Страница 25 из 142
За поросшей сорняками клумбой, темен и безмолвен, громоздился помещичий дом. Замка на дубовых дверях не было, но сами двери не открывалась, точно были заложены изнутри. Окна длинного приземистого здания закрывали глухие ставни.
- Там ставня неплотно прилегает! – обрадовался Митя. Мысль, что внутри, как сокровище в башне сказочного колдуна, таится кровать, заставляла позабыть о приличиях. Он выудил отвертку из ящика паро-коня, и всадил ее под край ставни. Кракнуло, откололась длинная влажная щепа и… вся ставня с грохотом вывалилась наружу, открывая раму с выбитым стеклом. - Я влезу, и открою изнутри. – фонарями глаз паро-коня Митя осветить почти пустую комнату: только обломки да мусор на полу. Ухватился за подоконник. Просунулся внутрь до половины, навалившись животом на край обветшалой рамы…
Узкая, длинная, словно у огромной крысы, морда высунулась из-под подоконника и у самого лица Мити лязгнули стальные зубы. Он успел отпрянуть, и с воплем полетел вниз, под копыта своего паро-коня. С размаху ударился спиной об землю и взвыл от боли.
Узкая морда высунулась из окна, глаза полыхнули как две свечки и тут же погасли –тварь с металлическим скрежетом выпала следом. Прямиком на Митю.
Митя кувыркнулся в сторону. Напавшее на него существо принялось с лязгом подбирать лапы… и окуталось паром. Стоящий на четвереньках Митя даже замер, с некоторой растерянностью глядя на старого, да что там – даже дряхлого паро-пса. Образец десяти-, если не пятнадцатилетней давности, в нем еще не было искусности и точности в выработке деталей, как у современных железных охранников. Он и на пса-то походил весьма условно: больше на приземистую крысу-переростка с крокодильими челюстями, вконец разболтанными винтами суставов, и явно перегревающимся котлом – пар валил не только у него из ноздрей, но и из-под хвоста. Спинной панели у пса не было вовсе, и было видно как внутри, засекаясь и цепляясь друг за друга, крутятся шестеренки. Но пес не только двигался, но и явно был настроен на охрану!
Пес прыгнул – стремительно, как и не ждешь от такой развалины. Митя нырнул меж копытами своего паро-коня. Пес кинулся следом – лязгая и вихляясь, будто лапы его так и норовили заплестись одна об другую. Митя успел откатиться. «Конец сюртуку. И брюкам тоже!»
Очнувшийся отец свесился из седла, с размаху ударил пса тростью, норовя перебить один из механических суставов. Паро-пес развернулся неожиданно прытко, взрывая землю острыми когтями… Щелк! С лязгом медвежьего капкана железные челюсти сомкнулись на трости, дерево хрупнуло… и пес застыл, безуспешно пытаясь прогрызть спрятанный внутри клинок. Митя метнулся вперед, намереваясь дернуть за торчащий из спины паро-пса рубильник. Ладонь сомкнулась на давно оставшейся без обмотки металлической рукоятке… и Митя с воплем отскочил, тряся рукой.
- Да он раскаленный! Еще взорвется сейчас!
Отец громко выругался, рванул трость из пасти пса. Тот отпустил неожиданно легко – и снова развернулся к Мите, видно, среагировав на голос. И без того сбитый набок хвост паро-пса отвалился и глухо стукнул об землю, пар хлынул сплошным потоком, но пес упорно ковылял к Мите. Тот метнулся в сторону, отгородившись от атакующей его развалины паро-конем… Пес нырнул автоматону под брюхо. Крокодильи челюсти принялись рывками открываться…
- Железяка блохастая, краску поцарапаешь! – взвыл Митя, когда верхняя челюсть пса врезалась паро-коню в брюхо…
Словно подстегнутый оскорблением, пес рванулся. Глаза яростно полыхнули во мраке, сквозь ощеренные зубы ударила струя пара и все это ринулось на Митю, дребезжа распадающейся обшивкой. Митя услышал пронзительный, почти девчоночий взвизг и зверский треск… и понял, что визжит он сам, прыжком с места взмывая на спину своего паро-коня, а трещат брюки. Окончательно свихнувшийся паро-пес с разбегу врезался коню в круп, шарахнулся об землю, рухнул, потеряв сразу две лапы, но все еще попытался впиться автоматону в ногу.
Передние копыта отцовского паро-коня опустились псу на голову. Смятое от удара железо заскрежетало… и с треском лопнуло под навалившейся тяжестью. Во все стороны брызнули ржавые шестеренки. Уцелевшая нижняя челюсть пару раз судорожно дернулась, прыгая в траве. Из обезглавленного металлического тела ударила струя пара.
Отец снова вскинул паро-коня на дыбы. Стальные передние копыта врезались в окно, с одного удара вышибая раму. Хруст сломанного дерева, грохот осыпавшегося стекла – рама провалилась внутрь. Отец прямо из седла перепрыгнул в опустевший оконный проем.
- Нечего за модой гоняться и такие узкие штаны носить! – оглядываясь через плечо, буркнул он и спрыгнул с подоконника внутрь.
- Носи я казачьи шаровары с лампасами, все б у нас было просто прекрасно! – саркастически процедил Митя.
Темнота внутри помещичьего дома взорвалась движением.
«А говорили – заброшенное имение!» - успел подумать Митя, перемахивая через подоконник. То появляясь в конусах света из глаз паро-коней, то снова пропадая во мраке, посреди гостиной кружили двое – отец и кудлатый мужик в одной рубахе и без порток. Они держались за руки, как в кадрили: мужик вцепился в отцовскую руку с тростью, а отец перехватил руку мужика с охотничьим ружьем!
- Видпусти! – сдавленно прохрипел мужик. – Я… тэбэ… зараз… вбью!
«Он думает, это звучит воодушевляюще?» - Мите казалось, что время расслаивается на два потока: в одном была эта мысль, ползущая медленно-медленно… а в другом руки, отчаянно шарящие среди мусора на полу.