Soul on Fire

Соулмейт — это когда ты доверяешь ему больше, чем себе.

Nine

На улице холодно, но еще светло, и, кажется, скоро пойдет дождь. У Кэрри в душе всегда дождь тоже. Может, она и ходит на курсы. Может, она и готовится поступать в университет. Может, она и улыбается через силу. Но это не значит, что она знает, что делать. Не значит, что она в порядке.

Кэрри ходит на курсы в университет Мина Юнги. Она ходит в его университет, где он учится на психолога, но ни разу его тут не видела. Он — неуловимый. Наверное, он все еще прогуливает.

Просто интересно, как он там. Просто интересно, как у него дела. Она просто хочет знать, что он делает. Она больше ничего о нем не знает, потому что проходит мимо. Смотрит на него, не здоровается и идет мимо. Внутри что-то переворачивается, дрожат руки и колени, вдруг слезятся глаза, но она идет дальше. Гордо и с достоинством. А у Юнги всегда такой вид, словно его здесь вообще нет.

Начинается дождь, но Кэрри не открывает зонт. Один из признаков нелюбви к себе — ты не открываешь зонт во время дождя.

А потом она просто видит его.

Через дорогу стоит Юнги — ждет автобус.

Светофор медленно отсчитывает секунды, а она смотрит туда, где предположительно стоит Юнги. Там стоит человек с прической Юнги, в его одежде, наушниках, капюшоне, и у него руки в карманах. У него даже его рюкзак. Она щурится — не видно, он или нет. Видно только то, что он в такой же, как у Юнги, куртке. Кэрри тоже в наушниках, все еще слушает его старые песни. Слушает не потому, что они ей нравятся. Слушает потому, что они его.

Наконец, загорается зеленый свет, но она не смотрит на сторонам — смотрит туда. Это он. Она бежит — мимо него в остановившийся автобус. У самых дверей поворачивает голову — он смотрит в ее сторону.

Соулмейт — это когда ты просто думаешь о нем впервые за год, а он просто предстает перед тобой.

Ten

— Как жизнь?

Только ночью можно решиться на такое безумие.

Нелепо и смешно спрашивать это, когда не видел человека три года. На простой вопрос, что нового, рискуешь получить длинный двадцатиминутный ответ.

Но Мин Юнги не особо разговорчивый, а Кэрри не особо находчивая, поэтому Юнги просто говорит:

— Все хорошо. А ты как?

Кэрри сегодня ночью убиралась, и перед тем, как выбросить старый телефон, она посмотрела, что в нем. И нашла там номер Юнги. Номер, который он не меняет уже пять лет.

Она просто хочет увидеть его. Пусть он ее не узнает, не вспомнит, не подумает о ней, не захочет здороваться, отвернется. Пусть он подумает «черт». Но она просто хочет увидеть его. Издалека, со спины, просто понять, что это он. Хочет знать, как он сейчас выглядит. А еще лучше бы услышать его голос. Просто он это он. Какой он сейчас? Какой он взрослый? Кэрри такая же. А он изменился?

Она вроде бы не пьяная, но все равно звонит в половину третьего ночи. Она не пьяная, потому что это можно сделать только обдумав. Она знает — чувствует, — что Юнги не меняется. Что он до сих пор не спит в половину третьего. Что бы он ни делал, где бы ни работал и учился, он не будет спать ночью. Мин Юнги — полуночник. Человек, который не спит. Человек, который всегда хочет спать. Ты не особо себя ценишь это когда ты добровольно лишаешь себя сна.

— На самом деле я случайно набрала. Я бы не позвонила так поздно. Я просто…

Кэрри не знает, что говорить, потому что она не думала, что там вообще будут гудки. Она не думала, что там возьмут трубку. И она не думала, что ее палец сам нажмет на вызов. В этом мире все слишком быстро. Ты еще не принял решение, но телефон уже говорит тебе — алло?

— Я просто… Извини… Ты…

Кэрри запинается, словно она снова в старшей школе. Ей уже не шестнадцать, но только не сейчас. Вот, что делает с ней Мин Юнги. Ей только казалось, что она больше не боится. Что страшнее — что он соулмейт или нет?

— Все в порядке. Все равно я не сплю, — говорит он, и Кэрри слышит его жизнь. Слышит тихий звук компьютерной игры, и что он пьет кофе на ночь, стучит ложкой по кружке. Видит, что в комнате темно, горит только ночник и монитор, а еще в распахнутое окно светит фонарь. Она знает, что в соседней комнате спит его девушка. — Так интересно, что ты позвонила. Ты уехала из города, правда?

