Без лица

Внешне похож на испанского импрессиониста, лёгкую щетину чешет рукой, думая над ответом на вопрос. Сидит сейчас около камина, смотрит на огонь.

Эля с ним откуда-то знакома: говорит, столкнулись на музыкальном фестивале. Эля свободна ото всяких узд, носит Sneakers и тёмный текстиль, дома на подоконнике хранит доску для рисования и посуду для настоящих чайных церемоний.

Саше так тяжело смириться с мыслью, что ей никто ничего не должен. Ни Эрик, в шутку предлагающий похитить для неё буквы с завода (вполне себе настоящие буквы из пластика, кириллица, можно наклеить что-нибудь вдохновляющее или угрожающее на стену), ни Эля, общающаяся с ней так, будто они сто лет знакомы, но никогда друг другу не делали ничего плохого, ни Паша – блондин, работающий на радио и имеющий пару тайн в своём высшем учебном заведении, ни Аня – высокая виолончелистка, недавно вернувшаяся из Италии, а сейчас смеющаяся с бокалом в руке в ответ на шутку Игоря, явно делающего зарядку каждое утро и увлекающегося теорией управления предприятиями… Никому не понять, ах, какая жалость.

А на дачу их всех пригласил Эрик. Дача чья-то, кто его знает, чья? Но хорошая, симпатичная, два этажа, терраса с застеклёнными окнами, во дворе – колодец (не очень нужный более).

Саша, когда сидит спокойно (сейчас – лежит) чувствует, как мир вокруг неё трясётся от беспокойства. Как будто всё трясётся в шейкере – вверх-вниз, вверх-вниз – а потом она снова вспоминает, что не получится, ах, не получится, как жаль, да что поделаешь, а ведь по логике всё совсем не так должно быть, даже смешно, что всё так, неужели всё настолько вопреки её логике?

Эрик сидит недалеко от Юли на гнутом кресле и, утопая в нём, курит вишнёвую трубку.

Эля нашла странный покой в том, что космос вокруг неё – бесконечная материя, а все мы – пыль космических морей. Эрик рассказывает ей о своей работе, которая включает в себя что угодно, что только может делать творческий человек – гуманитарное и инженерное, творческое и нетворческое. Разве что делать летающие камеры ему ещё не приходилось.

И незаметно пошёл лёгкий дождь.

А Паша так любит сидеть в саду, куря ментоловые сигареты, стряхивая пепел в пепельницу ровно так, как надо – если бы там, где он работает, бывали разноплановые тренинги, он вёл бы тренинг по изящному курению.

Паша работает на радио редактором, а кажется – творит историю. Ему было бы приятно прочитать такое о себе.

*** Заметки Паши. Советы начинающему экзистенциалисту (коим я не являюсь).***

1. Попасть в волну.

Будь ты хоть трижды сильнее всех остальных вместе взятых, тебе никогда не справиться. Я понял это, когда в Будапеште находился в бассейне «Волна». Весь бассейн качает так, будто он вот-вот провалится ад. Я заранее, до начала сеанса, выплыл на середину бассейна, где глубина воды доходила мне до шеи. Я думал, что смогу справиться, отталкиваясь своими сильными ногами от дна. Когда волны пошли на меня, на третьей я чуть не захлебнулся, потому что волна была сильнее, потому что брызги захлестнули моё лицо, когда я не подпрыгнул одновременно с волной. Если хочешь выжить, ты должен попасть в волну.

2. Ослабить хватку.

Мне пришлось посетить различные сауны (без какого-либо метафизического подтекста), чередуя их с источниками, полными холоднейшей воды (18 градусов), чтобы хоть немного расслабить своё бренное тело. Почему я так напряжён? От того, что я расслаблю руки, мир не рассыплется, а кажется, что именно так и произойдёт. Бабочке, которая так радует тебя своим полётом (вспоминаю я строки классиков), не искриться более в твоих ладонях.

Как научиться понимать, где нажать, а где – отпустить? Открытый вопрос, здесь нет универсального совета. Но в одном я уверен – ты должен ослабить хватку.

