Жизнь Типпи

Спустившись вниз, мы вошли в столовую и сели за длинный стол. Гери подсел к взрослым и стал наблюдал за тем, как взрослые кролики, которые готовили ужин, шустро бегают по кухне. Вокруг зайца скопились маленькие братья и сестры Типпи, у Гери двоилось в глазах. Кролики мельтешили вокруг него, трогали за хвост, называли “Снежок”, постоянно что- то у него спрашивали, убегали, возвращались, шумели. Гам был такой, что в ушах звенело. Гери пытался спокойно сидеть, не обращая внимания на юных озорников.

Дедушка Мани тоже сидел за столом, пытаясь сконцентрировать внимание всех зайчат на себе. Он брал по два кролика в лапы, называл их по имени, говорил им что- то со знанием дела, и отпускал. Гери смотрел на это представление, и не мог понять, как он их отличал, ладно бы кроликов было около пятидесяти, но тут их больше трех сотен. Я, конечно, понимаю, что они все дружно живут под одной крышей, но это сколько нужно лет с ними прожить, чтобы запомнить каждого?

После ужина, все вымыли свои тарелки и направились по своим комнатам. Закрыв за собой дверь на защелку, мы легли в свои постели. В доме достаточно быстро стихли все голоса и звуки, наступила полная тишина. За окном стрекотали цикады и шелестели листья. Сестра уже спала, прижав к себе мягкую игрушку, в виде треугольника с глазом. Я посмотрел на нее, достал из- под подушки рисунок нашей семьи, поцеловал каждого его члена на прощание, закрыл глаза и стал засыпать.

Типпи

Типпи открыла глаза и сразу схватилась за лапу. На большом пальце была сожжена шерсть и красовался маленький ожог. Он почти не болел, но все- таки было как- то не по себе. Так же она поняла, что все ее тело было в мелких порезах и шрамах и болел порез на лапе. А еще она была в какой- то сырой пещере. Зайка попыталась привстать, но лапы были настолько уставшими, что не могли шевелиться. Пришлось немного полежать, чтобы вернулись силы. И вот зайка смогла приподняться на локтях, подползти к стенке, опереться на нее лапкой и направиться к выходу. Выйдя на свет, она поняла, что оказалось на заснеженной, плоской, каменной площадке Справа от нее была пропасть в несколько десятков метров глубиной, слева возвышалась гора, скрывающиеся за облаками, сама она стояла где- то посередине. Воздух здесь был немного разряжен, так что зайке сразу стало труднее дышать. Она посмотрела направо и увидела долину белого леса. Все кругом было покрыто снегом, до самого горизонта. Лапки зайки стали замерзать, и она направилась наверх, по заснеженной дороге, наверняка там кто- то должен жить.

Но пройдя несколько шагов, зайка присела на упавшую сосну. Лапы не могли нести зайку, так что ей нужно было найти какую нибудь палку. Оглядевшись по сторонам, Типпи отломила от дерева небольшую ветку, обломала лишние сучья и оперлась на нее. Палка хрустнула, но выдержала. Опираясь на импровизированный костыль, зайка побрела дальше по дороге, перелезая через сугробы и коряги. Внезапно раздался грохот, и перед зайкой сошла лавина камней и снега. С этого момента она стала посматривать временами наверх.

Вскоре тропинка закончилась, и зайка оказалось перед каким- то отверстием в скале, похожим на шахту. Снаружи висел обломок таблички с непонятными загогулинами, на земле виднелись проржавевшие куски рельсов. Сбоку шахты висела старая, ржавая, керосиновая лампа. Странно, но она все еще горела. Взяв ее, зайка направилась вглубь шахты. Здесь было тепло и душно, также было сыро и пахло каким- то непонятным запахом. Свет от лампы освещал лишь небольшой кусочек пространства, оставляя все остальное в кромешной тьме. Каждый шаг по гравию, отражался от стен эхом, заставляющий сердце биться сильнее. С потолка то и дело сыпались камешки, корни, капли. И вот, через несколько поворотов, зайка услышала впереди шуршание. Замерев, Типпи стала прислушиваться. Снова кто- то шагнул по гравию в ее сторону, кто- то тяжелый и пахнущий гнилью. По стене заскрипели чем- то. Зайку парализовал страх, она не могла пошевелить телом, только смотрела вперед. Неожиданно лампа погасла, из-за чего зайка вскрикнула. Из темноты раздалось тихое хихиканье, это вывело Морковку из ступора. Она бросила фонарь, костыль и побежала со всех лап к выходу. А сзади стали раздаваться скрипучие, тонкие голоски, говорящие на разный лад, которые повторяли.

