Десятый лицей

Они больше не знали её. Лика не видела в себе ничего позитивного. Она была рада поссориться с лучшими подругами. Будто бы освободилась, ведь раньше ей было обидно, что они редко интересовались, как у неё дела, а если они больше не дружили, то это было даже нормально. Лика стала гулять одна. Она в полной мере ощутила все прелести одиночества. Теперь ей даже казалось странным, что люди тратят время на общение друг с другом, когда есть возможность находиться в полном уединении.

Мама была с ней не согласна. «Человек – существо социальное», – повторяла она и просила дочку помириться с подругами, чтобы та не была одна. Лика же считала, что была одна вне зависимости от того, сколько людей было рядом. Теперь она не делилась мыслями с окружающими не потому, что никто её не понимал, а потому что никто её не окружал. Она больше не просила ни поддержки, ни понимания, ей нужно было просто побыть одной. В одиночестве ей было легче думать о том, какая она бесполезная и никому не нужная. Раз подруги перестали ей писать и звонить, значит, она не была таким хорошим другом, как они говорили.

Новым человеком, которого Лика могла бы считать лучшей подругой, была Диана. Наталья Владимировна и Алина Сергеевна предложили своим классам организовать поездку в Тулу. Сразу встал вопрос о распределении по комнатам. Лика больше всего боялась, что придётся жить в одной комнате с Марусей, потому что та казалась ей неопрятной и в какой-то степени даже невоспитанной. Диана не знала, с кем она бы хотела жить в одной комнате.

– Я боюсь жить в одной комнате с людьми, которых плохо знаю. Я же не знаю, что они любят. – Сказала Диана.

– Ты же знаешь, я люблю сериалы.

– Ну, тогда я, наверное, буду жить с тобой.

Однако гиперопекающая мама не отпустила Диану в поездку с классом на майских выходных. Но это было не страшно: учителя слишком поздно об этом задумались, поэтому билетов на нужные даты не осталось.

– В следующий раз будем думать быстрее. – Отмахнулась Наталья Владимировна.

Шестой «Г» никогда не отличался хорошим поведением, но на уроках истории оно было просто отвратительным. Было даже непонятно, за что именно класс так невзлюбил Анастасию Юрьевну. Эта учительница ведь даже не приглашала на урок завучей и не писала докладных. Каждый занимался чем хотел: Маруся слушала на уроках музыку, все болтали и играли в телефоны, Кищук постоянно огрызался с учительницей. Рита Елисеева громче всех болтала, а потом больше всех возмущалась, что на дом задали законспектировать параграф. Лике было жаль, что её одноклассники были готовы довести учительницу до слёз, она была на её стороне. Ученица переписала бы каждую строчку учебника, если бы это могло помочь, но она знала, что в шестом «Г» никто никого не уважал. Если бы Лика сказала хоть слово, ей бы сказали замолчать или просто не услышали бы.

На уроке биологии Наталья Владимировна зачитала список попавших в дневник порядка и сказала, что эти люди будут убирать на приближающемся субботнике.

– Пусть убирают те, кто два раза попал! – Демельков был готов предложить что угодно и подставить кого угодно, лишь бы спасти себя.

– Как будто ты не попадёшь второй раз. – Заметила Лика негромко.

– Заткнись!

– Давайте сменим носителя дневника порядка! А то Лика слишком много выпендривается. – Предложил Кищук.

Наталья Владимировна проигнорировала это предложение. В конце концов, Лика хорошо выполняла свои обязанности. «А кто из нас больше выпендривается – вот это вопрос», – подумала она. Что бы ни происходило, её одноклассники никогда не считали себя виноватыми. Любой, кому бы Лика об этом сказала, ответил бы, что эти мальчики просто глупые, но она не понимала: неужели, если глупые, значит, всё можно?

Погода за окном была пасмурная, и, казалось, это плохо влияло на всех в лицее. Ирина Александровна устроила шестому «Г» зачёт по математике. Если ученик не отвечал на вопрос в течение одной минуты, она ставила ему двойку прямо в журнал, а вопросов было несколько. Мало кто ответил на все и получил хорошую отметку в тот день. Диана сильно разозлилась, подавая учительнице дневник. Лика будто бы почувствовала это, когда соседка задела её рукой. Саму Лику попросили решить задачу на нахождения Х и Y, и она бы сделала это, будь у неё больше времени. Она чуть не расплакалась от обиды, осознавая, что была всего в шаге от верного ответа. В кабинете была очень напряжённая атмосфера, и все вышли оттуда подавленными.

