Страница 1 из 5
Анна Беляева
Кружение дней
И года полетели…
Время смотрит спокойно, с презрением:
Вы меня уже, верно, не вспомните.
Опоздавшее ходит прозрение
По моей гладковыбритой комнате
Недосказано и недослушано
Сердце бьётся другими вершинами
Значит всё безнадёжно разрушено
Ну зачем же зачем поспешили мы
«УмаТурман»
Антон Владимирович шел давно знакомым маршрутом, который пытался забыть последние 13 лет. Все закончилось как-то само собой. Появились другие перспективы. Лучшие. И один из наиболее известных хореографов-постановщиков не стал теряться: он подал заявление об уходе, старший тренер спокойно это заявление подписала и пожелала всяческих успехов. А на “нет” и суда нет.
Пару лет молодой человек кочевал по школам мира, ставя программы в том числе и топовым фигуристам, а потом осел прочно в Майами. Женился, оброс связями. В общем, стал тем, кем он и является сейчас. Топовым хореографом. Жена через год благополучно родила милейшую кареглазую девицу с обворожительной улыбкой.
Жизнь одного из лучших специалистов в области постановок на льду спортивных программ и показательных вступлений складывалась до сего момента исключительно удачно во всех смыслах. И тем более было непонятно, зачем он сейчас идет по этой дороге в направлении того единственного места, где все начиналось и все пошло совсем не так, как ему виделось и хотелось.
– Марья, не отставай! – восьмилетняя девочка с глазами-смешинками бежит за отцом, одновременно пытаясь поймать языком пролетающие снежинки.
Ну что же, привыкай, Мария Антоновна. Если тебе сегодня улыбнется удача, то ближайшие 7-10 лет ты будешь повязана с этим городом.
“Заря” изменился мало. Вывеска другая. По мелочи переделки на фасаде. И, пожалуй, все. И тут все так же сильнейшая мировая школа женского одиночного катания. Именно эта школа и стала поводом к возвращению в Москву с ее снегом и непогодью, и самого Антона, и его дочки. Возможно, они задержатся, если окажется, что не только на любящий отцовский взгляд девочка у него получилась перспективная.
Марья пока мало понимает, на что ее обрекли родители, которым уже лет пять как не живется мирно, так что попытка разъехаться в интересах дочери, возможно, еще и попытка сохранить их трещащий по швам брак. Но сейчас девочка бежит по тропинке и весело ловит пушистые снежинки языком.
****
В холле теснота. Родители толкутся в ожидании, когда детей позовут на просмотр. Перешептываются. Интересуются, кто сегодня смотрит и отбирает себе в группу. Удовлетворенно замолкают, когда узнают, что будет два тренера: Анна Николаевна и Александра Константиновна. Еще бы! Пара олимпийских чемпионок. Перспективные тренеры, у которых уже появились первые «звездочки» на мировом льду. Мечта любого амбициозного родителя пристроить свое чадо к самому лучшему из возможных педагогов. А эти лучшие. Как и во время собственной спортивной карьеры.
Антон прячет улыбку в бороде, потому что отлично помнит, как костерил Анну Николаевну за ужасное вращение, а Александру Константиновну за то, что никак не попадала в музыку в одной из постановок. Когда-то, на правах их тренера, он выквал этих девочек. Его девочек! Лучших в мире. Навсегда! И Антон не сомневается, что обе станут лучшими тренерами. Победитель – это характер.
Запускают группами по 5 человек. С родителями – это полтора десятка душ одновременно. Антон прячется за спинами других, в просвет между чужими головами наблюдая, как Машка выходит на лед в компании еще четырех соискательниц.
С того места, куда позволено встать родным и близким, отлично виден каток, а еще профиль Анечки Кузнецовой, сидящей крайней за тренерским столом, рядом с ней мелькает темный затылок Сашки Абрамовой, третьим на отборе Петров, незаменимый и неизменных главный в мире технический тренер, ловец золотых девчушек, именно его заматеревшую спину видит Богоров.
