Звездное тепло

Мгновенно сосредоточившись, я сгенерировал защитную энергетическую волну, завернулся в нее как в кокон. Я знал, что малейший контакт с силовым полем причиняет невыносимую боль. Сделал шаг назад, плотно закрыл глаза ладонями, чтобы их не выжгло, и прыгнул прямо на мерцающую прозрачную стену. От ужасной боли я взвыл. Мощный разряд прошел сквозь тело, раздался щелчок.

– Он замкнул силовое поле! Никто так не мог! – кричала дежурная.

Я дрожал, стоя на коленях. Тихо поскуливал – один раз в жизни показал слабость, больше не повторю той невольной ошибки. В открытые глаза полилась кровь. Я поднял руки и увидел, что на них почти нет кожи.

– Мой сын должен жить! – угрожающе рявкнула Мелмена. – Это приказ!

– Как скажете, госпожа, – ответила дежурная инкубатора. – Но знайте, ваш дефектный проект не найдет себе пару и не оставит потомства. Ни одной женщине столь низкокачественный производитель не нужен. Его сестра Кела, дочь Кимара от первой жены, лучше по экстерьеру, и то не смогла найти себе мужчину. Кела Норри осталась одна, и ваш сын обречен на одиночество. Подумайте, что лучше – исчезнуть в молекулярном расщепителе или всегда быть одному?

– Не слушай ее, Эйнар, – мать подскочила ко мне, облизала мой израненный нестандартный нос. – Я передам тебе память нашего предка, древнего вождя. Ты увидишь потерянный мир, где больше ценились сила, храбрость и ум, чем экстерьерные качества. В ту пору вождем племени мог стать охотник с длинным носом и глазами разного цвета.

– Напоминаю, за телепатическую передачу личной информации “свежим” по закону предусмотрена казнь, – прошипела дежурная.

– Пусть так. Избавите меня от мучений. Последние дни жизни самые тяжелые. Кимар отказался от добровольной утилизации. Я видела, как он страдал.

Дежурная недовольно зарычала, отступая.

– Я верю, ты найдешь любовь и обретешь счастье, – мать обняла меня за плечи, передавая исцеляющую энергию, потерлась маленьким носом о мою щеку. – Желаю тебе удачной охоты, сын!

В регенерационной камере восстановилась моя кожа. Подгоревшие волосы робот коротко подстриг.

Одевшись и натянув кожаные сапоги, я вышел из камеры. Легкий синтетический костюм черного цвета прилегал к телу, не сковывая движений.

Мелмена вновь спорила с дежурной инкубатора:

– Мой сын… в корпорации рабовладельца Латара… Я против распределения.

– У него высокие показатели эффективности взаимодействия с искусственным разумом, – утверждала дежурная. – Латар способен упорядочить его неравномерное мышление. Центральный офис “Горного Пыльника” – лучший из вариантов трудоустройства. Специалисты корпорации востребованы во всех регионах планеты и за пределами Нелии.

– Допустим, – Мелмена ощутила мое присутствие и обернулась. – Постарайся успешно пройти все испытания, сын. Ты сможешь победить, я знаю… Прощай… Я записалась на добровольную утилизацию. Нам больше нельзя контактировать.

Я смотрел в ее угасающие зеленые глаза и мечтал об еще одном контакте. Прикоснуться к ней, обменяться мыслями.

Она ушла. Спустилась в лифтовой кабинке. Отголоски ее импульсов пропали далеко внизу.

Я остался один в огромном пугающем мире. Память подсказывала, что чувство страха недопустимо, но главные легкие сжимались и замирали, пока не начинала остро чувствоваться нехватка воздуха.

Здание инкубатора находилось на плоской вершине огромной горы из темной пористой породы. Совсем другие горы – узкие, наклоненные, будто стремившиеся в любой момент обрушиться, возвышались над морской гладью, опоясанные каймой высотных зданий. Длинные тонкие мосты соединяли горы между собой. В красном небе сквозь туманную пелену пробивались желтые солнечные лучи. По небу оживленно сновали айри, некоторые из них садились на специальные площадки.

Родители купили для меня жилую ячейку на тридцатом этаже высотки с видом на море, а еще черный айри. До маленького убежища было недалеко от инкубатора, но в первый день жизни запрещено управлять летательным аппаратом, а путь по тонкому мосту над заливом стал для меня долгой полосой препятствий.

