Страница 5 из 14
Затем он погрузился в раздумья и добавил:
– Надо рассказать обо всём Зигфриду.
Король распорядился разместить вражеских гонцов в Вормсе и запретил бургундам задевать их. Он решил, что неразумно будет злить врагов, не выяснив прежде, кто из друзей готов оказать ему помощь.
Гунтер потерял покой и сон, целыми днями ходил в унынии и своим видом растревожил Зигфрида.
– Я вижу, что-то гнетёт вас, король, – обратился к нему нидерландец. – В чём причина вашей тоски и что лишило вас былого веселья?
– Не каждому король может открыть своё горе, – отвечал ему доблестный Гунтер. – Свою тревогу я должен таить глубоко в сердце, ведь открыть её можно только самым преданным друзьям.
Услышав такие речи, Зигфрид изменился в лице и заверил Гунтера:
– Я помогу вам, какая бы беда ни случилась! Если нужен вам преданный друг, я буду им до самой смерти.
– Да воздаст вам Господь за ваши слова. И ценнее всего даже не ваша помощь, хоть мы и сильно нуждаемся в ней, а та готовность, с которой вы её предложили. Если мне суждено жить, я не забуду этого и отблагодарю вас. Большая беда надвигается на бургундов. Короли Людегер и Людегаст прислали гонцов с известием, что объявляют нам войну. Это, признаюсь, застало нас врасплох, ведь никогда прежде враги не нападали на нашу страну.
– Оставьте тревоги, – сказал на это Зигфрид. – Доверьте мне поднять за вас меч, и потомки ваших врагов будут жалеть о неразумии предков. Со мной здесь всего двенадцать человек. Дайте мне под начало ещё тысячу бойцов, и, даже если против нас будет тридцать тысяч отборных воинов, мы разобьём их в яростной сече.
На это Гунтер ответил:
– Поверьте, я не останусь перед вами в долгу.
– Вот вам моя рука. Пусть доблестные Хаген, Данкварт, Ортвин, Синдольт и бесстрашный знаменосец Фолькер также отправятся в поход вместе со мной. Послам же велите возвращаться домой, куда мы и сами явимся очень скоро.
Король, не медля, приказал созывать родню и вассалов.
Когда послы пришли к нему за ответом, он так сказал им:
– Передайте моим недругам, что лучше им оставаться дома. Но если уж пришла охота посетить мой край, пусть знают, пока со мной друзья, любой враг изопьёт здесь горя полной чашей.
После чего, наградив богатыми подарками, отпустил гонцов. Послы, чтобы не гневить его, с благодарностью приняли дары.
Когда достигли они датских пределов, и Людегасту стало известно, что за ответ получили его гонцы на Рейне, ярости датского короля не было предела. В гневе поклялся он отомстить бургундам.
– В Бургундии хватает доблестных рыцарей, – добавили гонцы, – но даже среди них блещет Зигфрид, витязь, что приехал из Нидерландов.
Короля встревожило это известие, и он приказал датчанам готовить поход с особым тщанием. В войске отважного Людегаста было двадцать тысяч отборных смельчаков. А когда Людегер Саксонский привёл свою дружину, всего датчан и саксонцев набралось более сорока тысяч.
Тем временем в Бургундии Гунтер также созывал своих родственников и вассалов.
Готовились его братья Гернот и Гизельхер. С ними смелый Хаген из Тронье, брат Хагена Данкварт и Ортвин Мецский. Не отставали от них Синдольт и Хунольт, не зря Гунтер так щедро награждал их. Все знали – кровавая война неизбежна, и многим славным витязям принесёт она славу и гибель.
Как только рать снарядилась в поход, её начали переправлять через Рейн. Старшим над дружиной встал Хаген из Тронье, а отважного Фолькера назначили знаменосцем.
– Король, – сказал неустрашимый Зигфрид, – я поведу ваших людей, а вы оставайтесь дома и охраняйте дам. Ваша честь и бургундские земли не понесут ущерба, пока они под моей защитой. Враги, что движутся на Вормс, не найдут здесь славы, поскольку я намерен победоносно пройти по их же собственным землям.
С тем Зигфрид, жаждавший сечи, повёл дружину от Рейна через Гессен. По пути он жёг и грабил земли окрестной страны, дабы противник в полной мере вкусил горестей и страданий войны.