Девочкам-фигуристкам дают размяться. Потом по очереди Саша и Аня просят выполнять разные элементы: шаги, вращения, прыжки. Голоса Петрова не слышно. Он только наблюдает. Серега никогда не был болтуном. Видимо, решил не меняться с годами и килограммами.
Через 15 минут двоим девочкам говорят “спасибо”. Для них просмотр закончен. Оставшихся разбирают Саша с Аней, чтоб дать индивидуальные задания непосредственно на льду. Обе молодые тренерши легкие и тонкие, словно им завтра стартовать за сборную, хотя Антон точно знает, что Аня полгода назад родила сына. Даже не верится, что у девочки, которую он сам растил на льду с десяти лет уже сын, муж, все атрибуты взрослой жизни. Страшно быстро летит время.
Еще через 10 минут собирается короткое совещание и провожают очередную девочку. На льду остается его Манюня и хрупкая блондинка.
– Девочки, идите сюда!
Знакомый голос больно кусает в сердце. Сюрприз, которого он не ждал сегодня. Королева льда, оказывается, все так же ходит на просмотры, как в его бытность работы здесь. Женщина, оставшаяся ледяным осколком в его сердце. Старший тренер, которая, не задавая вопросов, подписала его заявление об уходи из этого спорткомплекса и вежливо проводила в аэропорт, пожелав найти себя в новой жизни. Ее, скрытую помощневшим за десяток лет Петровым, Антон не разглядел. Голос ничуть не изменился за эти годы. Или он просто слишком часто слышит его в интервью, поэтому кажется, что это голос из прошлого. Екатерина Мейер, немецкая педантичной и русская эмоциональность на льду. Его личная снежная королева, отпустившая своего Кая на волю, которой он вовсе не желал.
Екатерина спрашивает имена девочек, задает еще какие-то вопросы. Среди прочего интересуется, откуда приехали дети. Блондинку Лизу родители привезли из Самары, а его Машка честно отвечает, что прикатили они из Майами.
– Так издалека? – удивляется Мейер.
– Папа говорит, что учиться нужно у лучших, – а дочь-то умеет правильно подобрать слова.
– И где же твой папа? – в голосе Катерины солнце… пока что. Потому что в этот момент Машка зовет его, и Богорову приходится выйти из сумрака.
В ее карих глазах нет ни удивления, ни досады, которой он опасался. Разве что любопытство. “Может, не узнала?”– проскакивает шальная мысль. Судя по следующей фразе – узнала:
– Твой папа не понаслышке знает, как мы работаем.
В этот момент, понявшая тоже, кто перед ней, Аня, вскакивает и бежит, чтобы обнять. Обнимашки с Аней Кузнецовой. Уже ради этого стоило приехать в Москву.
Катерина продолжает улыбаться, а, молчавший до этого Петров, объясняет девочке:
– Твой папа когда-то был тренером Анны Николаевны.
– И моим, – дополняет картину Саша.
Кажется, его дочь несколько удивлена тому, насколько близкие знакомства ее отец водил с элитой фигурного катания России. К рабочей атмосферу приводит Екатерина:
– Девочки, мы вас берем. Ты, Маша, будешь заниматься у Александры Константиновны, а ты, Лиза, у Анны Николаевны. Завтра общее собрание. Родителям быть обязательно.
****
Глядя все время собрания на Мейер, Антон делает однозначный вывод: ему совершенно не нравится ее стрижка, как не нравится все последние десять с лишним лет. Пусть она вернет свои длинные кудряшки. А в остальном – как и прежде – лучшая женщина мира.
После собрания детей тут же отправляют на тренировки. Родителям можно поприсутствовать. Антон Владимирович совершенно не хочет смотреть на ОФП своей дочери. Что он там не видел? Желания его в совершенно другой части “Зари”. Интересно, кабинет у нее тот же?
Да, она так и сидит в этой каморке под боком у вечно гудящей вытяжки. Интересно, никто не предлагал сменить кабинет или со свойственным этой женщине аскетизмом, она просто не поняла, зачем лишняя беготня из кабинета в кабинет? Стало еще больше фото. И ничего не изменилось, ну, кроме этой жуткой стрижки.