3. Выпустить животное.

Иногда тебе кажется, что животное начало – это именно то, что портит твою жизнь. Будто в фильме, где две личности одного человека мстят и строят козни друг другу. Но это не так – вы две стороны одного целого. Твоё животное – мастер и гений, когда речь заходит об интуитивно направленном поведении. Первый поцелуй, столь желанный поцелуй, шутка перед бесчисленной публикой, искренняя реакция на каверзный вопрос – ты будешь никем, ты лишишься себя, если не дашь животному выполнить свою работу. Иногда ты испортишь всё, лишь на секунду задумавшись. Задумавшись тогда, когда нужно выпустить животное.

4. Простить небезгрешных.

Как только ты впервые сталкиваешься с людьми, понимая при этом, что они не вымышленные персонажи и действительно существуют, тебе приходится усмирить себя и признать, что ты – лишь один из многих. Но перфекционизм, свойственный каждому мыслящему существу, будет пить из тебя мощь подобно жирному шейному клещу, пока ты не простишь себя за собственное несовершенство. Трудно быть богом, но ещё труднее быть богом, совершающим ошибки и оспаривающим свои собственные решения. Чего уж говорить о тех людях, которых ты, кажется, искренне ненавидишь за причинённую тебе боль. Но боль эта – лишь плод твоего воображения, несовершенство твоей системы восприятия мира. Крошечное расхождение не в них и не в тебе: оно между вами. Так что прости себя за всё, что было и будет, а затем прости и всех них – любимых и небезгрешных.

5. Жди ветра.

Если ты научишься хоть немного сбавлять темп, гасить пыл, начнут проступать звуки, которых ты раньше не желал слышать. Шорохи в темноте, шлейфы проезжающего мимо транспорта, песни насекомых – ты услышишь всё это, как только замрёшь на несколько секунд. Несколько секунд – совсем недолго, но чтобы оказаться готовым или готовой к ним, тебе придётся научиться ждать и молчать. И тогда, пройдя долгий и неумолимый путь, ты научишься – внезапно – слышать всё то, что тебе неподвластно. И оно подскажет тебе ответ, предложит разгадку самых мучительных вопросов. Жди ветра, и ты поймёшь.

*** Вопросы, которые не интересуют Юлю ***

– Каков баланс между чувствами и комфортом в отношениях?

– Следует ли искать для отношений человека, рядом с которым не взрывается пульс, потому что это вредно для нервной системы?

– Значит ли «люблю», произнесённое взрослым сознательным человеком, на самом деле «мне хорошо с тобой, потому что ты заботливо гладишь мои комплексы и дуешь на открытые гештальты?»

– Приятно ли человеку услышать: «Я не отпущу твою руку, пока на тебе не появятся трупные пятна?»

– Есть ли вероятность, что человек, о котором я думаю перед сном, хоть раз ответит мне настоящей взаимностью? Правда ли, что это я всё и порчу своим одержимым отношением, а само по себе всё было бы вполне счастливо?

– Правда ли, что любовь возможна лишь при отсутствии взаимности и на расстоянии?

– Можно ли хотеть того, кто ходить какать в твоём присутствии?

– Когда кажется, что нужно ещё совсем чуть-чуть поднажать, чтобы любовь состоялась, не душу ли я её последним, лишающим надежды движением?

Дождь начинает стучать за окнами редкими и ритмичными каплями.

Разговоры слышно в самых разных частях дома. Эля шла за льдом на кухню через гостиную, разглядывая деревянные маски на стенах, и женский голос еле слышно сказал: «Прости меня».

Эля зашла на кухню и увидела Эрика и Аню, сидящих в противоположной части комнаты.

– Я не помешала? – искренне смутилась Эля.

– Нет, совсем нет, – столь же искренне ответили Аня с Эриком и засмеялись.

Аня вспоминает своё детство и рассказывает о нём весёлым приглушённым шёпотом.

Пока Эля наливает себе ром, Аня, не переставая описывать балкон в квартире у своей мамы, несколькими аккуратными и тихими хлопками по дивану рядом с собой приглашает Юлю присесть.