Игра даэдра

Мьол отстегнула ремешки железного нагрудника и, избавившись от брони, размяла плечи.

– Ещё хочешь осмотреть мою рану? – спросила она.

Я проглотила кусок хлеба и кивнула. Перерасход магии вызывал вдобавок к слабости ещё и сильное чувство голода.

Мьол приподняла поддоспешник, и на её боку я сразу заметила красноватую полосу наспех вылеченной раны.

– Говорила же, надо зелье принять, – заворчала на нордку занудным тоном лекаря.

– Она почти не болит, – поделилась ощущениями Мьол.

Я осторожно, кончиками пальцев, провела по шраму и почувствовала, что он довольно горячий, словно под кожей продолжается воспаление.

– Без зелья не обойтись, – вручив воительнице флакон, призвала на ладони целительные чары, чтобы усилить эффект. – Не хотелось бы, чтобы спустя время ты из-за этого свалилась в горячке.

– Ты много знаешь о лечении, – Мьол нехотя выпила зелье и принялась наблюдать за тем, как моя ладонь скользит вдоль её шрама, источая золотистый свет.

– Была целительницей в Легионе, – призналась, не прекращая заклинания.

– Была? – в тоне Львицы послышались нотки недоверия.

– Очень долгая история. Но не бойся, я не дезертировала. Просто обстоятельства так повернулись, что… – осеклась, не зная, как правильно объяснить своё появление в Скайриме. – В общем, меня ошибочно посчитали дезертиром и пришлось поселиться в Вайтране… – перехватила удивленный взгляд Мьол и прекратила исцеление, почувствовав, что воспаление отступило.

– А как вы познакомились с Эрандуром? – нордка вернула мне пустой флакон, который тут же перекочевал в рюкзак.

– В Данстаре. Не спрашивай, как я там оказалась. Просто один наёмник… – я углубилась в невнятный рассказ о Ворстаге, который провёл ночь с племянницей трактирщика, и упустила почти все детали нашего с данмером знакомства. Мьол усмехнулась.

– Как интересно случается, – произнесла она. – А ведь если бы ты осталась в Бруме, мы бы не встретились, и я бы не получила шанс вернуть свой клинок.

– Если бы осталась в Бруме, то наверняка бы вышла замуж, – я с грустью вспомнила своего старого друга Эстора. – А теперь мечтаю учиться магии и совершенствовать алхимию.

– А Эрандур… Он для тебя кто? – как бы невзначай спросила Мьол.

– Уже никто! – спешно и грубовато буркнула я.

Нордка больше не стала спрашивать об этом и потянулась к своему доспеху.

– Давай помогу, – я приблизилась к ней и, когда нагрудные пластины сомкнулись на сильном теле Мьол, принялась затягивать потрепанные кожаные ремни. Львица вдруг коснулась моего подбородка и повернула моё лицо к себе. Я вздрогнула от неожиданности, сердце тревожно заколотилось.

– Спасибо, – сказала Мьол, проникновенно посмотрев мне прямо в глаза. Её большой палец скользнул по моей щеке со шрамами, и рука опустилась на плечо. Я отогнала накатившее недоумение, ловко затянула последний ремешок и накрыла её ладонь своей.

– Не за что.

Когда вернулись Эрандур и Эйрин, парень восхищенно рассказывал о найденном сундуке, сделанном из панциря коруса.

Привал продлился совсем недолго, и всё это время хотелось поскорее выбраться из Мзинчалефта и уехать в Коллегию.

Путь продолжился сквозь коридоры и привел нас к просторному залу с самой настоящей кафедрой и рядами каменных скамеек, где бродили несколько фалмеров. Оказалось, что к этому залу собраний примыкает пещера, и Мьол сказала, что путь будет пролегать именно там, через провал в стене, среди фалмеров и корусов. К счастью, удалось преодолеть эти препятствия и не получить серьезных ранений. Львица стала действовать осторожно и собрано, Эрандур быстро отыскивал слабые места чудовищ и разил в них. А мы с Эйрином не лезли под руки опытным искателям приключений и добивали то, что имело неосторожность шевельнуться.

Последний и самый продолжительный привал, мы устроили уже в двемерском городе, на неком подобии площади с прерывисто-брызгающим фонтанчиком в центре. Вода сильно пахла металлом, но подсвеченная с двух сторон оставшимися лампами искрилась, словно на солнце. Здесь валялись уже мертвые фалмеры, до которых ещё не добрались ни механизмы, ни проголодавшиеся сородичи, охочие до любого мяса. Мьол с гордостью заявила, что это её работа и что здесь безопасно.

