Дорогой сновидений

"Ну конечно, — волчица улыбнулась. Потянувшись к девочке длинным носом, она лизнула подругу в щеку. — Мы затем и пришли сюда, чтобы ты увидела истинную жизнь, мою жизнь! Вот, например. Как тебе понравится это? Дети огня ошибаются, когда полагают, что в пустыне везде одни снега. Здесь есть свои луга и поля, даже леса. Невысокие, конечно. Тебе по пояс, но все же… Есть кусочки земли, где тепло".

— Ты говоришь о приграничье?

"Не только".

— Но как такое возможно! — удивленная, воскликнула Мати. — Ведь все тепло нашего мира рождается от силы магов, а здесь, в пустыне их нет…

"Я уже сказала: у земли тоже есть свои силы, свое тепло. Его недостаточно, чтобы растаяли все снега, но на чуть-чуть хватает. Знаешь, там потрясающе: в ямках выступает вода красного, как кровь, цвета, которая бурлит, словно в поставленном на огонь котле. Из трещин идет пар, а ночью, в темноте поднимаются огненные духи. Но главное, там тепло. И это тепло дает жизнь…"

— Странно. Почему же мы на своем пути никогда не встречали ничего подобного?

"Потому что караванные тропы обходят эти места стороной, точно так же, как они стараются сократить путь по ледяным морям".

— Моря? Расскажи о них! — попросила Мати.

"Вода не везде скована льдом. Есть место — берег — где высокие глыбы льда разбиваются о черные волны горькой соленой воды. Там тепло. И там очень много добычи… — глаза волчицы сперва мечтательно замерцали, затем заострились, морда чуть наклонилась и взгляд, обращенный на девочку, стал полон вопроса и подозрения: — Мы пошли в пустыню, чтобы рассказывать, или смотреть? Говорить мы могли бы и в караване".

— Но ты никогда прежде не рассказывала…

"Потому что ты не спрашивала".

— Мы ведь не сможем сейчас дойти до моря, — осторожно продолжала девочка. Ей страстно хотелось поскорее услышать историю о самой загадочной стихии — черной воде.

"Конечно, — фыркнула волчица. — До берега месяцы дороги… Однако, — она совсем не хотела разочаровывать ожидания девочки, более того, стремилась а ее удивить, поразить чем-то воистину необычным. — Если хочешь, я покажу тебе кое-что не менее любопытное — дворец госпожи Айи".

— Я видела… — начала было Мати, но Шуши прервала ее, заговорила вновь:

"И ты заходила в белоснежные залы, каталась по зеркальному льду полов? Ты слышала песню ветров, посвященную повелительнице снегов?"

— Нет…

"Тогда пошли!" — волчица подскочила к девочке, закрутилась вокруг нее, подталкивая носом вперед.

— А мы можем… — Мати вдруг растерялась, даже испугалась. Она оглянулась назад, туда, где за горизонтом спрятался караван, посмотрела вперед, на ровный плат снегов, на котором не было видно даже отсвета дворца.

"Это недалеко… Ну же, пошли! Неужели ты не слышишь, как Она зовет нас?"

Девочка замерла, прислушиваясь. И действительно, ей показалось, что ветер донес до нее перезвон — не колокольчиков, нет — скорее льдинок, чей голос слился в прекрасную песню. Эта песня возвращала покой, манила за собой, протягивая невидимую руку, которой так хотелось коснуться.

— А как же охота? — все же, сколь страстным ни было ее желание, она не хотела, чтобы ради нее подруга жертвовала исполнением собственной мечты.

"Мы поохотимся потом, на обратном пути, — пасть волчицы была приоткрыта, так что казалось, что она смеется, глаза искрились, хвост весело вилял, все движения были озорны и задорны. — Догоняй меня! Ну же!" — и она понеслась к горизонту, скользя легкой тенью по глади снегов.

Мати ничего не оставалось, как, бросив последний взгляд назад, двинуться вслед за подругой, сначала медленно, нерешительно, затем все быстрее, быстрее…

"Не догонишь! Не догонишь!" — подзадоривал ее звенящий мысленный голосок Шуши, игравшей с дочерью огня словно со своей сестрой по охотничьему племени.

