Страница 105 из 142
Митя словно… включился. Наверное, именно так мог бы чувствовать себя автоматон: вот только что его просто не было – а вот он уже открывает глаза, разом выныривая из небытия, и мир бросается на него как озлобленный и оголодавший пес. Тупая, занудная, выматывающая боль глодала скрученные за спиной руки, точно перемалывая их тупыми зубами – и терпеть ее сразу же не осталось никаких сил. Под лопатку уперлось что-то твердое и острое, и впивалось все глубже при каждом толчке. Трясло немилосердно – твердая ребристая поверхность вздрагивала и вибрировала, злобно наподдавая при каждом толчке, словно задавшись целью сжить его со свету.
Митя со стоном приподнял голову… Тряхнуло изо всех сил, голова упала… основательно приложившись об кирпичи. По толчкам, неумолчному тарахтению и шипению пара было ясно, что лежит он в кузове паро-телеги – прямо поверх груженых кирпичей. Митя попытался перекатится на бок… и тут же замер, тяжело дыша – волна боли заставила судорожно съежится и снова застонать. По лбу медленно потекло – будто крошечная теплая змейка проползла, скользнула на веко и упала с ресниц. Митя изо всех сил скосил глаза – упавшая на щеку капля была алой. Нет, ну не прелестно ли – до крови разбили! А если шрам останется? Хорошо, если мужественный – а вдруг просто уродливый?
Сидящая рядом на кирпичах Даринка оглянулась, мазнула по нему невидящим взглядом и пробормотала:
- Уже скоро. – обхватила обтянутые рубахой острые коленки и снова напряженно уставилась куда-то.
- Зачем… - облизывая пересохшие губы, выдохнул Митя.
- Надо… Треба. – отрезала девчонка и насмешливо приподняв бровь, добавила. – Ну, и лучше ты, чем я.
Вот ведь… мерзавка!
Паро-телега снова подпрыгнула, под колесами захрустел гравий. В щелку бортов Митя разглядел промелькнувшие мимо беленые хаты – и понял, куда его везут. Впрочем, он и не сомневался: Лаппо-Данилевские слишком умны и осторожны, чтобы подпустить врага, даже связанного, близко к себе. Тарахтение начало стихать и над головой проплыл верх ворот. И тут же знакомая вонь мертвечины и свежеразрытой земли ударила в нос, лишний раз намекая, где он.
- Тащить його! – снизу прозвучал знакомый голос.
Бортик распахнулся, и Митю потянули за ноги, выдергивая из кузова, как морковку с грядки. Он грянулся спиной об землю. Из груди вырвался крик.
- А ну, цыть! – удар сапогом в бок заставил его скорчиться.
«Пропал сюртук!» - задыхаясь от боли, подумал Митя. Эта тварь свои сапоги салом мажет – такое пятно не вывести!
– Що, болячи? А як вы з батьком мэнэ били-колотили? – над ним навис злорадно скалящийся Юхим. – Та ще и песыка заломали, а он грошей стоит. Думаете, як вы – паны, так можна робыть з простым человеком, шо хошь? А ни, простой человек теж вдарыты може! – и носок его сапога врезался Мите в живот.
Митю подбросило.
- Ну шо, отвел душеньку? – насмешливо спросил второй, и тоже знакомый голос. – А теперь тащи его, бо сам он не дойдеть!
- Ще й як дойдеть! – угрожающе процедил Юхим и снова пнул Митю. – А ну, вставай! Ишь, разлегся… не паныч!
Ответом был издевательский смешок:
- Та он як раз паныч…
- Вставай, кажу! – и новый удар.
Митя только скрутился сильнее, прижимая голову к груди и прикрывая живот коленками. Жалкое зрелище, конечно же, но вставать он не станет. Стоит встать, последует удар в лицо, а разбитый нос не красит светского человека. Да и пусть думают, что он вовсе без сил.
- Встава…
- Досить! – остановил Юхима резкий окрик.
- А нехай знае, чия тут влада! – почти прорычал сторож.
- Моя. – отрезал его собеседник. – Влада тут моя. Чи ты инакше думаешь, а, Юхимка?
- Та ни… та вы шо! Як можно… - забормотал вдруг сторож, и в голосе его звучал откровенный страх. – Як скажете, хозяине, так и буде…
- Так от бери и тащи! А то много воли себе взял!
- Зараз, хозяине, зараз… - смазные сапоги суетливо оббежали Митю по кругу, сторож наклонился, подхватил Митю подмышки… и с кряхтением взвалил на плечо:
- Отожралися вы, панычи, мов кабаняры. Пора ризаты!
- А ты шо встав? Геть на пристань! Тут мертвяков нема –за вас работать! – рявкнул второй голос.
Паро-телега снова затарахтела.
Свисающий с плеча сторожа Митя осторожно поднял голову – и глаза в глаза уставился скользящей следом девчонке. Та усмехнулась – вызывающе и одновременно жалко… и тень похожего то ли на крепость, то ли на тюрьму дома накрыла их. Сторож рванул скрипучую дверь и шагнул в кромешную темень сеней. Запах навалился всей тяжестью – тошнота подкатила к горлу, Митя нервно сглотнул раз, другой… Конечно, занятно было бы вытошнить остатки ужина сторожу на штаны, но засим всенепременно последует битье. А не хотелось бы!
Двери захлопнулись, словно отрезая раз и навсегда от света и жизни. Митю проволокли через темноту: дверь, одна, вторая, скрипучая темная лестница без единого окна… Его «носильщик» шагал уверенно, будто мог видеть во мраке. Митя был уверен, что его потащат вниз, в зловещие подземелья, как в мрачных романах мадам Радклифф. Тем паче, что и волны вони накатывались оттуда. Но сторож зашагал наверх по узкой лестнице… и грубо, будто мешок, стряхнул Митю с плеча, прямиком на ступеньки – края больно впились в бок и плечо. Митин стон вызвал у сторожа только злорадный смешок. Над головой пленника звучно щелкнул замок. Очередная дверь распахнулась… заехав лежащему Мите по голове. Тот зажмурился… Юхим ухватил его за связанные руки… и с размаху зашвырнул внутрь комнаты: