Арлекин

Глава 3

Я слишком опаздывала, даже чтобы забежать домой до свидания. Один мой звонок, и Натаниэл согласился встретиться уже около кинотеатра. Но ни голосом, ни малейшей интонацией он не показал, что ему это не нравится. Я думаю, он боялся мне что-то высказывать, боялся, что я потом буду это использовать в своих интересах, чтобы отменить празднование годовщины. Вероятно он был в чем-то прав. По последним подсчетам у меня было уже шесть мужчин. Когда вы встречаетесь с таким количеством людей, годовщины начинают выглядеть, как нечто дико лицемерное. Я о том, что годовщина - это что-то такое, что ты стараешься устроить только с тем самым, разве нет? Я все еще разрабатывала свою стратегию поведения со всеми моими мужчинами. Я все еще пыталась убедить себя, что при таком обилии мужчин не должно быть любимчиков. Я все еще боролась со своими мыслями о том, что они все особенные. Когда я оставалась одна, не с кем-либо из них, не видя их, не чувствуя их метафизически, я начинала чувствовать себя не в своей тарелке, и даже глупо. Я понимала, что это глупо и неправильно, пока не увидела Натаниэла, ждущего меня у дверей кинотеатра.

Он был ростом уже пять футов шесть дюймов. Только за последний месяц он вырос на полдюйма. В свои двадцать, а весной уже и двадцать один год, он превращался в мужчину, плечи становились все шире, что обычно бывает в более раннем возрасте. Я вообще переживала за его привязанность к клубам, которая меня так раздражала, а ему так нравилась. Сейчас он был настолько высок, что мне пришлось остановиться немного поодаль, чтобы взглянуть на него во весь его рост.

Я стояла в самом центре мельтешащей толпы, какая бывает только вечером в пятницу, и на какую-то долю секунды я забыла обо всем, даже о том, что в городе объявилось что-то настолько страшное, что смогло напугать и Жан-Клода, и Малькома. Да, Жан-Клод уверил меня, что мы в полной безопасности, но тем не менее это было бы на меня непохожим, быть беспечной в толпе.

Натаниэл был одет в кожаное длинное пальто и под стать ему фетровую шляпу. Шляпа и пальто скрывали большую часть верха его тела, но тем не менее подчеркивали его нижнюю часть. Это походило и на скромность, и на попытку привлечь внимание одновременно. Он добавил шляпу к этому зимнему наряду, потому что старался скрыться в толпе. Клиентки Запретного плода знали его, как Брэндона и очень его доставали. Как только он скрывал волосы и лицо под шляпой, это переставало быть проблемой.

Его волосы были собраны в очень хитрую косу, так что со стороны было похоже, что они самой обычной длинны. Но это была иллюзия. Если их не собирать, его волосы спадали до самых лодыжек, но, Боже милостивый, это было очень симпатично.

И не только мое обычное «ах, как он прекрасен!» заставило меня остановиться. В этом своем пальто и шляпе, без ореола его волос, он выглядел таким взрослым. Он был на семь лет меня моложе, так что я всегда ощущала его, как совсем юного парнишку. Я долго боролась с тем, чтобы держаться с ним в рамках дружбы. Теперь я разглядывала его, как незнакомца, и начинала понимать, что была единственным человеком, кто все еще считал его ребенком. Он стоял там, как фетишистская версия Сэма Спэйда, и совсем не выглядел на двадцать. Он выглядел даже старше двадцати одного.

Кто-то толкнул меня, и это заставило меня подпрыгнуть. Дерьмо, это было слишком беспечно. Я двинулась вперед, одетая в свое черное кожаное пальто, но без шляпы. Я не ношу шляп или шапок до тех пор, пока не начинаю отмораживать уши. Даже в Рождественские каникулы не настолько холодно, чтобы заставить меня это сделать. Сент-Луис зимой: один раз промерзает, потом тепло следующие пятьдесят лет.

Мое пальто было расстегнуто почти до талии. Так было холоднее, но мне было проще добраться до оружия в случае чего. Ношение оружия зимой всегда было полно таких вот нюансов.

Он увидел меня раньше, чем я прошла первые двери. Он одарил меня самой счастливой из свих улыбок, ясно дающей понять, что он очень рад меня видеть. Я заскулила, что была дико занята, параллельно натягивая на лицо свою версию той же улыбки. Один из моих друзей сказал, что я не люблю выбить влюбленной, и в этом он прав. Это чувство всегда заставляет меня ощущать себя глупой, как при получении страховки, чем сильнее вам навредили, тем больше заплатят. Этакий ущербный романтизм.

Лицо под шляпой было слишком довольным, чтобы быть еще и красивым. Он был красив, но не традиционной красотой. Очевидно, как бы он ни вырос, он все равно собирался оставаться тем миловидным малым, которым был всегда. Но его лицо было не таким, как например лицо Жан-Клода или Мики, его скулы были более тонкими и более высокими. Было что-то в их лицах такое, что вот смотришь на них и ни за что не перепутаешь их с женщинами. Что же изменилось за последние месяцы? Неужели я не заметила или просто не хотела замечать, что его лицо стало более взрослым, более мужским, как у Мики или Жан-Клода? У меня слишком высокая планка, обязательно, чтобы он был и взрослым, и сильным? Я со всеми так? Нет, конечно.

Его улыбка поувяла.

–Что случилось?

Я улыбнулась и подошла ближе, чтобы обнять его.

–Всего лишь удивлена тем, насколько мало обращаю на тебя внимания.

Он обнял меня, но не так как ему хотелось бы. Он держал меня так, чтобы видеть мое лицо.

–И с чего такие выводы?

Я наконец позволила себе заглянуть ему в глаза. Сегодня я была так увлечена его внешним видом, что ни разу еще не встретилась с ним взглядом, будто он был вампиром, и это могло быть для меня опасным. Его глаза были по-настоящему лавандовыми, настоящий сиреневый. Но тут дело не только в цвете, они были огромными и прекрасными и были тем самым штрихом, что дополнял его лицо, заставляя вас терять голову. Слишком красивые, невероятно красивые.

Он коснулся моего лица.

–Анита, что не так?

Я покачала головой.

–Я не знаю.

Я действительно не знала. Я была увлечена Натаниэлом, даже слишком увлечена. Я отвела взгляд, чтобы не смотреть ему прямо в лицо. И что, черт возьми, со мной сегодня такое творится?

Он попробовал отвлечь меня поцелуем, и я не ответила. я боялась полностью раствориться в этом поцелуе.