- Цеце, цеце.

Зайка бежала вперед, не разбирая дороги, не обращая внимания на боль в лапе. Она все бежала и бежала, пока не оказалась на заснеженной площадке. Заскользил по снегу, она врезалась в старый забор, он заскрипел, но выдержал. Солнце уже садилась за горизонт, отбрасывая на долину длинные тени, ветер продувал сквозь мех. Это было не то место, откуда она вошла в шахту. Вдруг зайке почувствовала, что кто- то коснулся ее плеча когтем. Она вскрикнула и отскочила в сторону, это спасло ее от камнепада. Типпи упала в снег и стукнулась об острый камень позвоночником. Боль пронзила все тело, из- за чего она скрутилась калачиком. Вдали виднелся старый дом, но до него было слишком далеко. Все, она не может идти дальше, лапы перестали слушаться, голова вообще раскалывалась от боли. Из глаз зайки скатились слезинки, так ей было больно.

Закрыв веки, Типпи стала дожидаться конца. Она столько раз обманывала смерть, но она рано или поздно нашла бы ее.

Снег падал на зайку слой за слоем, прикрывая ее тельце белой простыней, снег превращался в корку. Из носика зайки все реже выдувались струйки пара, а тело все холодело и холодело.

Вскоре солнце зашло за горизонт, оставив Луну на небосводе освещать гору. Сердце сделало последний, робкий удар и остановилась. Серенький комочек шерсти практически полностью скрылся под пеленой снега.

Дети

Гери проснулся от того, что его кто- то дергал за лапу. Открыв глаза, он приподнялся на кровати и стал осматриваться по сторонам. Вокруг было темно, ветер завывал за окном, стуча ветвями в стекло. Не единого подозрительного звука. Гери снова лег в кровать и начал уже засыпать, как раздался тихий стук в наружную дверь. Гери решил послушать, кому это надо, в полночь, стучит. Наклонившись к полу, он стал прислушиваться. Дверь отворили и раздался голос Мани.

- Вы к кому?

- Здравствуйте, меня зовут Мирона, я из центрального района полиции Животнополиса. Меня отправили к вам, чтобы сообщить печальное известие.

- Что случилось?

- Заранее простите меня, но, ваша, дочь, погибла в пожаре.

- Как погибла?!

- Мистер что с вами? – прозвучал испуганный голос Мироны.

Гери вскочил с кровати и бросился к двери. Но за дверью он встретился с маленькой зайчишкой, она прислонила пальчик к губам и стала мотать головой, указывая на пол. Затем она подошла к Гери и прошептала ему на ухо что- то. Гери послушно направился за ней. Они спустились на первый этаж, затем прошли мимо двух дверей и завернули за угол. Там на полу, был железный люк. Гери вопросительно посмотрел на спутницу, та указала на люк лапкой. Гери приподнял его. Под ним оказалась старая лестница. зайка спустилась туда первая, за ней Гери. Он ступил на что- то мягкое и топкое. Вокруг была полная тьма, пахло плесенью и гнилью. Нащупав выключатель, Гери включил свет и увидел перед собой длинный подвал. зайка уже стояла у самого дальнего, слабо освещенного угла. Подойдя к зайке, Гери увидел какие- то непонятные узоры, вырезанные на опоре. Он уже хотел спросить про этот узор у зайки, но ее уже не было рядом. Вместо нее выросли ландыши. Заяц осмотрелся вокруг, но никого не увидел. И кто это был? И что это за черточки на опоре? Заяц снова присмотрелся к ним, но так ничего не смог понять, вроде как буквы, но непонятные какие- то. Вдруг в подвале лопнула лампочка и захлопнулся люк. Заяц прижался к стене, присел и стал прислушиваться. Что- то зашуршало под ним, и он провалился вниз.

Он все падал и падал. Он боялся, что стукнется обо что- то твердое, но он продолжал свободное падение. Вдруг перед ним появились губы в счастливой, радостной улыбке. За улыбкой появилась голова с усами, за головой тело. Последним появился кончик кошачьего хвоста.