Бабочки и стрекозы

— Неужели ты думаешь, что это она? — удивленно спросил Хосок.

— Это все, что у нас есть, — пожала плечами Дженни. — А вечером будет фоторобот. Только сомневаюсь в его эффективности. Вряд ли парень, увидев ее однажды, детально вспомнит лицо спустя два года.

— Но в нынешнем мире невозможно спрятаться, — вставила Джису. — Ты всегда у всех на виду. Тогда почему она такая неуловимая?

— В этом и дело, — сказала Дженни. — Из-за того, что ты у всех на виду, никто тебя не замечает.

========== Она ==========

Жизнь — череда несчастливых событий. Поэтому я решила, что мне терять нечего, ведь я уже умерла. Время пришло. Я всегда знала, что когда-нибудь найду его и сделаю это. И это уже будет не причинение вреда по неосторожности и не оставление в опасности, а предумышленное убийство. Высшая мера наказания — пожизненное лишение свободы. Могут назначить и смертную казнь, но ее вряд ли приведут в исполнение, и я навсегда останусь в камере смертников. Срок зависит от того, свяжут ли меня с другими несчастными случаями, но, возможно, что я выйду лет через тридцать. Я прекрасно все это знала. Потому что я знала, к чему я готовлюсь.

За такое не страшно сесть. И даже умереть тоже не страшно, особенно, если у тебя ничего нет. Когда у тебя ничего не осталось. То, что он сделал со мной, — это настолько унизительно и гадко, что больше не хочется жить. Что больше не остается чувства собственного достоинства. Растоптал и уничтожил, поставил на колени. Хочется сжаться в комочек и остаться под кроватью навсегда. Это невозможно забыть. Даже когда не думаешь об этом, оно преследует тебя, как призрак прошлого, и каждый раз, когда в твоей жизни происходит что-то более или менее нормальное, оно дает о себе знать.

Я знала о нем все, потому что я ни разу не потеряла его из виду. Я не следила за ним, и ушла в другую школу тогда, и он, наверное, решил, что избавился от проблемы. Он, наверное, забыл обо мне в ту секунду, когда его мать предложила мне денег, чтобы я забрала свое заявление из полиции. Он, наверное, начал жить дальше, когда я взяла эти деньги.

— Ничтожество! Ты продала свою честь! — кричал мне Тэхен, когда узнал об этом.

И он был прав. Но слово продажной суки ничего не значит. Я забрала заявление, но уже в ту минуту я знала, что буду делать. Может, он и не сядет в тюрьму с позором. Но жить он точно не будет.

Спланировать похищение проще, чем осуществить его, когда ты девушка, и жертва знает тебя в лицо. Впрочем, последнее сыграло мне на руку. Я позвонила ему и сказала, что снова пойду в полицию, если он не заплатит мне еще. Он, конечно, кричал, матерился, а потом перечислил мне немного денег, но я сказала, что этого мало. И что совершать банковские переводы опасно для него же, поэтому он должен привезти мне наличные. Много наличных. Целую сумку. Пусть выгребет весь сейф своей ведьмы-мамаши. Мне деньги в тюрьме не понадобятся, только если на хорошего адвоката. Но пусть напоследок помучает бедную женщину. Пусть она потеряет не только сына, но и все деньги. Пусть она окажется на улице.

И он приехал ко мне домой, в мой загородный дом, где остановка через лес, и куда не доезжает полиция. Приехал на такси, и мне даже не пришлось избавляться от машины. Конечно, у него не возникло мысли, что это подвох, ведь он не жалкая девушка, которой не стоит ехать поздно вечером загород одной. И приехал он не к какому-то мужчине, бандиту или еще кому-то. Он приехал к своей жертве, которая его боится, но которая вдруг почувствовала свободу. Он приехал утихомирить ее. Каждый должен знать свое место. Он приехал в мой дом, где на заднем дворе два трупа и скоро будет третий. И он не знал, что теперь жертва — он.

Войдя в двери, он бросил тяжелую сумку к моим ногам, как помои скотине, и крикнул ругательства. Ничего не изменилось. Однажды он уже ворвался ко мне домой и швырнул деньги мне в лицо, и мне пришлось собирать их с пола. Я опять ползала перед ним на коленях. Я, а точнее, моя мать, запросила так много, что у них почти ничего не осталось. Она продала меня, подложила под него.