У Сони снова был разлад в личной жизни. Все видели, в каком расстроенном состоянии она пришла в лицей. У одноклассников стали появляться свои версии.

– Помнишь моего друга Козлова? – Спросила Арина.

– Из-за которого вы с Соней поругались в прошлом году? – Уточнила Лика. Ей не приходилось спрашивать Арину, что она знала, потому что Шмидт была достаточно болтлива, чтобы самой начать рассказывать об этом всем подряд.

– Да. – Ответила Арина с неприязнью. Ей не нравилось вспоминать время своей дружбы с Соней. – Он в конце концов продолжил встречаться с ней, а для меня остался просто другом. И вот наша общая подруга с ним переписывалась, он сказал, что просто использовал Фишкину. Ему просто нужна была какая-нибудь девушка, чтобы отвлечься от своих друзей. И девочка переслала эту переписку мне, а я – Фишкиной. Она с ним поругалась, рассталась, поэтому и грустная.

Всё это Арина сказала без какого-либо сочувствия, так что Лика даже не поняла, рассказала она Соне об этом из чистых побуждений или со зла. Никогда не находившись в ситуации, похожей на Сонину, Лика её понимала: несмотря на то, что шестиклассница пыталась вести себя как взрослая, она была человеком. Любимый её предал, а все остальные постоянно дразнили, осуждали, ругали.

На перемене Карина Турчанова пыталась успокоить Соню:

– Да не расстраивайся! Он просто глупый прыщавый очкастый… – Соня дала ей пощёчину.

– Карин, что случилось? – Спросил кто-то, увидев её в слезах.

– Ничего, я сама виновата.

– Ой, Лика, я же тебя ещё сегодня не обнимала! – Соня подошла к однокласснице.

Все, возможно, даже сама Соня, думали о ней хуже, чем она была на самом деле. Лика была на стороне Сони в той ситуации, потому что Карина к тому моменту начинала её раздражать. Она жила недалеко от Насти, поэтому иногда ходила вместе с ней и Ликой на остановку. Лика закатывала глаза каждый раз, когда Малеева говорила, что Карина сегодня пойдёт с ними. Турчанова очень долго собиралась, отвлекаясь на разговоры со всеми подряд, а одноклассницам приходилось её ждать.

– Знаешь, я вот посмотрела на Соню и решила, что, пожалуй, не надо мне никаких отношений. – Сказала Лика Диане. – Лучше буду смотреть свои сериалы.

– Тем более, в тринадцать лет всем больше нравятся девочки, как Арина и Соня – более лёгкие, весёлые, простые, а не как мы с тобой. – Заметила Диана.

– С другой стороны, так можно и никогда никому не понравиться… Ну и ладно!

После того случая Соня впервые попробовала курить, стащив у Козлова сигарету. Арина встретила Соню по дороге в школу и тоже попробовала. От них обеих воняло так, что Лика даже не смогла находиться рядом.

– Вряд ли лучшая месть бывшему парню, это стащить у него сигарету. – Осуждающе сказала она Диане.

– После ссоры с Ириной Александровной, я вообще что-то алкогольное из родительского шкафчика в кофе себе подлила, даже не посмотрев на этикетку, и уснула. Так что сложно судить. – Ответила Лике Диана.

Лика по сравнению с одноклассницами была просто маленькой девочкой, которая не курила, не пила, не ругалась матом, не встречалась с парнями и даже на каблуках оставалась невысокого роста. Но так ей было комфортно, и, несмотря на склонность копировать других, она оставалась собой.

На уроках музыки дети втайне от Натальи Владимировны пересаживались. Лика немного расстроилась, когда Диана без предупреждения пересела от неё к Юле. После урока Лика подошла к Татьяне Анатольевне, а когда забрала у неё дневник порядка, услышала от Дианы: