получалось… слишком много. Мальчик глянул равнодушно на листок:

- А ты как думала? – спросил он сухо.

- Я ничего не думала.

- Да, я… немного старше. - Он сел рядом и долго молчал. Когда заговорил, я наконец-то услышала опять своего, взрослого Васю: – Знаешь, когда я только пришел сюда, мне казалось, что в сказку попал. Избушка, домовые, лесовики… Мне тогда семнадцать было.

- Но сорок второй год! Это значит…

- Да, я был бойцом красной армии, бил фашистов. На фронт брать не хотели, я соврал, что старше. Очень хотелось повоевать, - он усмехнулся. - Моя война кончилась в первом же бою. Толку-то с меня было! Такие пацаны, конечно, тоже выживали. Некоторые потом даже до генералов дослуживались, но у меня не получилось. Сразу схватил пулю в живот, меня дотащили до медиков, но я умирал в палатке. Я не помню этого на самом деле, мне потом Яга рассказала. Она меня как-то нашла, выбрала, одного из всех, и сюда принесла. Тут я… и умер.

Я рассмеялась, решив, что это шутка. Мрачноватая.

- Ну да, смешно. – Он встал. – Ты должна знать. Меня на самом деле вроде бы и не существует. Я просто задержался здесь немного. Мое место там уже давно, - он махнул головой неопределенно, но я все поняла. – Если бы не вода из колодца, был бы дряхлым стариком, а вернее – давно сгнившими костями. Мне подарили эти годы, и я очень прошлой Яге обязан. Она поэтому и сделала меня котом-помощником… Больше никак на Этой Стороне не задержишься, а на Той меня поди тоже не примут – опоздал. Пока колодец есть – живу… вроде. Тебя вот учу теперь, как меня учили. Понимаешь, я даже не знаю, смогу ли опять вырасти. Со мной все очень сложно, поэтому давай лучше найдем способ вернуть все назад.

- Прости меня, пожалуйста! – выплеснулись наконец горячие слова, которые уже несколько дней копились в душе. - Я ужасно испугалась за тебя! Мы все обязательно вернем, должен быть этот дурацкий способ. Я не хочу тут без тебя…

Пацан сел рядом и обнял меня одной рукой.

- Ты все правильно сделала. Меня же спасла. Я теперь твой должник, - он улыбнулся, - а способ мы найдем.

- А где старая Яга? Почему она нас бросила? Может у нее спросим. Тут вообще что-то непонятное творится, ты же сам говорил, - высказала я наконец мысль, что давно вертелась в голове.

- Нет ее больше. Ушла она. Так, кажется, всегда бывает. Где ее искать, я не знаю. Будем сами выкручиваться.

Мне было тепло рядом с ним и спокойно. Кажется, возраст - это действительно не количество прожитых лет.

* * *

Несколько дней не принесли никаких изменений. Наконец я почувствовала, что просто не в состоянии больше ломать глаза на пыльных страницах и старинных каракулях. Мне срочно требовался воздух. Поэтому я решила улизнуть от своего вечно раздраженного помощника и провернуть одно дело, которое уже давно планировала. Попыталась ради этого поднапрячься с погодой – очень не хотелось мерзнуть или мокнуть. За результат, правда, не была уверена до последнего.

Я дождалась, когда Васька исчез из домика по своим загадочным делам, и сотворила дорожку к парку моего университета. Денек вроде вышел на удивление приятным – солнце, птички, почки на деревьях – прекрасная апрельская классика. Через несколько минут я уже вылезла из кустов и увидела, что попала прямо к той памятной скамейке, где все когда-то начиналось. Трудно поверить, что всего-то пара недель прошла. Казалось, уже вечность промелькнула.

Я пристроилась на теплой скамейке, посмотрела на фонарь. В голову пришла мысль, что, если задумаюсь, могу отсюда автоматом опять уйти в общежитие. Очнусь потом у двери в комнату, но поздно будет, волшебная избушка исчезнет навсегда, растворится как сон – проснулась и забыла. Меня даже передернуло от ужаса. Старое… существование казалось безнадежно серым, а сейчас жизнь иногда ужасала, но зато играла красками, порой даже слишком яркими.

Пора было приступать к задуманному. Я вынула давно забытую вещицу – телефон. Пискнув, он наконец-то показал нормальную связь. У моего домика устройство фатально не желало связываться с большим миром. Глядя на загоревшийся экран, я вспомнила, сколько он значил для меня раньше. В телефоне, как иголка в яйце, хранилась ровно половина моей старой жизни. Компактная. Электронная. Ненастоящая. Пересматривать все эти фоточки-постики-лайки не хотелось. Я должна была сделать только один звонок. На том конце раздались гудки, потом шуршание, и вот, наконец, он – голос мамы:

- Привет! Ты почему так долго не звонила?...

Я говорила о всякой ерунде: про учебу (все было неправдой), о погоде (не могу рассказать, что сама ее теперь делаю), о подругах (опять неправда). В голове стучала только одна мысль. Надо было как-то подвести к разговору об отце. Моем настоящем. Как ее спросить об этом?

- Как у папы дела? (ложь, он мне не отец теперь больше)

- Нормально, а почему ты спрашиваешь?

Я поняла вдруг с ужасом, что не смогу этого сделать. Вот так, по телефону, никто не спрашивает о старых скелетах в шкафу. Надо было заканчивать разговор.

- Ладно, пока. Скучаю. Целую всех. – Это был тоже обман. В последнее время я о них почти не вспоминала, пока по башке меня не шибанули информацией: «Твой настоящий отец…». Тайны хрущевского двора!

Мне всегда казалось, что меня любят меньше чем брата. Он был младше на пять лет, и вроде это было нормально, – маленький ведь, да еще мальчик. Отец постоянно возился с ним, даже играл, а со мной он этого никогда не делал. Теперь все встало на свои места. Не то, чтобы легче стало, но хотя бы понятнее.

Я подняла голову и прислушалась. Вдалеке по аллее кто-то шел. Шаги раздавались очень четко. Несомненно, человек. Пожилой мужчина. Не слишком здоровый, – я слышала, как он сопит при ходьбе. Может удрать быстро в кусты на свою тропинку? Пока думала, время ушло. Человек уже был рядом, и я его узнала.