Остров

Вы можете задать резонный вопрос: не слишком ли резко для второго дня знакомства? Отвечу – нам со Светой было не по 17 лет, и её жизненный опыт если и уступал моему, то не на много. Это для подростков была нужна одежда, а мы с ней были взрослыми людьми – мы могли бы, в крайнем случае, и голыми походить, но в одежде, согласитесь, всё-таки удобнее. И потом: я почему-то был уверен, что Света поймёт всё правильно и меня не осудит.

Пара бутылок вина, упаковка минералки, курица-гриль, фрукты-овощи, вилки-ложки, салфетки, полотенца, туалетная бумага – из меня получился бы неплохой муж, честное слово. Нагрузился я как верблюд перед дальней дорогой. На стоянке перекидал всё это в багажник машины и уже сел за руль, когда телефон в кармане судорожно дёрнулся и зазвонил. Номер был мне не знаком, но я всё-таки ответил.

– Андрей Сергеевич? – решительный мужской голос.

– Да! – согласился я с ним. – Это я.

– Моя фамилия Соколовский. Я работаю начальником службы безопасности в банке Руслана Георгиевича. Хотелось бы встретиться с Вами и обговорить кое-какие вопросы.

– Вы по поводу кредита, что ли? – я даже как-то растерялся от неожиданности.

– Нет, Андрей Сергеевич! – голос у мужчины был серьёзный, я бы даже сказал – увесистый. – Я по другому поводу.

– Ну, хорошо! Где и когда?

Мы подробно обговорили, «где и когда», и мой собеседник отключился, а я поехал домой, прикидывая по дороге, чтобы это могло значить – к худу это иль к добру? Ладно, разберёмся как-нибудь и с этим. Слава Богу, что на острове телефоны не работают! И ещё одно мне очень нравилось – на острове мне не надо было бриться! И всё-таки как там Светик без меня? Скучает, поди, может, даже волнуется. Мне была приятна эта мысль: что кто-то по мне, быть может, скучает.

Глава 3

Моё появление было встречено радостным визгом Светы и стремительным броском мне на шею: я выронил тяжеленные пакеты и вместе с ней рухнул на песок. Обнял Свету за плечи, и мы стали целоваться: целовались так, словно не виделись пару недель, а не пару часов – ну, и, понятное дело, увлеклись…

Я вынул из пакета слегка помятый букет и торжественно, встав на одно колено и склонив голову, вручил его Свете, за что и был вознаграждён ещё одним поцелуем прямо в маковку.

– Там одежда в мешках для тебя – посмотри… – я подобрал свои джинсы с песка, и из кармана выскользнул телефон.

– Ой! – мгновенно схватила его в руки Света. – А это что?

– Телефон… – от её вопроса мне стало как-то нехорошо.

– У меня зазвонил телефон! Кто говорит? – Слон! – с выражением продекламировала Света и смешно сморщила нос. – Я спрашиваю: вот это – что? – И она сунула телефон мне под нос.

Арктический циклон молниеносно вторгся на наш остров: выпал снег, и океан сковало льдом – у меня затряслись руки и похолодело под ложечкой. Неясная тень, присутствие которой я всё время чувствовал, сгустилась и проявила себя во всей красе.

– Это телефон, Света! Обычный мобильный телефон – смартфон…

– А что такое смартфон? – Света с любопытством смотрела на меня, склонив голову на одно плечо, а у меня мурашки по спине бегали.

– Света… – в горле у меня пересохло и вместо слов раздавалось какое-то кваканье. – Света! Скажи, пожалуйста, какой год сейчас у тебя в Пскове?

– Семьдесят второй… – Света, видимо, глядя на меня, тоже побледнела, но, всё равно, ничего ещё не понимала.

Зато я всё понимал! Это был приговор – приговор нам обоим. Это была гильотина сразу же после виселицы – мы никогда не будем вместе там. НИКОГДА! Там – между нами пропасть, даже не пропасть – бездна! Там нас разделяют не 250 километров, а сорок семь лет. И единственное место, где мы можем быть вместе – это остров. Потому что я в её 1972 году ещё в школе учился, в 10 классе, а она в моём 2019 уже давно умерла…

У меня в голове это не укладывалось – она родилась ещё в позапрошлом веке, в 1894 году. Там, в 1972 году, ей было 78 лет – у неё было трое детей, восемь внуков и двое правнуков. И жила она не в Пскове, а в Пыталово – в доме престарелых, куда определили её «любящие» родственники, и порядки в этом доме, больше похожем на курятник, очень напоминают концентрационный лагерь. Она рассказала мне всё это, давясь от рыданий, когда мы сидели на берегу океана, тесно прижавшись друг к другу, как двое маленьких потерявшихся детей. Океан равнодушно слушал её рассказ, а у меня сердце рвалось на части от жалости, и по щекам текли слёзы.

«Господи! Девочка моя бедная!» – думал я: «Через сколько же революций, войн и репрессий тебе пришлось пройти, пока ты добралась до острова?! Сколько крови, грязи и несправедливости ты повидала за эти годы?!»

Я нежно гладил её по голове, по плечам – принёс полотенец и стал вытирать ей слёзы и сопли, заодно и себе всё вытер, потому что у меня тоже лилось, как из крана. Света всё пыталась мне рассказывать, но я не хотел её слушать – я стал целовать её солёные от слёз губы, щёки, глаза; покрывал поцелуями её плечи и руки, опускаясь ниже и ниже. На руках отнёс её на одеяло и продолжал целовать и, в конце концов, она тоже стала отвечать мне поцелуями, иногда судорожно вздрагивая и всхлипывая, и любовь наша была с горчинкой, как дикий мёд…

В Пскове возле здания обкома КПСС на Октябрьском проспекте ещё в 1946 году был установлен памятник Кирову. Сергей Миронович стоит в гимнастёрке, подпоясанной портупеей, галифе заправлены в сапоги, и властно указывает пальцем правой рукой себе под ноги. Никогда не унывающие скобари до сих пор подкалывают друг друга, таинственно сообщая в разговоре, что памятник, дескать, будут снимать. А на вопрос «почему?», следует зубодробительный ответ: «Да жалуется Мироныч! Говорит, что правый сапог жмёт!»

Этот анекдот я стал рассказывать Свете, чтобы хоть немного отвлечь её, потому что когда она услышала от меня, что я живу в 2019 году, то снова разрыдалась: она тоже теперь всё поняла. И тогда, чтобы прекратить этот большой плач, мне пришлось совершить бестактность. Как кавалер, элегантностью не уступающий бегемоту и задающий своей даме на второй день знакомства вопрос «а кто у тебя до меня был?», я сделал то же самое.

– Светик! А когда ты попала сюда в первый раз?

– В 37 году – тут же, не задумываясь, ответила она, размазывая слёзы по щекам.

Ну, естественно! Такое не забудешь! Так: значит, было ей тогда – я произвёл в уме несложные расчёты – сорок три года.

– И ты всё время была здесь одна?

Она мгновенно покраснела: она так покраснела, что у неё даже капельки пота на лбу выступили.

– Да нет… – чуть помедлив, всё-таки ответила Света. – Был тут один… – и добавила, усмехнувшись как-то криво. – Потом пропал…

– А он из какого года был? – продолжал людоедствовать я.

– Я не знаю… – она робко посмотрела мне в глаза. – Он не русский был.

Ну, вот! Цель была достигнута – плакать она перестала. Теперь она считала себя последней потаскухой (я это по глазам её видел), а я себя – негодяем и сволочью. Хороша парочка – гусь да гагарочка!..

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.