Последствия старых ошибок

Риигхард Дегир рявкнул на связиста, только что подтвердившего идиотский приказ и удалился в полном смятении чувств, потому что официальный вызов не оставлял ему никаких лазеек к отступлению. Нужно было присутствовать и всё тут.

Походив в раздражении по капитанской «Донатьеры», генерал набрал личный код старого приятеля, начальника военной разведки, генерал–полковника Навуходоносора Элиаса Лопеса, называемого друзьями просто Нави Лопес. (Это имя ему вполне подходило, ведь нави в старых сказках — жуткие всадники из самой Преисподней.)

Нави Лопес был хитёр и прозорлив, умел находить общий язык и с сильными, и со слабыми, а уши и глаза у него имелись даже в самых высоких кабинетах Империи, не говоря уже про Дома камня, набитые родственными связями, как цветок тахе семенами. Если кто и понимал сейчас, куда и откуда дует ветер — то это он.

Но личный канал генерал–полковника оказался занят.

Дегир продолжал давить на кнопку коммуникатора, и ему всё–таки ответили, наконец. Дежурный подключился с параллельной линии и сообщил, что вызов принят, а, освободившись, генерал–полковник Лопес свяжется с командующим резервом сам.

Да, похоже, жизнь вокруг бурлит водоворотом, раз уж докатились отголоски и до резерва. Вот и Лопес занят…

Генерал сел, открыл бар и достал текилу. Коммуникатор пискнул, и он увидел, что приятель отписался: «Прилетай, если есть нужда. Граутер прислал отличное вино с Джанги. Вино, как и добрая беседа — отличное лекарство для желудка».

«Вот как? — подумал Дегир, — Нави боится точить лясы у всех на виду?»

Но прогулка действительно могла развлечь, а беседа — может статься и успокоит.

Но беседа не успокоила.

Стояли разведчики рядом, в той же искусственной системе Реге, что и резерв. И прибыл генерал Дегир быстро.

Однако у Лопеса уже гостил кое–кто. Похожий на слюнявую жабу эрцог дома Ильмариина Симелин Эргот!

Риигхард Дегир вообще не любил иметь дела с эрцогами. Их психическое превосходство заставляло визитера биться в постоянном нервном напряжении, словно он — приклеившаяся к паутине муха. Даже если «ледяные аристократы» не говорили ничего раздражающего или обидного, всё равно подсознание накручивало сигнал за сигналом, склеивая липкие нити беспокойства. И ты выходил с лёгкого званого ужина выпитый до самого дна, истерзанный дурными мыслями, с желудком, заполненным холодными комьями страха. А уж если эрцог бывал недоволен…

Однако Симелин Эргот, глава дома Ильмариина, зелёного «сердечного» камня — был худшим вариантом из всех возможных. Он являлся воплощением лишь отрицательных черт экзотианской аристократии, достоинствами природа обделила его совершенно. А жесткое воспитание, принятое в домах камня, не закалило психику, а изуродовало.

Симелин Эргот был низким, трусливым и продажным по своей сути. Он пил энергию подчинённых, как и прочие «ледяные аристократы», но не обладал умом и предвиденьем Локьё, торговым гением главы дома Оникса Измаила Пресохи или психической вседозволенностью «кровавых ублюдков».

Дегир «закрыл лицо», лишив его всяческого выражения, и поприветствовал присутствующих.

— Садись, Риигхард, — пригласил Лопес. Он был без мундира, в забавной домашней шапочке и халате. Весь вид его говорил о безделии и беззаботности. Это не означало ничего: начальник разведки работает, даже когда спит, антураж — не в счёт. Возможно, предполагаемый разговор даже входил в его планы. Но раньше Нави не подставлял Дегира вот так откровенно, пригласив на личную встречу изуродованную жабу.

Генерал воспроизвёл положенное приветствие, кивнул и уселся.

Эргот заквакал, что рад неожиданной встрече, улыбаясь неприятно и заискивающе, и три его подбородка задрожали в такт. Риигхарду Дегиру хотелось отвернуться, но он выдавил вежливую улыбку.

Принесли напитки.

Нави наливал, нахваливая. Вино действительно стоило сказанных слов: терпкое, пахнущее летом и солнцем.

Дегир пил и трезвел.