Когда грозное войско подступило к границам Саксонии, доблестный Зигфрид спросил соратников:
– Кого мы определим прикрывать наши тылы?
– Пусть могучий Данкварт вместе с молодёжью прикрывает нас, – отвечали ему бургунды. – А если с ним отправится ещё и Ортвин, это сделает нас поистине неуязвимыми.
– Пусть будет так, – согласился Зигфрид. – Сам я выдвинусь в дозор. Если мы хотим одержать победу, надо точно знать, где наши враги.
Снарядившись в дорогу и оставив войско под началом Хагена и Гернота, сын Зигмунда направил коня во владения саксов. Да, немало щитов и шлемов изрубил он там в тот день.
И вот Зигфрид видит в поле бессчётные рати. Более сорока тысяч бойцов стояло перед ним – неизмеримо больше, чем в его собственном войске. Но храбреца обилие врагов может лишь радовать!
Смотрит витязь, навстречу ему мчится всадник. В руке у него копьё, щит его, шлем и панцирь сверкают на солнце золотой отделкой. Был тот лихой всадник сам Людегаст, датский король. Он, как и Зигфрид, отправился в дозор, и конь его летел во всю прыть. Вот враги заметили друг друга, гневно полыхнули их взоры, и бойцы вонзили коням шпоры в бока.
Людегаст, хоть и был могуч и ловок, встревожился. Копьё своё, однако, держал твёрдо, целя прямо в щит неприятеля. Кони витязей сшиблись, взвились на дыбы и, словно вихрь, пронеслись один мимо другого. Рыцари развернули скакунов и вновь устремились навстречу друг другу, чтобы уже на мечах испытать удачу в яростной схватке.
Зигфрид обрушил на врага удар такой силы, что под тем дрогнула земля, и сноп искр, яркий, словно костёр, взметнулся над шлемом датского короля. Датчанин тут же ударил в ответ – бойцы стоили друг друга, щиты звенели, сталь встречалась со сталью.
Тридцать воинов Людегаста, заметив, что их король в опасности, поспешили к нему на помощь. Но поздно! К тому времени Зигфрид трижды успел рассечь крепкий сверкающий панцирь датчанина и меч нидерландца заалел от крови. Людегаст пал духом и запросил пощады. Он рассказал, кто таков, и поклялся стать вассалом Зигфрида. Тут подоспели тридцать датских воинов и вступили в бой с могучим нидерландцем. Однако Зигфрид не отдал им своей добычи. Теперь, когда королевич знал, сколь богат и высокороден его пленник, он бился за него столь яростно, что худо пришлось датчанам – лишь один из тридцати сумел уйти оттуда живым. В залитых кровью доспехах явился он в свой стан, где все без слов поняли, что с ним стряслось: раны его были красноречивее всякого рассказа.
Когда дружина узнала, что король их в плену, сердца датчан наполнились страхом и болью, а у Людегера от гнева побагровело лицо.
Зигфрид увёз отважного Людегаста в свой лагерь и тем привёл в радость всё войско.
– Поднимите знамёна! – воззвал герой. – Слава ждёт нас! Только Господь ведает, суждено мне сегодня остаться в живых или паду я от вражеского меча, но знаю, много вдов появится нынче в Саксонии. За мной, герои Рейна! Я покажу, как раскалываются шлемы врагов и прорублю дорогу во вражьей рати. Пришла пора сбить спесь с дерзкого Людегера.
Могучий шпильман Фолькер поднял над головой знамя, и воины, словно горная лавина, устремились за ним. Поистине великолепное зрелище представляло собой то войско. Хоть в поход и отправилась всего лишь тысяча бургундов да двенадцать нидерландцев, от пыли, поднятой копытами их коней, померк горизонт, а золочёные щиты слепили противника.
Саксы тоже изготовились к бою. Крепки были их доспехи, мечи остры, и воины готовились биться насмерть. Никто не хотел лишиться земель и замков.
Два войска яростно сшиблись, обагряя кровью сталь своих клинков.
Синдольт, Хунольт и Гернот разили наповал столь быстро, что саксы и датчане даже не успевали показать своё искусство владения оружием.
Немало прекрасных женских глаз затуманили слёзы после того боя.
Бесстрашный Фолькер, Хаген, Ортвин и доблестный Данкварт бились столь яростно, что после каждого их удара раскалывался вражеский щит или чужой шишак темнел от крови.