Я позавидовал велянам. Мужчины соседней планеты отращивают на лице густую шерсть, которую называют “усы” и “борода”. Меховые “украшения” скрывают многие экстерьерные недостатки, но у нелианцев не растут усы и бороды, кожа лица гладкая, чтобы к нему не прилипала кровь добычи. Спрятать нестандартный нос в тени длинных волос я тоже не мог. Робот оставил жалкие клочки от пышной тускло-рыжей гривы.

Бесчисленные обладатели правильных длинных лиц и ровных компактных носов смотрели на меня в упор. Брезгливость, неприятие, издевки летели со всех сторон.

– Смотри, каких уродов стали выпускать из инкубатора, – вслух сказала женщина сопровождающему ее мужчине. – Если они размножаться начнут… Я не понимаю, чего добивается правитель, зачем он расширил список недостатков, допустимых к выходу в жизнь? Хочет вырождения нашей расы?

Молча и не оглядываясь, я шел дальше. Озаренное солнечными лучами желтое море потемнело в моих глазах. Мир “под кровавым небом” потерял яркость. Я не видел красот Элнитойма, приводящих в восторг залетных чужаков. Не замечал дыхания морского ветра. Зависть, ненависть, бессильная досада кипели во мне.

Поле восприятия предупредило, что приближающийся объект резко изменил положение тела. Атака сбоку. Я предотвратил ее, поймал часть мыслей темноволосого парня: “…работают ли твои сплющенные водяные легкие…”

Вместо того, чтобы столкнуть меня с моста, нападавший сам шлепнулся в воду. У “свежих” в первые дни жизни замедленная реакция. Мне помог опыт древнего вождя. Он управлял моими действиями… Стремительные броски. Мгновенная оценка ситуации. Иначе не поймать добычу, не спастись от прыгнувшего из кустов свирепого зверя.

Я заметил, что парень в быстром падении проскользнул аккурат между тремя острыми скалами, растущими из морского дна, и это меня вернуло к восприятию реальности. Если бы он пробил голову и умер, городская система наблюдения определила бы меня на казнь за убийство.

Парень вылез на каменистый берег, отряхнулся, как длинногривый келин, стоя на четвереньках. К нему подлетел маленький дрон и начислил штраф за нарушение запрета на купание в опасном месте.

Я поспешил в свое маленькое убежище, пока никто и ничто еще не обратило на меня внимания. Так в первый день жизни я дважды избежал молекулярного расщепителя и понял, что нужно действовать осторожнее. Стать невидимым охотником в засаде и атаковать тогда, когда жертва меньше всего ждет угрозы.

Размер и интерьер жилой ячейки одинаковы для всех нелианцев. Квадратное свободное пространство без мебели, одну стену занимает окно, из другой открываются двери в холодильную камеру, кладовую и помывочно-уборную, третья стена – раздвижной выход, четвертая слитная, около нее постелен коврик для сна. У богачей “тесные клетки” тоже есть, но живут они во дворцах на персональных островах – при том, что на планете официально запрещена роскошь. О тайном нарушении закона я узнал позднее.

Усевшись на полу возле широкого окна, я съел свою первую жесткую, не измельченную, пищу – большой кусок вилорьего мяса, и запил прохладной водой, прокусив порционный стакан из мягкого пластика. Память подсказала, что на следующую суточную порцию еды я должен буду заработать самостоятельно.

Утолив голод и жажду, я прильнул щекой к стеклу и долго сидел, наблюдая за движением волн. Беспокойное море выплевывало на камни серую пену. Волны сперва становились все выше: их длинные языки увлеченно лизали опоры черного моста, потом с каждым всплеском они начали уменьшаться, пока почти не сравнялись с водной гладью, проявляясь тонкими отблесками.

Заснуть оказалось непросто. Информация из инкубатора, первые жизненные впечатления, частицы воспоминаний древнего вождя – все смешалось в разуме.

Корпорация “Иммокомль”… На древнем нелианском наречии “иммоэ” – гора, “комль” – пыль. Горный пыльник – маленькое растение серовато-голубого цвета, любимая пища вилоров и билей. Много лет назад на месте центрального офиса корпорации простиралась горная долина, устланная мягким голубым ковром, и к небу поднимались клубы светлой пыльцы из созревших цветков, а не пронзали облака тонкие темные башни.