Страница 168 из 181
Только жаль, что он его крестраж и что лично это искалеченное уродство он прикончить не может.
По лесу раздался пронзительный вскрик ярости, эхом отражаясь от деревьев — Волан-де-Морт был не в себе от осознания того, что Бузинная палочка ему по-настоящему не принадлежала, а её законный владелец оказался непобедимым, что не давало возможности отобрать её.
Том усмехнулся и безмятежно произнёс:
— Хочешь знать свою очередную ошибку? Правило номер три: никогда не становись одержимым — с затуманенным рассудком теряешь свою истинную цель. Странно понимать, что с высоты твоих лет я — тот самый маленький щенок, как говорила тобою обожаемая Беллатриса, — оказался ловчее и хитрее тебя. Кстати, тебе от неё привет с того света, — Том буквально выплюнул последние слова и поморщился от воспоминаний об этой дряни.
Волан-де-Морт стал белее снега, как вдруг поднял руку и прошипел:
— Убей его.
Том не был готов к такому выпаду, потому лишь резко отступил на пару шагов назад, но тут же вспомнил, что под плащом держал меч Гриффиндора, который оказался весьма кстати. Огромная змея мгновенно скользнула к Тому, выпрямляясь в его рост и отпрянула, приготовившись нанести удар. Как только её клыки страшно сверкнули в темноте, Том одним движением вытащил меч и во время нападения змеи рубанул со всего маха твёрдую кожу. Металл довольно легко вошёл в змеиную плоть, и снова раздался нечеловеческий вскрик, на этот раз явно долетевший до пределов замка.
Змея резко свернулась в несколько колец, а затем развеялась дымкой.
— Последнее правило, которое тебе следовало бы вспомнить: не доверять никому. Даже себе, — дрогнувшим голосом произнёс Том, в ошеломлении от совершённого.
Волан-де-Морт посмотрел на него в таком изумлении и ярости, что не сразу смог громко выкрикнуть:
— Задержать его!
Глядя на то, как с десяток волшебников рванули к нему, Том бросил меч, быстро развернулся и побежал в непроглядную мглу леса. Попытавшись трансгрессировать, он обнаружил, что они додумались защитить лес от трансгрессии.
Он не знал, сколько бежал, не чувствуя толком под ногами землю, словно паря, лишь бы свалить от этих упырей. Вслед ему неслись вспышки, а попытки наложить на себя дезиллюминационные чары ничем не оборачивались — они каждый раз смахивали их с него, не давая пропасть из вида.
Тому показалось, что он в жизни так быстро и долго не бегал — он не мог допустить, чтобы его в самый последний момент, когда осталось сделать одну-единственную деталь, его поймали.
Выносливость ужасно подводила, но он из последних сил бежал, не различая в темноте дороги, время от времени спотыкался и бежал снова, мечтая выбраться из этого леса как можно скорее. Если он мог справиться с парой волшебников, то с дюжиной ему вряд ли под силу.
Тело ужасно отяжелело, ноги уже одеревенели, и, припав к первому попавшемуся толстому стволу дерева, он облокотился на него и решил замереть, прислушиваясь к шорохам, звучащим где-то рядом. Вот-вот он переведёт дыхание и побежит дальше, только минутку — одну-единственную минутку! — и он придёт в себя. Однако разум упорно твердил, что у него нет даже и пяти секунд.
— Выходи, щенок! Мы знаем, что ты где-то здесь! — в нескольких метрах раздался голос одного из Пожирателей.
Повернув голову в другую сторону, подальше от раздавшегося голоса, он резко оттолкнулся от ствола и увидел перед собой — вот чёрт! — Августуса Руквуда. Он слишком сильно постарел даже с их последней встречи: запомнившиеся глубокие ссадины на его лице превратились в шрамы, а глаза стали настолько впалыми, что его можно было спутать со стариком.
Руквуд молниеносно приложил палец к губам, прося затихнуть и не делать никаких резких движений, и почему-то Том подчинился ему, замерев напротив и сдерживая тяжёлое дыхание, глядя на него во все глаза. Августус показал ему жест, как будто накидывает на голову мантию, и тот тут же понял, что он от него хочет.
Рядом раздались чужие шаги, поэтому Том быстро накинул дезиллюминационные чары, обратно прижался к стволу дерева и почти неслышно вдохнул побольше воздуха, чтобы задержать дыхание и не выдать себя.
