Страница 6 из 7
В данном случае вслед за И. Я. Фрояновым здесь можно видеть революцию в масштабах городской общины[48], спонтанно выступившей против правящего князя и противопоставившей ему альтернативного лидера, которого могли считать способным к организации сопротивления половцам. Составитель «Рассуждения о крестной силе», завершавшего летописную статью 1068 г., объяснил «революционные» события в Киеве так: «…Этим Бог явил силу креста, потому что Изяслав целовал крест Всеславу, а потом схватил его: из-за того и навел Бог поганых, Всеслава же явно избавил крест честной»[49].
Драматические события 1068 г., приведшие к временной смене власти в Киеве, послужили прелюдией к появлению на политической сцене Владимира Мономаха.
Первые «пути»
«…Первый раз к Ростову я пошел, сквозь вятичей послал меня отец, а сам пошел к Курску», – писал Владимир Мономах в автобиографической части «Поучения»[50]. Так как он уточнял, что участвовал в походах с тринадцатилетнего возраста, еще в XIX в. возникла дискуссия о том, к кому году следует отнести этот поход. Например, М. П. Погодин, взяв за точку отсчета летописную дату рождения Владимира, склонялся к мысли, что его следует датировать 1066 г.[51], а С. М. Соловьев связывал его с событиями 1068 г.[52] Впоследствии одна часть исследователей приняла датировку Погодина[53], а другая – датировку Соловьева[54].
Оригинальный вариант решения дилеммы, который, как кажется, способен сблизить две эти точки зрения, предложил С. В. Цыб, согласно хронологическим реконструкциям которого события, описанные в «Повести временных лет» под 1068 г., первоначально располагались под 1066 г., а затем, в процессе редактирования летописного текста, произошло смешение различных календарных стилей, вследствие чего киевские события были перенесены под 1068 г.[55]
Не менее сложным является еще один вопрос: был ли Ростов первым «стольным городом» Владимира Мономаха, как можно прочесть в некоторых работах[56], или промежуточной остановкой между двумя военными походами? Процитированный фрагмент не может дать ответа на этот вопрос, поэтому придется обратить внимание на события, упомянутые вслед за ним.
Далее в «Поучении» Мономаха говорится: «…И потом во второй раз пошел к Смоленску со Ставком, с Гордятичем, тот потом и отошел к Берестью с Изяславом, а меня послал к Смоленску, из Смоленска же я пошел к Владимиру». Таким образом, появляется новая информация к размышлению, центральным пунктом в которой оказывается свидетельство о походе Изяслава Ярославича к Берестью – городу Туровской земли, примыкавшей к границе с Польшей.
Судя по данным летописи, оказаться в Берестье Изяслав мог либо осенью 1068 г. (во время первого бегства в Польшу), либо весной 1073 г. (во время второго бегства в Польшу). Но в 1073 г. бегство из Киева было вызвано выступлением Святослава и Всеволода против Изяслава, а в 1068 г. Изяслав и Всеволод, напротив, вместе бежали из Киева от восставших киевлян, поэтому тот факт, что сопровождавший Мономаха Ставко Гордятич (в котором Н. М. Ивакин в начале XX столетия видел приближенного Всеволода Ярославича)[57] оказался спутником Изяслава Ярославича, сопровождавшим его к границе, выглядит логично в контексте ситуации 1068 г. Не менее показательно упоминание Мономаха о том, что целью его похода был Смоленск.
После того как на княжении в этом городе скончались два младших сына Ярослава – Вячеслав и Игорь (в 1057 и 1060 гг. соответственно), Смоленск не имел князя и являлся лакомым куском для Всеслава Полоцкого, так как располагался на пересечении важных торговых путей. В 1068 г. полоцкий князь сидел в Киеве – как показали дальнейшие события, он не очень дорожил киевским столом, но вполне мог стремиться установить контроль над Смоленском, к которому проявлял интерес и позже.
Переворот в Киеве не привел к немедленному признанию власти Всеслава в других городских центрах Руси – это предположение позволяет объяснить причину как первого, так и второго похода Мономаха. Всеволод Ярославич мог отправить сына в Ростов для того, чтобы тот собрал войска для отпора Всеславу, ибо трудно представить, чтобы юный князь совершал праздную поездку по отцовским владениям, которую представил в автобиографии как начало своих «трудов», тем более что в действительности мероприятие было рискованным: путь Владимира пролегал «сквозь вятичей», о столкновениях с предводителями которых известно из «Поучения». В Ростове Мономах не задержался и двинулся в Смоленск. Текст «Поучения» позволяет предполагать, что Мономах руководил экспедицией вместе со Ставком Гордятичем[58], однако в пути планы изменились: Ставко отправился вслед за князем Изяславом, а князь продолжил путь к Смоленску.
