Карты и лезвия

Гоза уже чуть не ныл — с каждым новым враньём Коген сжимал всё сильнее руку своей краснолюдской хваткой.

— Так. Ого. М-м.

— Чародеи, а?

— Ну, они магией кидались… Кто ещё кидается магией?..

— Дирусы чародеев не любят, помнишь сказки, Дюбб?

— Чертовщина какая-то. В Махакаме они что забыли? А главное, в Галерее?

— Может, они и не сюда шли, — положил своим бархатным голосом Уго. — Неподалеку есть Махт.

— Говорят, чародеи и правда Махты высасывают, — кивнул Гоза.

— Хм… Грант, в какую сторону они улетели?

— На Горы. Не сюда, а на восток.

— А помнишь, как они выглядели?

— Немножко…

— Жги.

Коген глянул на Гозу вопросительно.

— Давай, давай, всё, что нам рассказал. Всё как было на деле.

— Ну, баба была безбородая, но с волосами. Такие они были, длинные, коричневые. Вот как у тебя, — Коген указал на одного из Гоогов. — И платье до земли. И вроде корона какая-то или венок на голове красный. А мужик скакал резво… Но вроде с лицом у него что-то было не то. Или маска какая-то.

Гооги переглянулись.

— А ты случайно в Ротертаге их не видел?

— Не уверен… Я же дректаг праздновал…

— Да уж, Ротертаг до сих пор отходит, свидетели там бесполезные, — вздохнул Саборг. — Кто-то вообще с Мэвой пил, как послушать. Эта Мэва всем в Махакаме теперь будет приходить вместо белочки…

— Не по делу, Саб. Птицу помнишь, Грант?

— Сорока, вроде.

— Хорошо, Грант, спасибо.

— А чего у него клыка нет? — спросил Саборг, осмотрев разложенные по столу зубы.

— Хуйдожники утащили, — пожала плечами Кукуй. — У них спрхосите, зачем.

— Нет, это нам не интересно. Мастер Уго, расскажете, где Махт стоит?

— Пусть Гоза покажет.

— Достаточно рассказать, мы найдём.

— Тогда расскажет. Это всё, что вы хотели спросить?

— Всё. Но если увидите что ещё подозрительное, тем более тех двух — пишите на Карбон в срочном порядке.

— Не нравится мне это, Дюбб. Дирусов бесят, магией по округе разбрасываются… Может, пришлём в Галерею кого?

— Хм. Дело. Уго, брат, примешь лишние рты? Пусть сторожат вашу Галерею пару дней. Содержать себя будут сами, крыши хватит.

— Пусть.

— Тогда завтра сторожил и пришлём. Спасибо. Берегите себя, времена странные нынче какие-то.

— А ты давай, отходи от дректага, привыкай честно жить, да деда слушать, — Саборг потрепал слегка расслабившегося Когена.

— Всё, хозяева, провожайте.

— Гоза, вперёд, — махнул Уго. — Крепкого снега, братья.

— Ху-ха, Мастер Уго.

Нелюди снова обменялись рукопожатиями (кроме Уго — с ним обошлись кивками) и разошлись. Стоило Гоогам с Гозой загрохотать воротами, Коген схватился за голову.

— А-а-а… Я в жизни столько не врал!..

— Да, Грант, дректаг меняет краснолюда, — протянул низко Уго. — Сначала протаскиваешь в Махакам чародеев, потом деду врёшь. Что дальше, подашься в художники?

Пожилой краснолюд подмигнул.

— Ох. Я тебя и не признал. Извини, а ты ведь Уго Теннесси, староста отдела Легенд?

— Он самый. А ты Коген Грант. Контрабандист.

— Н-нет… Я…

— Шучу, Коген. Ты хорошо справился.

Не будь Коген таким уставшим, он бы налился краской. Но сил не было даже удивляться близости к третьему старосте Галереи.

Уго зевнул.

— Где там чародей с мечом?

— Охлаждается.

Боболака открыла холодильник.

— Вылезай, окорхочок.

Окорочок даже не соизволил ответить.

— Ты там что, заледенел?

Кукуй пришлось взять со стола лампу и посветить, чтобы найти ведьмака: он устроился в углу, съёжился в сидячей позе.

— Эй, подьём, млин. Ну. Он, кажись, откинулся. Чурх тушка мне.

Кукуй видела, конечно, что не откинулся: иначе бы завалился. Но ведьмак почему-то не реагировал.

— Он там сидит, что ли? — раздался из трупошной Коген.

— Сидит. Игнорхирует, падла.

— Это он медитирует.

Коген пошёл помогать Кукуй тормошить ведьмака. Пользуясь случаем, боболака ткнула Яра в пустую глазницу.