Но сегодня я не буду стоять на коленях. Он вошел в мой дом и крикнул, что я не смогу шантажировать его до конца жизни. И он был прав, потому что до конца его жизни осталось не так уж долго. Он так кричал, что даже не заметил, как я заперла за ним дверь. А когда я достала нож, он даже не воспринял меня всерьез, начал смеяться. Поэтому пришлось угрожать ему пистолетом — достала через одного козла в клубе.

Только тогда Чон Чонгук начал понимать, что происходит. Уверенная улыбка исчезла с его лица, он стал толкать дверь. Даже сидя в подвале, прикованный наручниками к трубе, он не выглядел таким уж испуганным, поэтому пришлось сказать, что у меня два трупа на заднем дворе. Для убедительности. Пусть думает, что это я их убила. И мне даже не было страшно закапывать их.

— Ты больная! — закричал больной ублюдок.

Он сковал себя наручниками сам, потому что я держала его на мушке. Мне было противно его трогать, поэтому он сковал себя наручниками сам. Все повторяется. Это замкнутый круг. Он сам пришел ко мне домой. Он мог бы не приходить, но сделал свой выбор. Он пришел в мой дом, а я открыла ему дверь.

— Теперь ты убиваешь людей? — продолжал он, пока я отходила от него спиной. — Ты не можешь жить дальше? Ведь это… было один раз. Это была случайность!

Вся жизнь — череда злополучных случайностей. Можно случайно заняться сексом и можно случайно убить человека.

У меня дрожала рука, пока я целилась в него из пистолета. Мне вообще не нужно было отводить его в подвал. Я могла бы просто стрелять в него, едва он вошел в дом. Наверное, я уже тогда знала, что у меня не получится. И он знал тоже.

— Ты будешь пытать меня? Но ты не мстительница. Посмотри на себя! — повторял он. — Ты трясущаяся маленькая девочка. И тебе конец, когда я выйду отсюда.

========== 5 ==========

— Мы готовы представить профиль. Преступница женщина, вероятно, ровесница жертв. По психотипу социофоб. У такой девушки вряд ли есть близкие друзья, но люди не сторонятся ее, и с виду она ничем не отличается от нас с вами. Проходя мимо, мы не узнаем ее на улице. По поведению можно сказать, что она остановилась в развитии лет в пятнадцать. Возможно, случилась трагедия — потеря близкого человека, автокатастрофа, изнасилование, и она до сих пор переживает посттравматический синдром. Наша команда склоняется к тому, что это изнасилование. — Намджун выразительно посмотрел на Дженни, ведь основная мысль была ее. — Ее выставили, как товар, и теперь она тоже собирает товары, о чем говорит ее склонность к похищению. Вероятно, у нее приступы агрессии, поэтому мы можем поймать ее, когда она допустит ошибку, а она точно ее допустит. На этом все.

В кабинете изумленно зашептались — неужели они до всего этого догадались, только перечитав дела и поговорив с парой человек?

Команда поведенческого анализа отправилась в свой кабинет — был пропущенный от Юнги, и надо было перезвонить.

— Я нашел кое-что, но это еще больше спутает ваш профиль. То есть, если все так, как я думаю, ваш профиль изначально неверный, — сказал он. Намджун в нетерпении поторопил его. — Вашу идеальную последнюю жертву обвинили в изнасиловании, когда он был в старшей школе, но заявление было отозвано. Мерзкая история, но я нашел эту девчонку. Высылаю вам фото и контактные данные.

Джису для всех открыла фото на планшете, а Дженни достала неясный, плохого качества фоторобот и растерянно хмыкнула:

— Вроде похожи, но это может быть, кто угодно…

— Опять ты со своими шуточками, — вставила Джису. — Это точно она. Разве вы не видите? — Она обратилась к Намджуну и Хосоку, но они еще больше затруднялись определить человека на рисунке, а Юнги фоторобот не видел даже в электронном виде.

— Я взломал сайт налоговой, — продолжал Юнги. — Доступ закрыли через пять минут, но я успел увидеть, что этой Пак Розэ примерно в те месяцы, когда это случилось, поступил довольно крупный банковский перевод. Откуда у школьницы такие деньги? А у родителей Чон Чонгука своя сеть ресторанов.