Страница 25 из 84
Он перебирал губами все ее пальчики на ногах, затем положил ладонь ей между ног, и ладонь моментально намокла. Варвара с таким напором рванулась всем телом навстречу его руке, что Коваль едва не слетел с широкой постели. Он все еще медлил, распахнув ее целиком, ощупывал взглядом, шарил руками по ее мощному, мускулистому телу, по нелепым кудрявым волосикам под мышками, а она обоими локтями закрыла пылающее лицо, выставив грудь…
Он рывком передвинулся выше и улегся так, что его язык смог свободно ходить между ее губок. Он упал боком, щекой на колючую простыню, едва удерживая ее обезумевшие бедра в руках…
Кажется, она стонала, вначале тихо, стесняясь себя, затем громче, во весь голос, колотясь в медовых спазмах…
Язык очень быстро устал, пришлось запускать свои губы внутрь ее губ, чтобы проникнуть максимально глубоко… Где-то краешком рта он чувствовал ее вставший клитор, иногда доставал язык из сладкого пекла, чтобы присосаться к нему. Артур неожиданно вспомнил, что у него действительно длинный язык, внутри он ухитрялся вращать им и немножко загибать кончик.
Другим краешком сознания, тем краешком, который оставался настороже и пытался играть роль критика, Коваль сознавал, что совершает очередную глупость, пытаясь понравиться этой девчонке в постели. Она и так ловила с ним алмазы и вовсе не нуждалась в доказательствах его мужественности и изощренной постельной ловкости, но он ничего не мог с собой поделать и вел себя как пятнадцатилетний сопляк, а не как хозяин страны, потому что…
Потому что, кажется, он бесповоротно втюрился.
Бес в ребро, вот как это называется!
Варвара рычала и беспрерывно пыталась вырваться и тут же с яростью прижимала его голову, впивалась ногтями в загривок, в плечи, ненасытно требуя все новых ласк, которых никогда до этого не получала.
…Артур протягивал руку вверх, она жадно набрасывалась ртом на его пальцы. Но ему всего лишь нужна была слюна… чтобы смоченным пальцем войти в нее сзади… Теперь его уставший язык где-то внутри ее жаркого мироздания, через тонкую перегородку встречался с его же пальцами…
Она кричала…
Он ожидал большего? Нет, он и помыслить не смел. Он вел себя деликатно и нежно? Да, первые две минуты, после время исчезло. Она играла и подыгрывала? Нет, она успела шепнуть – когда я трахаюсь, становлюсь животным, самой страшно. Он опасался неудачи? Да, пока не коснулся ее губами. Подушки летели вниз, на расстеленные домотканные ковры, и квас из покатившейся фляги пузырился на половиках.
Он стонал под вспухшими ее губами, под бешеным скольжением языка, в сплетении ее пышных горячих мускулов. Распластав его запястья, оседлав грудь, извиваясь, сползала ниже, бороздя ногтями плечи, успевая пробежать ртом каждый сантиметр запрокинутого горла, ключицы, сосков. Выдергивая волосы, одной пятерней проходила сверху вниз по лицу, почти насильно запуская пальцы глубоко в рот, второй исступленно мяла его ягодицы, сама терлась, обвив бедрами колено, потом принималась вздрагивать все чаще, бросалась сверху, обмякнув…
Терзала бесконечно, чередуя боль с наслаждением невозможным, так что он не успевал изумляться незнанию собственного тела… Наконец, напрягая и его, и себя, предельно откинувшись назад, пропустила его внутрь, не давая малейшей инициативы, рвалась пополам…
На самой почти вершине, среди всхлипов бессвязных, Коваля ждало очередное приятное потрясение. Варвара материлась… Отчетливо, вкусно подбирая слова.
Какое-то время, уткнувшись носом в щель между подушками, Артур восстанавливал зрение и слух. Вот собака залаяла, вот прошелся по двору Лука, подволакивая правую ногу, вот ночная птица вспорхнула на ветку…
Он подвигал руками, нащупывая ее плечо, следовало после любви девушку приласкать, сказать, какая она прелестная, и все такое… Следовало, но сил не осталось.
– Хорошо было, да? – рассмеялась она осипшим голосом.
– Хорошо… – вздохнул Артур. – Ты… ты всегда так ругаешься?
– А чо, тебе не нравится? Я и не помню, что говорила.
– Да ладно…
Он попытался представить матерящейся Надю ван Гог и не сумел. По мере возвращения сознания в мозг вползла иная мысль.