Августус обернулся на подошедшего и хрипло, едва слышно произнёс:
— Его здесь нет. Может быть, он спрятался в стороне Яксли?
Оба отступили от места, где находился Том, и направились дальше, прислушиваясь к каждому шороху. Когда волшебники отошли на приличное расстояние, Том осторожно выдохнул и прикрыл глаза, впервые ощутив, как всё тело ужасно колотит от взволнованности и нервозности.
Чёрт! Совсем недавно он буквально не испортил всю пережитую петлю! Когда остался единственный крестраж в виде него, когда Поттер и змея сдохли, его чуть не поймали!
Том подумал про Руквуда. Чем он был движим, помогая ему? Неужели он знал больше, чем сказал ему в тот раз, когда с Гермионой он пробрался к нему в дом и начал допрашивать? Почему он помог ему, зная, что из-за него умерла его сестра?
Хотя сестра умерла из-за Волан-де-Морта, а у Тома впереди теперь есть шанс всё исправить, и появился он не без помощи Руквуда.
Волшебники отошли уже довольно далеко, время от времени выкрикивая его имя, поэтому Том сначала крадучись прошёл несколько минут в сторону замка, затем сорвался на бег, крутя в голове единственную важную мысль: найти Гермиону и объяснить ей, как сделать крестраж.
После всего увиденного и пережитого он ужасно сильно хотел домой.
Комментарий к Глава 27. Прежде, чем мы проиграем (1)
Ребята, жду поддержку, ибо все всё поняли, что часть подходит к концу. А я начинаю обратный отсчёт: 3
========== Глава 28. Прежде, чем мы проиграем (2) ==========
Комментарий к Глава 28. Прежде, чем мы проиграем (2)
Предпоследняя глава.
Вместо слов лучше песня.
«Неважно, куда ты отправишься — ничто не будет в твоей власти.
Никто не выживает, никто не выживает в раю».
The Neighbourhood — Paradise
Склонив вбок голову, Гермиона сидит на краю стола перед выходом, медленно болтает ногами и смотрит перед собой в пространство.
Она уже насмотрелась на количество мёртвых тел, которые, кажется, все перенесли в Большой зал. Многие давно сидят перед убитыми, держат их в последний раз за руки, оплакивают или с прискорбием обнимают ближних. Некоторые помогают раненным, используя всевозможные знания в области медицины. Кто-то бродит в одиночестве по залу, отмеряя шаги и что-то шепча себе под нос с задумчивым видом.
Всем страшно.
Никто не уверен, что доживёт до рассвета.
А Гермиона сидит и лениво болтает ногами, смотрит в воздух и видит перед собой белые плавающие кругляшки, плавно покачивающиеся из стороны в сторону — они кажутся прекрасными, неторопливо кружась в её поле зрения. Вздрагивая ресницами, она видит, что они не исчезают и продолжают завораживать своим спокойствием и умиротворённостью.
— Гермиона? — слышится рядом тихий шёпот.
Она неохотно отводит пустой взгляд, смотрит в сторону и видит Лаванду Браун. Её кудри в крови и пыли, растрёпаны, сбившиеся набок, а глаза стеклянные и пустые, словно она совсем не понимает, где находится и что происходит.
Лаванда делает к ней неуверенный шаг, протягивает руку и мёртвой хваткой цепляется в машинально открывшуюся ладонь Гермионы.
— Гермиона, — как мантру повторяет Браун и находит вторую ладонь сокурсницы.
Та открывает объятия, и Лаванда прислоняется к груди Гермионы, издав тихий всхлип. Всё это казалось ей немыслимым и нереальным — вокруг было столько убитых, что хотелось уйти отсюда подальше, но пути назад не было.
Они заключены в замке без возможности исчезнуть прочь. Им поставили блокаду, пока не истечёт час, а дальше… А дальше снова в бой.
Лаванда плачет и сильно прижимается к груди, а Гермиона не чувствует ничего, что должна чувствовать. Ей совсем не жаль никого из присутствующих — в глубине души зияет огромная дыра, со дна которой огромным потоком устремляется что-то незнакомое и чужое — то, что нашло наконец в ней выход, выпивая её чувства до последнего глотка.