Впрочем, в Смоленске, как и затем во Владимире-Волынском, Мономах оставался недолго. В «Поучении» говорится, что «той же зимой послали меня к Берестью братья, на пожарище, где пожгли, и я поддерживал спокойствие в городе» (или, как написано в оригинале, «блюд город тих»)[59]. Этот фрагмент вызывает не меньше вопросов, чем предшествующий: почему Берестье было сожжено и зачем «братье», то есть «старшим» князьям, потребовалось направлять туда Мономаха?
И. М. Ивакин, относивший события, описанные в этом фрагменте, к 1073/74 г., попробовал разрешить дилемму с помощью предположения о том, что Берестье было сожжено поляками («ляхами»), которые таким образом отомстили за изгнание Изяслава Ярославича из Киева[60]. Конъектура текста, предложенная Ивакиным, получила широкое распространение. Избыточность ее продемонстрировал А. А. Гиппиус, однако альтернативная трактовка событий, предложенная им и предполагающая, что город был сожжен самими князьями, которые затем «послали юного Мономаха охранять устроенное ими пожарище»[61], не кажется убедительной, равно как и предположение о том, что беспорядки в Берестье были спровоцированы известием о восстании в Киеве.
Киевское восстание стало следствием внешней угрозы и неспособности Изяслава Ярославича организовать оборону города от половцев, совершавших опустошения в Русской земле. Пограничному Берестью вряд ли была опасна эта угроза: на западных рубежах следовало опасаться не половцев, а поляков, но поскольку представление о польской угрозе оказывается историографическим мифом, предположение о внешней угрозе, равно как и представление о цепной реакции, спровоцировавшей вслед за Киевом выступления в других местах, не выдерживают критики.
Причиной беспорядков в Берестье могло стать столкновение между княжеским окружением и местными жителями, которое и привело к пожару в городе. Так как Изяслав Ярославич спешил в Польшу, где правил его племянник, князь Болеслав II Смелый (1058–1079), стабилизировать положение был призван находившийся в то время на Волыни Владимир Мономах. По всей видимости, это было первое место его княжения. Согласно «Поучению», оттуда он «пошел в Переяславль, к отцу, а после Великого дня – из Переяславля во Владимир, в Сутейске мир творить с поляками».
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
48
Фроянов И. Я. Древняя Русь. С. 195.
49
ПЛДР. XI – начало XII века. С. 187.
50
ПСРЛ. Т. 1. Стб. 247.
51
Погодин М. Исследования, замечания и лекции… Т. 6. М., 1855. С. 45 (Примеч. 22).
52
Соловьев С. М. Сочинения. Кн. 1. С. 672–673 (Примеч. 50).
53
Ивакин И. М. Владимир Мономах и его Поучение. Ч. 1. М., 1901. С. 143; Рыбаков Б. А. Древняя Русь. Сказания. Былины. Летописи. М., 1963. С. 269; Шахматов А. А. История русского летописания. Т. 1. Повесть временных лет и древнейшие русские летописные своды. Кн. 2. Раннее русское летописание XI–XII вв. СПб., 2003. С. 532; Толочко П. П. Русские летописи и летописцы X–XIII вв. СПб., 2003. С. 81, 91–93.
54
Орлов А. С. Владимир Мономах. М.; Л., 1946. С. 10; Кучкин В. А. «Поучение» Владимира Мономаха и русско-польско-немецкие отношения 60—70-х годов XI века // Советское славяноведение. 1971. № 2. С. 31–33; Гиппиус А. А. Сочинения Владимира Мономаха: опыт текстологической реконструкции II // Русский язык в научном освещении. 2004. № 2 (8). С. 160, 161, 164.
55
Цыб С. В. Древнерусское времяисчисление в «Повести временных лет» [2-е изд., испр.]. СПб., 2011. С. 85–87.
56
Оболенский Д. Византийское содружество наций. Шесть византийских портретов. М., 1998. С. 465, 466.
57
Ивакин И. М. Владимир Мономах и его Поучение. С. 149.
58
Существует предположение, что имя Ставко Гордятича могло быть в тексте «Поучения» позднейшей вставкой (Гиппиус А. А. Сочинения Владимира Мономаха: опыт текстологической реконструкции II. С. 161–163).
59
ПСРЛ. Т. 1. Стб. 247.
60
Ивакин И. М. Владимир Мономах и его Поучение. С. 151.
61
Гиппиус А. А. Сочинения Владимира Мономаха: опыт текстологической реконструкции II. С. 163.