Страница 10 из 15
Кроме того, из решения Арбитражного суда Московской области от 23 марта 2018 года следует, что А. обратился в арбитражный суд с заявлением о признании Л. несостоятельным (банкротом) и определением Арбитражного суда г. Москвы от 3 июня 2016 г. данное заявление принято к производству, впоследствии дело передано на рассмотрение Арбитражного суда Московской области по подсудности и определением Арбитражного суда Московской области от 8 сентября 2017 года в отношении должника Л. введена процедура банкротства – реструктуризация долгов гражданина. Указанным решением Арбитражного суда Московской области от 23 марта 2018 года Л. признан несостоятельным (банкротом) и в отношении него введена процедура банкротства гражданина – реализация имущества. На основании определения Арбитражного суда Московской области от 13 марта 2019 года срок реализации имущества продлен до 19 сентября 2019 г., денежные требования А. включены в третью очередь кредиторов.
Органами предварительного следствия не представлено достаточных и убедительных доказательств того, что Л., получая от А. денежные средства, не намеревался при этом исполнять взятые на себя обязательства, связанные с условиями передачи ему указанных в расписке денежных средств, и того, что у него имелся умысел, направленный на хищение денег потерпевшего.
Согласно показаниям потерпевшего А. денежные средства брались подсудимым на развитие бизнеса, и договор займа был обеспечен поручительством второго участника компании Д., в отношении которого потерпевший не выдвигает обвинений в мошенничестве, поскольку доверия к нему не утратил вплоть до смерти последнего. Кроме того, Л. периодически в течение долгого времени брал у него в долг денежные средства под различные личные нужды его семьи, при этом займы никогда не оформлялись и Л. исполнял свои обязательства, регулярно возвращая А. эти займы сам или через сотрудников своей фирмы. А. также подтвердил, что Л. всегда был добросовестным заемщиком.
Допрошенные в судебном заседании свидетели защиты подтвердили факт того, что в те или иные периоды они лично присутствовали и видели, как Л. встречался с А. и передавал ему в руки наличные денежные средства в значительных размерах.
Оценивая все вышеприведенные показания свидетелей защиты, суд полагает, что они не подтверждают факт возврата Л. потерпевшему суммы долга по договору займа от 24 ноября 2011 года, поскольку ни один из свидетелей защиты не указывает, что деньги возвращались именно по указанному договору, и документов, подтверждающих исполнение Л. обязательств по данному договору, не представлено, однако показания свидетелей защиты подтверждают наличие между А. и Л. длительных финансовых отношений, в рамках которых А. давал подсудимому в долг денежные средства, в том числе и под проценты на развитие бизнеса, то есть желал получать доход от вкладываемых денежных средств в рентабельный до определенного времени бизнес подсудимого.
Доводы обвинения о том, что Л. заранее знал, что не собирается возвращать деньги, ничем не подтверждаются, доказательств, что Л. имел преступный умысел на хищение денег при получении займов, суду не представлено, как не представлено доказательств того, что умысел не возвращать полученные денежные средства возник у Л. до их получения.
В соответствии с п. 3 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 30.11.2017 № 48 «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате» злоупотребление доверием при мошенничестве заключается в использовании с корыстной целью доверительных отношений с владельцем имущества или иным лицом, уполномоченным принимать решения о передаче этого имущества третьим лицам. Доверие может быть обусловлено различными обстоятельствами, например, служебным положением лица либо его личными отношениями с потерпевшим. Злоупотребление доверием также имеет место в случаях принятия на себя лицом обязательств при заведомом отсутствии у него намерения их выполнить с целью безвозмездного обращения в свою пользу или в пользу третьих лиц чужого имущества или приобретения права на него. Однако таких обстоятельств, свидетельствующих о том, что Л. заведомо не собирался возвращать долг и, получив денежные средства, распорядился ими по своему усмотрению, судом в ходе исследования всей совокупности представленных доказательств не установлено.
Анализ справок и выписок из ЕГЮРЛ позволяет суду сделать вывод о том, что Л. в период получения от А. денежных средств по договору займа от 24 ноября 2011 года вел активную финансово-хозяйственную деятельность и им вносились на счета компаний крупные денежные суммы. Данные доказательства обвинения не опровергают показания Л. о том, что полученные от А. денежные средства использовались им на развитие бизнеса. Указанные обстоятельства противоречат выводам следствия об использовании Л. полученных от А. по договору займа от 24 ноября 2011 года денежных средств по своему усмотрению, а также о том, что, принимая на себя обязательства о направлении получаемых в долг денежных средств на развитие бизнеса и возврате впоследствии данных денежных средств с процентами, Л. заведомо был не намерен их выполнять, имея цель безвозмездно обратить данные денежные средства в свою пользу.
Утверждение обвинения о том, что расписка о получении от А. денежных средств и договор займа с последним были составлены Л. во исполнение своих преступных намерений, направленных на хищение денежных средств, принадлежащих А., в целях убедительности своих действий и придания им правомерного вида, противоречат требованиям ст. 808 ГК РФ, которой предусмотрено, что договор займа между гражданами должен быть заключен в письменной форме, если его сумма превышает десять тысяч рублей, в подтверждение договора займа и его условий может быть представлена расписка заемщика или иной документ, удостоверяющий передачу ему займодавцем определенной денежной суммы или определенного количества вещей. Составление А. и. Л. указанных документов не свидетельствует о намерении сторон избежать ответственности по взятым на себя обязательствам.
Факт совершения Л. в сентябре 2015 года сделок по отчуждению принадлежащих ему на праве собственности двух жилых домов, двух участков земли и квартиры не свидетельствует о наличии в действиях Л. состава преступления (мошенничества), совершенного в период с 1 января 2010 года по 14 января 2011 года, и не может свидетельствовать о наличии у подсудимого преступного умысла на хищение имущества, полученного от потерпевшего в 2011 году. Выводы следствия о том, что данные действия совершены Л. в целях избегания имущественных взысканий со стороны А. при обращении в правоохранительные органы, которые могли быть обращены на принадлежащее Л. имущество, также не соответствуют действительности, поскольку в правоохранительные органы А. обратился только 8 июня 2016 года, и не свидетельствуют о наличии в действиях подсудимого состава мошенничества.
Довод обвинения о том, что умысел подсудимого на хищение чужого имущества путем мошенничества усматривается в том, что Л. имел возможность вернуть А. полученные от последнего в долг денежные средства, поскольку согласно справкам об исследовании финансово-хозяйственных документов закрытого акционерного общества подсудимый получил в качестве возврата заемных средств от закрытого акционерного общества денежные средства в размере нескольких миллионов рублей, но не вернул долг А., по мнению суда, не обоснован, так как неисполнение Л. обязательств по гражданско-правовому договору, которое и было установлено в ходе судебного разбирательства, предусматривает гражданско-правовую ответственность (ст. 395, 405 ГК РФ), реализованную посредством решения Кузьминского районного суда г. Москвы от 12 октября 2015 года, которым денежные средства взысканы с заемщика в пользу А., по инициативе которого в дальнейшем возбуждена процедура банкротства Л. в Арбитражном суде Московской области и в настоящее время идет процедура реализации имущества должника, а также решением Кузьминского районного суда г. Москвы от 25 мая 2016 года удовлетворены исковые требования А. и с Л. взыскана неустойка за пользование чужими денежными средствами.