Арлекин

–Что ты подразумеваешь под двойником? - спросила я.

–Одновременно может существовать только один Арлекин, но есть и просто название организации Арлекин. Они долгое время существовали без названия, пока оно не было принято, и тогда они надели маски.

–Я не улавливаю логики, - сказала я.

–Это была разновидность театра еще до моего рождения, но она дала начало многим другим жанрам. Изначально женщин на сцене не гримировали, но среди Арлекина есть те, кто взял женские псевдонимы, являются ли они на самом деле женщинами или нет, никто не знает, да это и не играет роли. Что касается двойников - их было множество за последние столетия. Например сам Арлекин, он же Пучинелло, Скамарох, Пьеро или Пьеретта, Коломбина, Хансверст, Иль Доттор. Или даже больше, сотни. Никто не знает, сколькие последовали за Арлекином. В большинстве случаев они появляются в совершенно невероятных черно-белых масках. Они просто говорят: «Мы - Арлекин». Возможно, самый лучший вариант - никогда нам не узнать, кто приехал к нам в город.

–Насколько сильно они нарушили правила, когда стали на меня воздействовать, прислав предварительно белую маску? - спросила я. Жан-Клод и Реквием обменялись взглядом, который я не смогла разгадать.

–Расскажите мне, черт побери! - потребовала я.

–Этого не должно было вообще произойти, ma petite. Или это было нападение кого-то более мощного, или Арлекин преступает свои же правила. Они так же подчиняются своим законам, как и все остальные, так что не должны были их нарушить. - Он прикрыл глаза и обнял меня, обнял напряженно.

Натаниэл подошел к нам и с неуверенностью остановился.

–Что мы можем сделать с этим?

Жан-Клод посмотрел на него и улыбнулся.

–Очень практично, mn minet, ты так же практичен, как наш Мика. - Он повернулся, чтобы взглянуть на Реквиема, улыбка исчезла. - В Лондоне все начиналось так же?

–Да, один из Арлекина мог усиливать наши эмоции. Очень тонко, почти неощутимо, но потом оно становилось сильнее. Так же, как было сегодня с Анитой, но не так заметно. Просто и непринужденно, заготовка для дальнейшей дружбы.

–Как оно ухудшалось? - спросил Натаниэл.

–Не знаю, зависело ли это от того, кто был тот вампир, но они вмешались, когда дело коснулось линии Бель. Они использовали вожделение совершенно по-новому.

–Как это по-новому? - переспросила я.

–Ardeur в его самых худших проявлениях, - ответил он.

–Вот дерьмо, - только и смогла сказать я.

Натаниэл коснулся моих плеч, и Жан-Клод разомкнул объятия, впуская его в круг наших рук, чтобы он мог обнять нас обоих, а я оказалась между ними. И тут я наконец смогла отдышаться.

–Так намного лучше, - заметила я.

–Чем чаще ты контактируешь с источником своей силы, тем больше у тебя возможностей сопротивляться их воздействию, по началу, - ответил Реквием.

–Что ты имеешь в виду, говоря «по началу»? - спросила я.

–В конечном счете, наш Мастер был просто замучен ими, независимо от того, кого он касался. Всякий, кого он касался, заболевал, казалось, сама его кожа была отравлена.

–В смысле, отравлена? - спросила я.

–Они оборачивали наши собственные способности против нас, Анита. Мы били поцелуем, собранным почти полностью из линии Бель Морте. Они оборачивали против нас наши же дары так, чтобы мы истекали кровью и силой для них.

–Они не мучили Элионор и Родерика, - отозвался Байрон с кушетки. Мы трое посмотрели на него, не разбивая объятий.

–Не совсем так. Она тоже ощутила беспокойство в самом начале, как и все мы. Но сраженная Родериком, она оказалась не у дел.

–Но, как он и сказал, когда безумие отпустило нас, они оказались невредимы, - закончил Байрон. В его тоне были нотки гнева или чего-то очень на него похожего.

Жан-Клод продолжал обнимать нас обоих, меня и Натаниэла за мой спиной, пока мне не стало трудно дышать, но не от вампирской силы, а от энергии их тел. Жан-Клод ослабил хватку, и Натаниэл последовал его примеру. Жан-Клод повел нас к краю стола. Он склонился к столу, увлекая меня за собой весом своего тела. Он протянул руку и помог Натаниэлу последовать за нами. Натаниэл сел на столешницу, так что ноги его болтались в воздухе. Но он не отпустил руки вампира, как будто боялся это сделать. Я думаю, мы все боялись.

–Что ты подразумеваешь, говоря о безумии? - спросила я.

–Это мозговой трах, дорогуша.

Я попробовала уложить это по полочкам в более вежливом варианте. Байрон рассмеялся.

–О, этот твой взгляд, Анита. Секс - наше достояние, и мы делаем многое из того, чего бы тебе хотелось, не так ли? - он посмотрел мимо нас на Реквиема. - Ты не любишь, когда тебе дают выбор, любимая?

Реквием одарил его взглядом, от которого его сердце должно было бы встать, но Байрон уже был мертв, так что его сердцу ничего не угрожало. Или Байрона это просто не волновало.

–Реквием не решился присоединиться к столу, в меню которого есть мужчины, любимая? - в его голосе кипела язвительность, граничащая с ненавистью.

До меня дошло, они все стали любовниками после визита Арлекина, поигравшего с ними всеми. Реквием не любил мужчин до того момента. Бель наказывала его за это столетиями, чтобы заставить его отступиться от его принципов. Чтобы отказать Бель Морте в чем-либо, надо за это очень сильно держаться, а он серьезно относился к этим принципам. Кто-то в команде Арлекина превосходно управлялся с эмоциями. Страшная сила.

Я обняла руку Жан-Клода, напряженную вокруг меня и повернулась к Натаниэлу. Я развернулась вдоль его бедра, помогая себе рукой. Мы всегда касались друг друга, так что это вошло в привычку. Сегодня я не сопротивлялась ей.

–Ты никогда не должен упоминать об этом, - сказал Реквием тоном низким и очень серьезным.

–Настолько тебя беспокоит, что у меня был секс с Анитой?

Реквием встал одним быстрым движением, будто перетек в своем плаще, слегка показав, что под ним ничего нет.

–Стоп, - сказал Жан-Клод. Реквием остановился, его глаза полыхали сияющим сине-зеленым огнем. Его плечи напряглись и опали с выдохом, будто он только что бежал.

–Я полагаю, вожделение - не единственная эмоция, которую Арлекин может провоцировать, - объяснил Жан-Клод. Реквием на мгновение нахмурился, а потом обратил на нас свой сверкающий взор.