Все это было так ново, необыкновенно… Чувства, запахи, образы, посылаемые спешившей разделить свои переживания с подругой волчицей, нахлынули на девочку и та, наконец, рассмеявшись, сняв камень-льдинку с сердца — бросилась бегом, весело беззаботно смеясь, поднимая серебряные пригоршни снега, обсыпая их звездопадом все вокруг…

…Скользившая по поверхности снега возле самых ног Мати волчица остановилась столь внезапно, что девочка не успела среагировать и, перекувырнувшись через спину Шуши, кубарем покатилась в снег. Маленькие хрупкие льдинки впились в щеки, заползли под воротник, но не раня, не обжигая холодом, а щекоча весело и задорно. А тут еще подскочила волчица, закружила, норовя лизнуть в щеку, потянуть за рукав.

Девочка смеялась без удержу, до слез, пока не поняла, что больше не может, что должна остановиться хотя бы на миг, чтобы отдышаться.

— Все, Шуши, все, хватит! — проговорила она. Обхватив подругу за шею, она села в снег с ней рядом. И тут увидела перед собой…

Ледяной дворец был прекраснее всего того, что ей когда-либо приходилось видеть, не только наяву, но и в фантазиях, во сне.

Он возник из ниоткуда, словно опустился с небес на землю. Белоснежный и легкокрылый, казалось, что сами боги создали его из облаков и нежнейшего лебяжьего пуха. Луна сверкала над самой высокой из башен, полня строение своим чарующим светом, как огненная вода наполняет тонкий сосуд-лампаду, душа — тело, даруя не только пламень, но и саму жизнь.

— Ух ты…! - только и смогла прошептать Мати. Поднявшись на ноги, девочка застыла, не в силах оторвать восторженного взгляда от явившегося ей чуда. Дыхание легкой белой дымкой срывалось с приоткрытых губ, щечки зарделись румянцем.

"Пойдем", — волчица осторожно взяла ее зубами за рукав шубки, повела к тонким резным вратам.

— Нельзя… — девочка отчаянно замотала головой, попятилась назад. — Это же… Это настоящий дворец матушки Метелицы!

"Идем! — волчица рыкнула, крепче сжала зубы, упрямо тяня за собой продолжавшую упираться Мати, ничего ей не объясняя, бросив лишь: — Так надо!"

Глава 2

Караван медленно скользил по серебряному полотну. Дорога была спокойной. Ветра резвились веселыми стайками беззаботных детишек, в чьих невидимых руках снежинки, представавшие некогда в образе злых ледяных стрел, мечтавших лишь о ярости и боли, превратились в праздничные блестки, искрившиеся, кружась над землей в задумчивом медленном танце, подобном сну мечты.

Снежная пустыня от горизонта до горизонта оставалась спокойной и безмятежной. Ничто не предвещало опасности.

Хозяин каравана зевнул, прикрыв ладонью рот, с силой сжал веки, мотнул головой, прогоняя подкравшуюся было дрему.

"Что такое? — он вновь зевнул. — Я просто засыпаю на ходу! А ведь еще нет и полуночи".

Атен взглянул на небо, чтобы по звездам определить время. Ему показалось, или так было на самом деле, но небесные светильники замерцали, затрепетали, расступились, делая так, чтобы все внимание человека привлекла к себе луна — светлая, спокойная, с задумчивыми желтыми глазами. До его слуха донеслась нежная тихая мелодия, сплетенная из дыхания мороза, шелеста снегов, звона невидимых струн, натянутых морозным воздухом между небом и землей, дрожавших от прикосновения к ним тонких чувствительных пальцев ветров. Эта мелодия проникала в душу, сердце, очаровывая, подчиняя себе, усыпляя…

"А-а-а-у, — широко зевнув, караванщик замотал головой. — Нет, это что-то невозможное! Такое чувство, что боги решили усыпить меня…"

Он оглядел пустыню, чуть наклонил голову в сомнении. А, может, в этом случае ему и сопротивляться не стоит? Небожители ничего не делают просто так. Что, если Они захотели рассказать ему что-то важное, выбирая для своих посланий сон — стихию, во власти которой человеку легче всего, отрешившись от земного, подняться до небесного и услышать Слово истины?

Хозяин каравана бросил взгляд на ехавших чуть впереди, верхом на рослых оленях дозорных, которые, не подвластные песни дремы, внимательно следили за дорогой.

"Ничего не произойдет, если я уйду в повозку. В конце концов, в случае чего меня разбудят…»