– А потом, – уже помрачнев, продолжала она, – мы встретим стража…

– А нельзя ли как-нибудь обойти? – опасливо поинтересовалась я. Перспектива погибнуть под ногой или рукой металлического чудовища вовсе не казалась привлекательной.

– У тебя есть пергамент и уголь? – спросила Мьол. – Я нарисую по памяти схему зала, и попробуем решить, как лучше действовать.

– Если страж медлительный, то лучше просто разбежаться в стороны, – поделился мнением Эрандур.

– М-м, хорошо. Допустим, – я достала из рюкзака полевой дневник и раздражённо взглянула на него, – а как быть тому, за кем решит отправиться гигант? Может, пожертвуем одним из нас, чтобы выбраться?

– Нет, так нельзя! – Эйрин принял мой злобный сарказм за чистую монету.

– Само собой, нет, – я передала дневник и уголь Мьол, и она принялась чертить линии, изображая примерную схему зала.

– Если я правильно помню, – на другой странице Львица начертила нечто похожее на арочную дверь, но в её центр пометила гротескную фигуру человека с маленькой головой и огромными ручищами. – Когда я вошла, чудовище стояло так. Как будто арка поддерживала его. Оно охраняет подъемник, а мой меч, – уголек ткнулся в страницу возле левой ноги стража, – где-то здесь. Если мы разбежимся, то лучше бежать попарно, чтобы оббежать его с двух сторон, попытаться взять меч и пробраться к подъёмнику.

– Итак, мы рискуем остаться без меча и сокровищ, – скисла я. – И ради чего тогда мы сюда пришли?!

– Ради приключений, – улыбнулась Мьол.

– Не смешно, – разозлиться на воительницу не смогла, только шутливо надулась. Напомнила себе, что пришла сюда, чтобы рифтенская стража меня за убийство в тюрьму не посадила, а остальное уже как получится.

– Если выберемся, никуда больше из Рифтена не уеду, – сознался Эйрин, усевшись на лестнице рядом с Мьол. Эрандур отмолчался по этому вопросу и перешёл к насущным делам:

– Надо решить, кто в какую сторону побежит, чтобы не запутаться на входе. Если побежим парами, то будет возможность ещё раз разделиться, если этот механизм начнет следовать за кем-то.

– Сначала выберемся из первого коридора, потом вы с Джулией налево, а мы с Эйрином направо, – решила Мьол, подняв на меня взгляд.

Я с неприязнью посмотрела на данмера и скрепя сердце выдавила:

– Ладно.

– Вы лучше чувствуете друг друга в бою, – сказала вдруг воительница, – и это гораздо лучше, чем если бы мы побежали вдвоем с тобой, или ты пошла бы с Эйрином. Когда я путешествовала с отцом, то знала его стиль боя и что я должна делать вместе с ним. Как бы вас сейчас не раздражало общество друг друга, придется признать, что вы всё ещё вместе и знаете друг друга ровно настолько хорошо, чтобы вместе остаться в живых.

– Это действительно так, – коротко подтвердил Эрандур. – Я опасаюсь только, что эмоции Джулии могут возобладать над разумом.

– Не такая уж и я эмоциональная, – фыркнула я в ответ.

– Ты просто частенько сначала делаешь, а потом думаешь, – парировал жрец с наставническим видом, и за правоту хотелось его придушить.

Мьол и Эйрин наблюдали за нами с лестницы и недоумевали. Наверное, так в их понимании выглядела ссора женатых людей, и, почувствовав это, я высказала:

– Это будет последнее, что мы сделаем вместе. Я больше не могу тебе доверять так, как раньше.

После этой фразы в Мзинчалефте повисла гулкая тишина, а затянувшаяся пауза стала гнетущей.

– Я приму любое твоё решение, – наконец, произнёс Эрандур, пристально поглядев на меня, и слабо кивнул.

– А я уже решила, – холодно хмыкнула я. – Если выживем, уеду в Коллегию и продолжу обучение.

Было стойкое ощущение, что теперь у меня есть все шансы стать адептом Школы Изменения. Мастер Толфдир будет только рад научить меня сильным защитным чарам, да и Совет, похоже, заждался моего отчета.