Эргот косился на него и натужно улыбался. Похоже, он тоже хотел переговорить с Нави, но только с ним, а не с генералом.

— Удивительная штука — случай, — рассказывал тем временем Лопес весьма весело. — Я пролетел пол галактики за два часа, а от Джанги до Реге — добирался трое суток.

— Зоны Метью расположены так, как хочется Вселенной, а не нам, — поддержал, наконец, беседу Риигхард Дегир. — И стоит ли обсуждать то, что изменить невозможно?

— Изменить невозможно многое, — усмехнулся Лопес и долил всем вина. — Три тысячи лет мы лежим, словно медузы, выброшенные на берег, и не смеем приподнять глаз под властью великих домов. И вдруг — это власть начинает качаться…

— Чего в ней такого качательного? — не понял Дегир.

— Ну, например то, что эрцогу дома Нарья НИКОГДА не требовались мои советы. Дом обходился методами, недоступными пониманию простых смертных. Мы привыкли, что власть имущие знают про нас больше, чем могут дать технические средства шпионажа. Да, у меня и раньше запрашивали сведения по конкретным объектам, но оценивать ситуацию мне не позволялось. Ведь априори было известно, что неразвитый мозг простолюдина не способен анализировать информацию системно, опираясь и на интеллект, и на интуитивные модели реальности, и на прозрение, как таковое. И вот я вижу, что мир изменяется, и почва уже уходит из–под ног кое–кого из сильных. Даже Симелин прилетел сегодня ко мне, обеспокоенный теми же событиями…

Жаба сморщилась и всосала сразу две трети бокала.

Лопес засуетился, подливая вино.

— Эрцог дома Ильмариннен, наш уважаемый лорд Симелин тоже хочет знать, что делать. Ведь Симелин из самых демократично настроенных к нам, простым смертным, эрцогов, — польстил итрейцу Лопес. — Он может даже поддержать при необходимости малых…

Симелин не поднял глаз, хотя Дегир почувствовал его удивление спиной. Всё–таки эрцог зелёного камня был обучен так же, как и прочие. И, кроме презрения, человеческие букашки не вызывали в нем ничего. Однако итреец был труслив. И великолепно развитая интуиция безошибочно привела его в место зарождающейся смуты. Но думал ли он присоединиться к кому–либо из простых смертных? Чушь. Прощупать почву на болоте — вот это он, возможно, хотел. Но — не более.

— Да, — закатил глаза Нави Лопес. — Такого ещё не было в истории нашего мира. Дом Нарья качается, а эрцог Сапфира ведёт далеко неоднозначные переговоры с Империей. Мир рушится? Или мы торопимся с выводами?

Симелин шумно фыркнул и вытер шелковым платком красные губы.

— Однако, — Лопес сел и сложил на груди изящные, дамские руки. — Я видел на днях Локьё, и, уверяю вас — он–то в полном здравии. А мы помним, — он поднял средний палец, — что сама история правления домов камня такова, что правы в ней — сильные.

— Эрцоги всегда грызутся, это так, — буркнул с неохотой Дегир. — Но чтобы они соглашались с Империей?

— Я хотел бы узнать, если мой друг и покровитель Симелин позволит, что говорит его чутьё? — заискивающе улыбаясь, Нави Лопес снова взялся за бутылку. — Я могу предоставить для размышления только то, что даёт мне логика.

— Пусть будет сначала логика, — шлёпнул губами зелёный эрцог.

Лопес кивнул, сплёл пальцы, сосредотачиваясь.

— По данным разведки, последние два года Локьё вступил в достаточно тесный контакт с некоторыми высшими военными чинами Империи. С первого взгляда может показаться, что выбор его хаотичен. Он тесно контактирует с командующим наземными войсками юга Империи лендсгенералом Макловски, игнорируя своего прямого противника — командира крыла генерала Абелиса. За последние два года — официальных и неофициальных визитов, так или иначе проходивших с присутствием лендслера было восемь, тогда как с начала войны до указанного периода — всего два. Встречался он как минимум два раза и с инспектором его императорского величества лордом Джастином. А сейчас, внимание — самое смешное, — Лопес усмехнулся и поднял руку. — Было, как минимум, три встречи с неким имперским капитаном. Просто капитаном и не более.