Вернись и покайся

– Есть, нашел! – радостно крикнул боец и помахал Никите Егоровичу. Командир, взяв под уздцы лошадь, повел её к указанному месту. Через полчаса, сняв лопатами слой земли с тайника, солдаты принялись загружать мешки с зерном на телегу. Из дома выбежала взволнованная мать Ильи, на ходу запинаясь платком, побежала по улице. Ребята стояли и смотрели, не понимая, что же будет дальше. Когда загрузка была окончена, телега тронулась к выходу. И тут во двор вбежал отец Илюши, он был весь мокрый, с раскрасневшимся от бега лицом. На мгновение мужчина остановился, соображая, что же предпринять. Тем временем подвода поравнялась с ним, мужчина в отчаянии взобрался в неё и стал стаскивать мешки с зерном.

– Не отдам, никому не отдам, – в исступлении орал он, бросая мешки на землю. Начальника ВЧК это взбесило, он выхватил у бойца винтовку и с криком: «Ах ты, контра!» – воткнул штык в грудь обезумевшему от горя крестьянину. От боли несчастный, выпучив глаза, ухватился за ствол трехлинейки, Никитка с силой выдернул винтовку из его рук. Раненый хозяин потерял равновесие и упал с телеги вниз головой. Илюша, видевший всю эту картину, вскрикнул и убежал в дом. Тут во двор вбежала хозяйка, она бросилась к лежащему на земле мужу и заголосила, припав к его окровавленной груди. Экспроприаторы, загрузив назад мешки, сброшенные на землю, направились восвояси. Гриша стоял, словно вкопанный, потрясённый происшедшим, его детская психика блокировалась и парализовала все конечности. Мальчик стоял с открытым ртом и не мог сдвинуться с места, к несчастью он оказался на пути идущего с винтовкой чекиста.

– А ты тут чего уставился, поповский прихвостень? Сбив мальчика с ног прикладом по голове, нелюдь переступил через него и покинул двор.

Андрей Афанасьевич, услышав крики у соседей, поспешил туда. Заметив посреди двора соседку, склонившуюся над своим мужем, он хотел кинуться к ней, но тут его взгляд пал на паренька с окровавленной головой, лежащего у забора. У старосты потемнело в глазах: «Это же его Гришка – сынок! Боженька, что же такое творится?» Подняв мальчика с земли, он быстро зашагал в дом. Наталья, увидев в дверях мужа, держащего на руках бесчувственное тело сына, медленно осела на пол. Андрей Афанасьевич молился в уме, машинально выполняя все необходимое для спасения раненого ребёнка. Примерно через час мальчик вернулся в сознание, взгляд у него был затуманенный, его сильно рвало, было понятно, что у него сотрясение головного мозга. Лоб у Гриши был сильно рассечён, рану староста обработал и зашил, пока мальчик был в бессознательном состоянии (этому он научился на фронте). Ко лбу постоянно прикладывали холодные компрессы. Ночи напролет мать дежурила у кровати больного, а отец в соседней комнате молился пред образами Богу. Спустя неделю мальчик начал вставать и самостоятельно кушать. Он мало, что помнил из происшедшего, а родители всячески отвлекали его от воспоминаний. Когда здоровье окончательно восстановилось, Гриша сам начал разговор: – Папа, а правда, что дядя Никита на самом деле не такой плохой, как о нём думают? Я видел, когда он начинает кричать, в него как будто кто-то входит, и он становится похожим на лающую собаку. Но если бы эта «собака» не входила в него, он был бы хороший? – Да, сынок, все люди рождаются хорошими, Бог дал им право выбора, и когда они взрослеют, то сами решают с кем им быть – с Богом творить добро, или же с дьяволом чинить людям зло.

– А Бог пошлёт Никитку в ад?

– Я думаю, да, если он не покается.

– Папа, а можно я буду за него молиться, чтобы он покаялся?

– Конечно можно, мой золотой, даже нужно…

Андрей Афанасьевич прочитал с сыном молитвы «На сон Грядущим», уложил его в кровать и, рассказав сказку, вышел в горницу. Через минуту к нему подошла Наталья, она тоже укладывала спать малышей Василька и Машеньку. Подойдя к мужу, она обняла его за шею и поцеловала в губы.

