Страница 51 из 63
– Черт побери! – с досадой воскликнул Ландо, – что ж так быстро-то! Рано ведь еще!
– Рано, – согласился Ян, – но переигрывать поздно. Пожар занялся, и никто уже не в силах его погасить.
IX
ВОЗВРАЩЕНИЕ В ДЕРЕВНЮ
ХЕЛЕН проснулась с ощущением, что наступившее утро совсем не такое, как другие. После пережитых страхов – ночной стрельбы, погрома в комнате Милены – она провалилась в тяжелый сон без сновидений и сейчас сидела на кровати, совершенно очумелая спросонья. Будильник показывал без чего-то десять. Ни разу еще за время своего пребывания у Яна она не вставала так поздно. Она поспешно оделась, умылась и вышла в безлюдный коридор. Выломанная дверь Милены разом вернула ее к кошмару этой ночи. Хелен миновала ее, не останавливаясь, и стала спускаться по лестнице со смутным чувством, что весь мир сошел с рельсов. Она завернула на второй этаж, где жил Бартоломео, и увидела, что его дверь тоже взломана. Заглянула в комнату: там после вторжения варваров царил такой же хаос, как у Милены. Вещи валялись на полу, все было поломано, растоптано. У нее тревожно заныло под ложечкой: что, если друзья ее попадут в лапы этих людей?
Оба зала ресторана были пусты. Хелен спустилась в подвальный этаж на лифте, чей скрежещущий железный механизм в гробовой тишине грохотал так, что, казалось, вот-вот разнесет все здание. Проходя через кухню, она постепенно стала улавливать какой-то ропот, потом всплески голосов, доносящиеся из столовой для персонала. Хелен толкнула дверь и обнаружила почти всех своих коллег, человек тридцать, набившихся в слишком тесное помещение, где они устроили что-то вроде собрания. Ее появления почти не заметили за оживленным спором.
– А я думаю, мы можем обслужить клиентов и без Ландо, – говорил один из официантов, сидевший на краю стола. – Не вовсе же мы безрукие!
– Безрукие не безрукие, не в том дело, – возражал человек в сером фартуке кладовщика, – было бы что подавать, вот в чем проблема. Поставщики знают, что господин Ян уехал, и нам сегодня половину товара не доставили: ни овощей, ни хлеба… И что прикажете подавать клиентам?
Молодая женщина, стоявшая, прислонясь к посудному шкафу, спокойно заметила:
– Я бы хоть сейчас подала, чего Бог послал, но никто, мне кажется, сегодня не придет. Говорят, на фабрике забастовка.
– Точно! – подтвердил ее сосед, мужчина с сигаретой в зубах. – Там чего-то даже дрались у ворот…
– Так что делать-то будем? – спросила одна из девушек.
Обсуждение пошло по второму кругу, и так продолжалось несколько минут, как вдруг парень лет двадцати вскочил с ногами на стул, кипя негодованием.
– Прошу прощения, но меня уже достали эти разговоры про поставки и недопоставки! – закричал он. – Вы тут толкуете про картошку и морковку, а другие ребята с ночи на баррикадах! Все про это слышали, не я один! Так чего мы ждем, чего сидим?
– Правильно! – поддержал его другой. – Я, во всяком случае, не намерен отсиживаться за печкой. Пойду погляжу, что делается в городе. Идем?
Оба юноши накинули куртки и решительно направились к выходу.
– Вы там поосторожней! – крикнул им вслед человек с сигаретой. – Говорят, ночью были убитые!
За этим последовало долгое гнетущее молчание.
– Интересно, что сказал бы господин Ян, – вздохнула одна из поварих в белом фартуке.
– Что он сказал бы? – подхватила другая и встала. – Он сказал бы, что он нам не папа и не мама, и, может быть, пора нам научиться справляться самим, без него. И перестать бояться! Эти ребята совершенно правы. Я иду с ними. Кто со мной?
Это была Рэчел, подруга Доры. Хелен ее хорошо знала.
– Я с тобой, – сказала она и удивилась собственной храбрости.
Она побежала переодеваться. Тревожное и радостное возбуждение распирало ей грудь. До зимних битв оставалось три дня. Всего три дня! Да, но что, если восстание разразится прямо сейчас? Если в столице начнется хаос? Разве у людей Фаланги не окажется тогда более срочных дел, чем смотреть, как умирают гладиаторы? Конечно же, им будет не до того! Они отменят битвы! Отменят, а потом с этим вообще будет покончено! Впервые за эти месяцы перед Хелен забрезжила надежда. Надежда зыбкая, но реальная! Она окинула взглядом свою комнатку – две полки с книгами, кое-какие безделушки, висящую в углу на веревке одежду, – решая довольно смешной вопрос: как должна нарядиться девушка семнадцати лет, когда идет строить баррикады, чтобы спасти свою любовь? Если и были на этот счет какие-то правила, Хелен их не знала, так что надела пальто, шарф, пеструю шапочку и поспешила на улицу.