– У тебя в Чите есть парень?
Она глотнула кваса из горлышка, пристроилась рядом, обвила его поперек живота.
– То есть, то нет. Он в тайге… караваны китайские грабит.
Чуть ли не с гордостью сообщила.
– Тебе что, нравятся… такие?
– Ага. Мне удальцы нравятся.
– Так Бялко тоже караваны грабили.
– Не, те наших грабили, опарыши!
– Ну а я, не удалец?
Она пожала плечами.
– Ты, это… Не принижайся уж больно.
Коваль рассмеялся.
– Он дурной, Саня, – продолжила Варвара. – Под сорок, а дурной. Знаешь, какой крутой? Его все боятся. Если я что не так, ну, загуляю с кем, побить может.
– Кого побить?
– Ясное дело, меня.
Коваль растерялся.
– Ты же вроде – атаманша.
– Ну что с того? Все же знают, что он мой мужик.
– А ты от него гуляешь и не боишься?
– Ну, боюсь немного. Не убьет же, все равно любит, товара как навезет – девать некуда…
– Так ты с ним… за деньги?..
– Да не, у нас денег-то нету… Просто нравится. Никого не слушает, как скажет, так и будет.
– А ты спала с кем-нибудь за… за что-нибудь? – осмелел Коваль.
– Было дело по молодости, – она усмехнулась, вспоминая. – Интересно было, как оно. Взяла и пошла с ними. Ничего, потом дружить стали, хорошие. Двоих потом буряты убили.
– С ними? Их что, несколько человек?
– Ну, там, трое… Одного-то я знала, с нашего городка. Тоже сейчас в тайге… неизвестно, вернется ли.
– И как тебе трое?
– А здорово. Вот такой струмент у одного был! – Она показала от локтя. – Ну, прикинь, мне так понравилось…
– А с женщиной… ты была?
– Ой, я, наверное, уже все прошла. Хотя мать чуть волосы все не повыдергала, ха-ха… Все нужно спытать, аль я не права?
– Ммм, – сказал Артур. Он хотел бы ее возненавидеть, или презирать, или найти нечто глобоко неприятное и раздуть это неприятное до размеров вселенной, но пока ничего не получалось.
Чем дольше он старался ее принизить, тем отчетливей понимал, что легко не отделается. Как это происходило десятки раз до этого. И не потому, что Варвара непременно увяжется за ним в Питер, а потому что он уже оставил ей кусочек себя…
– Мы с девчонками к Тарасихе в баню ходим, у нее – отличная баня, между прочим, – она своим шепотом щекотала ему ключицу. – Еще до Большой смерти строили. В городе есть, там второй этаж, прикинь, на крышу выходит. Ну, будто такая, как сказать…
– Терраса, – подсказал Артур.
– Ну да, с навесом. Можно напариться, выйти, кваску попить, все дела. Здорово, тебе сверху видно, а тебя снизу нет, прикинь?
– Здорово.
– Ну, напарились мы как-то, девчонки ушли, а мне попить захотелось. Стою себе, болтаем со старухой-банщицей, вдруг гляжу – на меня какая-то девка пялится так, не отрываясь. Ну, смотрит и смотрит, ладно, не жалко. Она потом подходит, то-се, познакомились, двадцать семь лет ей, красавица. Хмелем меня угостила, поехали, говорит, ко мне. Я думаю – чо не поехать, поехали, ага. А эта, Наташа ее зовут, мы потом подружились, встречались часто, я у нее как-то неделю жила, когда батя в запой ударился…
– Лучше, чем с мужчиной?
– По-другому… – Она перевернулась на живот. – Не знаю, Наташка заместо сестры мне была, ласковая очень. Зацелует, заласкает всю, аж мурашки по телу. Цветы мне дарила, ну, как пацан, даже неудобно…
– Поссорились?
– Не, мы не ссорились… она взамуж пошла.
– Вот как, – не слишком содержательно отреагировал Коваль.
– Артур… – Она водила ему пальцем вокруг пупка. – Артур, ты ведь не улетишь без меня?
– Кто тебе сказал, что я улечу? – Он изобразил удивление. – Мы будем искать дацан, там мои друзья…
– Тулеева сказала, – перебила Варвара. – Она мне еще раньше гадала, несколько раз. И велела, чтобы я не зарилась, иначе конец.
– На меня чтоб не зарилась? – рассмеялся Артур. – Кому конец?