Остров

– Хочешь? – многозначительно усмехнулся Руслан, кивнув головой в сторону двери.

– Обойдусь! – равнодушно ответил Макс. Ему ещё много чего надо было рассказать Руслану, но он не знал, как к этому подступиться. Сомнения его одолевали, и источником этих сомнений было недоумение.

– Это всё? – подытожил Руслан.

– Нет! – решился всё же Макс. – Это не всё.

Бледное солнце за окном безуспешно пыталось пробиться к городу, но тщетно – город был надёжно скрыт от любопытных взоров густым туманом. Изредка туман отступал, и тогда из небытия возникали то шпиль Адмиралтейства, то купол Исаакиевского собора, то Ростральные колонны – неясные и размазанные, словно призраки. С трудом Макс оторвал глаза от этих изысков и причуд питерской погоды, тяжело вздохнул и хлебнул остывший чай.

– Он очень сильно изменился в последнее время – очень сильно. Так сильно, – Макс откашлялся, – что я его иногда просто не узнаю. В нём теперь как будто бы два разных человека: первого я знаю очень давно, а вот с другим – вообще не знаком. И этот второй меня пугает, потому что всеми делами теперь, как мне кажется, заправляет именно он. И ведёт он себя так, словно нашёл, понимаешь, случайно нашёл что-то новое. И это новое настолько масштабно и грандиозно, что ради этого нового он отдаст вот это всё, – Макс выразительно постучал указательным пальцем по пачке бумаг, лежащих на столе перед ним, – и даже глазом не моргнёт при этом.

Руслан выбрался из кресла, подошёл к бару, оборудованному буквально в двух шагах от его стола, и набулькал себе в стакан чего-то ярко-жёлтого цвета. Сделал пару глотков, постоял, раскачиваясь с носков на пятки и исподлобья глядя на затихшего Макса.

– Скажи-ка мне, Максик! А ты случайно ничего бодрящего сегодня не принимал?

– Иди ты к чёрту! – немедленно окрысился Макс.

– Всё-всё-всё! – и Руслан примиряюще поднял верх руки. – Так ведь это же хорошо, что он готов всё отдать. Или мы не над этим работаем?

– Не понял ты меня, – горько сказал Макс и опять хлебнул чай. – Ну и ладно! Я вот что ещё хотел спросить: где ты всё время находишь таких мордоворотов?

– А! Ты про этих! – рассмеялся Руслан. – Странное дело, хочу я тебе сказать. По логике, их всех должны были перестрелять ещё в девяностые, но стоит кинуть клич – и они тут как тут. Прямо «Восставшие из Ада» какие-то! А если серьёзно, – Руслан тоже посмотрел в окно, – то мне кажется, что у этой стране проблем с «мясом» не будет никогда…

Сокол сидел в машине с ноутбуком на коленях в двух кварталах от банка, и когда Руслан с Максом стали прощаться, он остановил запись и снял наушники. «Интересно, что эти пауки задумали на сей раз? Если тупо отжать бизнес, а похоже, что именно так – то флаг им в руки. Но гораздо, гораздо интереснее не это – не их грязные делишки, а то, что нащупал Макс. Есть всё-таки у Макса чуйка, есть! А вот Руслан, похоже, стареет – такую важную инфу пропустил мимо ушей. А ведь это, действительно, интересно: ради чего можно отдать бизнес с примерно трёхсотмиллионным оборотом и при этом, как сказал Макс, даже глазом не моргнуть» …

***

Я проснулся от того, что кто-то щекотно водил пальцем мне по груди. Открыл глаза и первое, что увидел, были сияющие глаза Светы – она лежала напротив меня, подперев голову одной рукой, а другой что-то рисовала у меня на груди. Это она меня так будила.

– Доброе утро, Андрюшенька!

– Доброе, Светик! Очень доброе!

Солнце палило уже вовсю: ткань палатки под его лучами из зелёной стала жёлтой – было жарко, душно, влажно и всё равно так хорошо, что жара и духота не имели никакого значения. Света прижалась ко мне, закинула на меня свою ногу и тихонько прошептала мне в ухо:

– Спасибо, милый!

– Обращайтесь, если что! – сдуру, не подумав, ляпнул я, и Света мгновенно отстранилась от меня. Я прижал её голову к своей груди и стал целовать её волосы, выжженные солнцем и пахнущие океаном; её глаза, крепко зажмуренные от обиды; её губы, сухие и обветренные, и целовал до тех пор, пока не получил прощение в виде пинка под зад, когда на четвереньках вылезал из палатки. Мы позавтракали остатками вчерашнего ужина и пошли купаться – как были нагишом, так и пошли, стесняться нам теперь было некого. Это был теперь НАШ остров!..