Трое остальных ждали ее перед рестораном. Наскоро посовещавшись, решили спуститься к фабрике. Еще издали они увидели у ворот караул – десяток вооруженных полицейских. Они пошли в обход узкими крутыми улочками, стараясь не поскользнуться на обледенелой мостовой. Юноша, выступавший с зажигательной речью в столовой, продолжал кипятиться:
– Они хотят помешать людям собираться вместе, да не тут-то было! Надо только, чтобы все перестали трястись за свою шкуру и вышли на улицы, вот что!
– Ты потише… – одернул его другой юноша.
– Как хочу, так и говорю, – отрезал первый. – Сколько лет все молчать и молчать – хватит, надоело! Слышите? Надоело!
Он выкрикнул это во всю глотку и вдруг от души рассмеялся:
– Ух ты, хорошо-то как! Вот попробуйте!
Трамваи ходили как обычно. Все четверо вскочили в подошедший вагон и тут же заметили на заднем сиденье трех полицейских с дубинками в руках и пистолетами на поясе. Юноша примолк, зато вызывающе уставился на них.
– Какие-то проблемы? – осведомился один из полицейских.
– Да нет, просто любуюсь вашей амуницией, – ответил юноша.
Парнишка был не робкого десятка и за словом в карман не лез. Кое-кто из пассажиров усмехнулся, у полицейского на скулах заходили желваки. По мере приближения к центру по длинному проспекту, ведущему к площади Оперы, народу в трамвае с каждой остановкой прибывало. Хелен показалось, что на всех лицах читается какое-то особенное возбуждение, какое-то ожидание. Или ей это только померещилось? Она уткнулась лбом в холодное стекло. Трамвай остановился.
– Выходим? – спросила Рэчел.
– На следующей! – решил один из юношей.
Двери уже закрывались, когда Хелен вдруг остолбенела от неожиданности. Вон там! На той стороне, на тротуаре! Не может быть…
– Подождите! – закричала она, вскочив с места. – Откройте дверь! Дайте выйти! Пожалуйста!
Она с остервенением дергала за сигнальный шнур. Рэчел придержала ее за локоть:
– Что с тобой?
– Там, там… я видела… – только и могла выговорить Хелен.
Трамвай уже тронулся, и она, расталкивая пассажиров, пробилась в хвост и прильнула к заднему окну, не обращая внимания на полицейских, которые расступились перед ее напором. Две фигуры удалялись по узкой поперечной улочке. Одна – прихрамывающая пожилая женщина в черном, с хозяйственной сумкой в руке – была ей незнакома, зато другая… Хелен чем угодно поклялась бы… Разве могла она обознаться? Это лицо она узнала бы из тысячи! Она только-только успела увидеть, как они входят в подъезд одного из доходных домов, второго по счету, как ей показалось, и улочка скрылась из виду.
– Что ты там увидела? – не отставала Рэчел.
– Знакомого! Но мне все равно не верится.
Вагон был уже битком набит. До следующей остановки ехали, как показалось Хелен, несколько часов. Она протолкалась к дверям и, едва они открылись, выскочила из трамвая.
– Меня не ждите! – крикнула она своим спутникам и припустилась в обратную сторону. Сердце у нее колотилось как бешеное.
А вдруг она обозналась? Да нет, такого сходства быть не может… Добежав до предыдущей остановки, она, с трудом переводя дыхание, свернула в поперечную улочку, полого идущую в гору. Вот и серый фасад доходного дома. Хелен толкнула дверь второго подъезда, почти не сомневаясь, что те двое вошли именно туда. Перед ней открылся темный коридор. Безуспешно пощелкав выключателем, девушка на ощупь двинулась вперед и скоро вышла в маленький внутренний дворик, вымощенный разбитыми и растрескавшимися плитами. В щелях росла серая трава. Помойные баки громоздились беспорядочным завалом. Дворик казался заброшенным, хотя совсем рядом проходил оживленный проспект. Отсюда брали начало две лестницы. Хелен наудачу начала с левой, почерневшие ступеньки которой уходили вверх крутой спиралью. Пахло плесенью. На площадке второго этажа девушка остановилась и прислушалась. Потом на третьем – опять впустую. На четвертом тоже. Похоже было, что все жильцы отсюда выселены. Может, дом аварийный? Она спустилась обратно во двор и перешла ко второй лестнице, которая оказалась не такой запущенной. Даже электричество работало. На втором этаже – две безмолвные запертые двери, на третьем и четвертом тоже, но на последнем, под самой крышей… Звонкий детский голосок, донесшийся откуда-то из-за двери, всколыхнул ей душу.