— Ай.

Марек еле разогнул сведённые холодом ноги.

— Сколько часов морозили в этот раз?

— Минут пятнадцать, мученик.

Яр вышел из холодильника, разминаясь. Мизансцена комнаты успела изменится: появился Коген, а ещё новый краснолюд на единственном в трупошной стуле. Пожилой, но не сказать, что старый. С короткой чёрной бородой, ровно наполовину отбелённой сединой, и такими же волосами. Одет он был по-походному.

— Ху-ху новым лицам?

— Ху-ху, Йольт из Ярсбора.

Марек поднял бровь.

— Забыл, что мы не знакомы. Уго Теннесси, староста отдела Легенд.

Уго не встал, даже руки не протянул — так и сидел расслабленно. В серых глазах уживались усталость и мягкая собранность.

— Наслышан. Предпочитаю зваться Марек Яром.

— Ну, пока ты Йольт, — Уго едва улыбнулся на острый ведьмачий взгляд. — Гоза, где… Гозы нет. Борта, где сей… Борты тоже нет. Ладно. Кто-нибудь, ответьте мне, где сейдхе?

— В плену художников.

— Странно, что ты не в плену, Йольт. Вживую ты куда интересней.

— Да что ж вы все говорите-то.

— Ведьмак не слышал комплиментов? Сомнительных, конечно, но хоть каких. Холодно тут. Идёмте-ка отсюда.

— Уго, я вам нужна? — Кукуй упёрла руки в боки. — Я занятая вообще-то.

— Делай что хочешь. Сегодня, по-моему, у нас вообще выходной?

— Именно. А ты, талант, не думай слишком много. Не за всё приходится платить.

— Мне ли не знать.

Уго, Марек и Коген покинули мастерскую Кукуй. Борта нашлась, похрапывающей калачиком под лапами медведя, на подстеленной шкуре.

— Да, я дома, — пробормотал Уго. — У меня к тебе разговор, Йольт из Ярсбора.

— Уже понял.

— Только сил нет. Сдайся пока художникам, я отдохну с дороги — а там поговорим.

— Идёт.

— Хм, этот удрал, эта дрыхнет. Мне вас теперь нянчить что ли?

В зал влетел Гоза, решив дилемму старосты.

— Прово, — уфх, — проводил.

— Спасибо, Гоза, вовремя. Возвращаю тебе ведьмака с Грантом на попечение.

— Стой! Что это, хах, было?

— Гооги? Без понятия, Гоза. Мы столкнулись на пороге. Кажется, кто-то слишком беспечно гуляет там, где не должен, — Уго обернулся к гостям. — Да. Рассчитываю, что с Гоогами вы больше не пересечётесь, так что прощайтесь со всеми, с кем успели подружиться. Завтра вам следует покинуть Галерею. И простите, что вам пришлось задержаться. У меня были важные дела на Карбон.

— Наоборот, было здорово! — выдохнул Коген.

— Молодец, Гоза.

Гоза пробормотал что-то в ответ вперемешку с одышкой и махнул уходящему старосте рукой.

========== Глава 14 - Договор неба с облаками ==========

Ветерок качнул кружевные занавески. Занёс в дом прохладу и невесомую тень. Шаг на раму, шаг на подоконник, шаг на узорный ковёр. Ни скрипа, ни напряжения. Какой добрый дом, как легко он впустил незваного гостя.

Глаз блеснул в темноте — ищет. Нашёл быстро. Два дыхания там, одно здесь, не считая собственного, неприлично громкого. Два сердцебиения там, одно здесь, не считая собственного, оглушающего. Дом этого не слышит.

Глаз потух — вспыхнуло лезвие. Скромное в руках тени, крупное для шеи, над которой повисло. Не легло.

За эту шею тени никто не платил.

Никто не платил за шею девочки с дыханием и сердцем старика, с неприятным душком и белой кожей. Тень отпрянула от чахлого ребёнка.

Кровь марширует в ушах. Сухо и пусто в пасти — запах хвори не пошёл за тенью. Замер в детской, как и все остальные запахи.

В детской… Кто оставляет открытыми окна в детской? При больном ребёнке в холодном Каэдвене. Здесь недобрые ночи. Здесь голодные, злые вороны и крысы, еноты и белки. Только коты здесь не злые и не голодные, ведь им платят золотом.

Тень передёргивает — рябь мурашек проливается по телу. Это на прощание. Холодеет в конечностях — больше они не твои, тень. Но они делают дело. Они крадутся на мерный бой крови, шелест дыханий.

Цок-цок — по крыше коготки, котёнок ищет дом.