– Андрюша, а может не пойдешь никуда, останешься дома?

– Не могу, радость моя, нельзя больше терпеть, я должен защищать вас и Россию.

– Не получиться у вас ничего, любимый. Большевизм уже не остановить, слишком много одурманенных пошло за ними.

– В свое время сам преподобный Сергий Радонежский благословил Дмитрия Донского на ратный подвиг в Куликовской битве. Я больше не могу смотреть, как гибнет Россия и её народ, я должен идти против этого строя.

– Чует мое сердечко – не к добру всё это, Андрей. – Наташа, Александр Антонов собрал большую повстанческую армию, народ поверил ему, взялся за оружие и пошел за ним. По всей губернии красные терпят поражения. Время не ждёт, нужно бороться, иначе они отнимут Бога у нас и наших потомков. Сегодня на рассвете я ухожу к партизанам.

Наталья крепко сжала мужа в объятиях, слезы катились у неё из глаз. Житейские проблемы постепенно отступили на второй план, уступая место любовной страсти. Андрей, взяв свою любимую на руки, нежно поцеловал её глаза, затем остренький кончик носа, и в завершение их губы слились в страстном поцелуе. В сильных мужских руках она чувствовала себя частичкой его тела, они стали чем-то единым, время для них остановилось, исчезло, сгорело в пламени любви. Им было хорошо, они летели меж галактик во вселенной, поистине ставши одной плотью…

Андрей встал ещё до петухов, аккуратно укрыл одеялом свою ненаглядную и нежно поцеловал её в губы. Наталья даже не шелохнулась, она спала, как младенец. Пройдя на цыпочках на детскую половину, он по очереди осенил крестным знамением всех детей и потихоньку ушел из дома.

С тех пор тревога не покидала Наталью, она своей тонкой женской натурой чувствовала приближение беды. Женщина всячески избегала встречи с представителями власти, тем более с Никиткой. Как православный человек, она понимала – его нужно простить, как представителю власти – ему нужно подчиниться, и по ночам она молилась об этом. Но простые человеческие чувства говорили ей другое, поэтому для неё было лучше не видеть «краснопёрых» (так называли в народе большевиков).

Время шло, Наталья полностью посвятила себя детям и молитве. События, происходящие за забором, её не касались. Прошло месяца три, лето было в самом разгаре. Всё свободное время приходилось проводить в огороде: пропалывать овощи, обрабатывать плодовые деревья и кустарники. Гриша много помогал матери, она со стороны поглядывала на него, умиляясь: «Как он похож на Андрея». Маленькие Василий и Мария ещё не помогали, но уже и не мешали старшим, спокойно играя вдвоем.

Одним ласковым летним утром семейство мирно трудилось на грядках, как вдруг где-то вдалеке прозвучали взрывы, и застрекотал пулемет. Сердце Натальи защемило, она отложила инструмент и вместе с детишками прошла в дом. Закрыв входную дверь на засов, она зашторила окна и, став с малышами на колени перед образами, принялась горячо молиться. А тем временем орудийная канонада становилась все громче и громче. За забором послышались крики людей и ржание лошадей, мать с детьми продолжали молиться. Прошло довольно много времени, Наталья поднялась с колен, на улице перестрелки уже не было слышно. Дети сидели на лавке и смотрели на мать. Опомнившись, она поняла, что дети не ели весь день.

– Мои маленькие, простите маму. Обнимая и целуя их, она расплакалась. Усадив своих чад за стол, Наталья принялась хлопотать у печи, и тут раздался стук в дверь.

– Кто там? – подходя к двери, спросила хозяйка, трепеща от страха.

– Открой, Наташенька, это я, – послышался голос Андрея.

Испуг мгновенно исчез, и женщину охватила радость, поспешно отворив дверь, она бросилась на шею своему благоверному супругу. Он приподнял её и вошел в избу, дети, окружив со всех сторон, прижались к отцу. Спустя десять минут вся семья сидела за ужином.

– Наташа, а принеси-ка ты мне самогону. Женщина удивлённо посмотрела на мужа, ведь он практически в рот не брал спиртного, но послушно встала и пошла в погреб…

Хозяин взял принесенную бутыль и налил себе полный граненый стакан.

– Радость моя, давай стаканчик, я и тебе налью.