Света вытащила из палатки одно одеяло и расстелила его на песке под пальмой – лежбище «морских котиков» было готово. Я лежал и думал (или соображал, как говорил сэнсэй), а Света уткнулась носом мне в подмышку и дремала, умаявшись за ночь. А я соображал: «Это очень хорошо, что она из Пскова. Тут езды-то всего часа на три – дорога туда теперь вполне приличная. Я уже сегодня могу сесть в машину и всего-навсего через три часа найти её там, в Пскове».

Я бывал в этом симпатичном городишке неоднократно и неплохо его знал. Маленький, очень уютный и чистый, утопающий летом в зелени и, главное, невысокий, можно сказать, миниатюрный – одно-двух-трёхэтажный в старой части города, а кое-где до сих пор деревянный. Белокаменные церквушки, как грибы из земли, появляющиеся вдруг в самых неожиданных местах. Кром с Троицким собором, где поражает воображение великолепный иконостас, высотой чуть ли не с 15-этажный дом и Золотая набережная – крохотный кусочек Европы в самом сердце древнего Пскова.

«Интересно, где она живёт: Завеличье, Запсковье, Кресты – что у них там ещё есть? Господи! Ну, вот о чём я думаю!? Главное ведь не это! Главное – это то, что здесь мы рядом, и там мы тоже рядом, а 250 километров – это не расстояние. Вряд ли там она старше меня, уж если мои 63 года не вызвали у неё никакой реакции, кроме дикого хохота. Хотя тут-то как раз всё понятно – когда у тебя на глазах семнадцатилетний мальчишка с серьёзным видом заявляет, что ему 63 года – есть повод повеселиться. Значит, возраст – не помеха, и мы сможем быть вместе и там, и счастье наше не прервётся».

Вот так наивно я размышлял и строил грандиозные планы всего-то на второй день знакомства. Что поделаешь, если любовь накрыла меня с головой, и свою жизнь без Светы я себе уже не представлял, и был абсолютно уверен, что и она испытывает те же самые чувства. А что вы хотите: семнадцать лет – самый возраст для набивания шишек на лбу и строительства замков из песка. И плевать я хотел на предостерегающее брюзжание пожилого шестидесятитрёхлетнего мужчины. Можно, конечно, было бы порассуждать о некоем раздвоении личности, но никакого раздвоения не было – личность-то была одна и та же. Просто на этом чудесном острове я со всем своим огромным жизненным опытом угодил в своё собственное тело, каким оно было в семнадцать лет, получив таким образом невероятную возможность на второй шанс. Здесь, на острове, и молодость знала, и старость могла!

Я осторожно выбрался из-под руки Светы, которую она уже перекинула мне через грудь. Она что-то пробормотала во сне, но не проснулась. Я посидел ещё немного рядом с ней, полюбовался на свою «спящую красавицу» и отправился к себе на Бухарестскую – у меня появилась одна идея.

***

Дома я надел джинсы со свитером, кожаную куртку, взял ключи от машины и поехал в ближайший супермаркет. Надо было приодеть Свету – это свое рубище она больше не наденет, да и о хлебе насущном надо было подумать – одной любовью сыт не будешь. Машину бросил на парковке, взял тележку и через гостеприимно распахнувшиеся двери магазина поехал сразу в женский отдел. Нашёл в отделе девчонок посимпатичней и объявил им свой интерес: надо одеть во что-нибудь летнее, включая нижнее бельё, одну юную особу. Нужные мне размеры показывал руками, а сообразительные девчонки переводили их в цифры, весело переглядываясь между собой и слегка меня подкалывая: «А это для Вашей дочки или для Вашей внучки?» «Это для нашей Жучки!» – ответил им наглый мальчишка, который тоже был здесь и внимательно следил за тем, чтобы я не прихватил по ошибке чего-нибудь из отдела для тех, «кому за 50». Набралось всего понемногу: пара купальников, пара шорт, футболки, трусики, бюстгальтеры и всякая разная необходимая на необитаемом острове мелочь. Для себя тоже подобрал кое-что – в мужском отделе, разумеется. Ну, и, конечно же, букет цветов – на острове и с этим напряг.