Кэрри сидит на полу в окружении своего мусора, и в руках у нее старый телефон со старыми сообщениями от Юнги. Сообщениями, которые уже не имеют смысла. Можно бесконечно листать переписки и читать между строк, но ты ничего не изменишь.

— Слушай, ты ведь приезжаешь иногда? Встретимся? — У Юнги тон, словно в последний раз они говорили вчера. Словно она не заблокировала его номер три года назад.

Она прекрасно знает, почему добавила его номер в черный список тогда. Она хорошо помнит тот замкнутый круг, в котором вертелась два года. Она знает его лучше, чем себя. Она знает, что он слишком сложный. Что, будь они в дораме, они обязательно были бы вместе. Но они не в дораме. И она спрашивает себя — сможет ли она вернуться снова?

— А почему бы и нет? — говорит она.

Лучшая подруга кричит от радости и хлопает в ладоши, а Кэрри смотрит на телефон. Всего за неделю она вернулась в прошлое, хотя прошлого — нет. Теперь она смотрит на телефон каждые пять минут, проверяя, не написал ли он. У Кэрри появилась машина времени, и у нее снова замирает сердце, когда она видит сообщения от него. Она снова в прошлом, потому что видит сообщения от него.

— Я ведь тебе говорила, дорогая! — Лучшая подруга кидается на нее с восторженными объятиями, не дослушав. — Судьба не перестанет сталкивать тебя с соулмейтом.

Можно сколько угодно представлять, как бы ты все исправил. Можно каждый день думать, что ты поступил бы иначе. Но ты поступишь точно так же.

Кэрри недовольно вырывается и говорит:

— Вообще он с кем-то встречается.

— Ну, ты так не расстраивайся. Мы что-нибудь придумаем. — Словно не слышит.

Ты поймешь, что тот, кто во всем виноват — ты.

— Мы ничего не придумаем, потому что я никуда не еду.

Ты думаешь о том, что ты мог бы сделать.

— Но Юнги ждет тебя!

Ты можешь сколько угодно представлять, что это сон, но потом ты поймешь, что ничего не вернешь. Ты не сможешь ничего сделать с этим. Тебе скажут — «вот твой соулмейт, но вы не будете вместе». Живи с этим. Наслаждайся. Выхода нет.

— Нет, он сменил номер телефона в тот день, когда я сказала, что не приеду, — говорит Кэрри.

— Так напиши ему!

— Он удалил страницу, и мне уже некуда писать, дорогая. — Подружке все равно, потому что даже это для нее не аргумент, и Кэрри говорит: — Они, кстати, скоро переезжают в Японию, а еще у них будет ребенок. Я ему никто, и он мне тоже. Мне больше нет места в его жизни, и моя жизнь не похожа на его. Мы несовместимы больше.

Подружка, грустно хлопая глазами, думает над ответом, а потом говорит:

— Но ведь он ее не любит, правда?

— Не любит.

Всего за неделю Кэрри побывала в прошлом и вернулась в реальность, смоталась туда и обратно. Сердце больше не замирает, потому что сообщений нет. Она больше не смотрит на телефон каждые пять минут, потому что он уже никогда не позвонит. Она больше не ищет соулмейта, потому что его нет. Приезжая, она ходит по улице и всегда представляет, что встретит его. Она ходит по улице часами, но не видит его. Она садится в поезд и надеется, что он тоже был проездом здесь, и она увидит его. Она надеется увидеть его, даже когда стоит на улице в домашней одежде и без косметики, со смешным пучком. Но она не видит его.

Соулмейт — это когда необязательно, что вы будете вместе.

Комментарий к You’re a Wolf (Юнги)

Sea Wolf – You’re a Wolf

========== Happy Birthday (Джисон) ==========

make a wish

По телевизору говорили, что соулмейта можно встретить в день рождения. В женских передачах по утрам говорили, что, поскольку сейчас октябрь, высока вероятность, что весы встретят своего соулмейта. Люди за рулем слушали гороскопы, но там не говорили, какой цвет лучше надеть и каких поступков остерегаться. Там сообщали, что тот, кто родился двадцать третьего октября, обязательно встретит своего соулмейта сегодня.