Он тебя не любит(?)

— Не раздавлю. Расскажи и отпущу, — а глядя на ее судорожные телодвижения, добавил предостерегающе: — Не прекратишь елозить подо мной, пойдем на второй заход, а презервативы в машине.

Но все же перенес вес тела на руку, и дышать стало намного легче. Он снова оттягивал ей волосы на затылке, проводя свой допрос, поэтому сейчас отделаться выдумкой, достойной детсадовской песочницы, не получится. Эва облизала сухие губы, твердо решив говорить только правду, ничего кроме правды, но… немного ее перевернуть.

— Мне нравится один парень.

— Так, хорошо. Просто прекрасно. А я здесь причем? Вперед к нему, — снова злится. Ну что за бешеный темперамент?

— Он любит другую девушку, — сказала и замерла. Догадается?

Не то, чтобы Макар был непроходимо туп, просто в ту реальность, в которой живут такие как он, Руслан и Алена таких как Эва не допускают даже мысленно. Поэтому он не догадался, зато неожиданно помог.

— Так это что, месть такая? Раз я тебе не нужна, отдамся первому встречному?

— А разве у тебя не так? — тихо спросила Эва, радуясь этой внезапной подсказке. — Разве ты не мстишь Алене?

Макар снова навалился сверху, на этот раз подложив ей под затылок обе руки, согнутые в локтях, а вес тела перенеся на локти, и тогда ее ладони сами взметнулись к его затылку.

— Ты не самый худший вариант, — она даже улыбнулась от радости, что получается говорить только правду. Чистую. — Не то что не худший, а один из лучших. Нет, не так. Лучший.

Зарыться в волосы, пробежаться кончиками пальцев по рельефной спине, погладить и обнять плечи… Эва вспомнила, как эти мышцы двигались под ее руками, и пальцы ног сами собой сжались в сладкой судороге, а Макар неизвестно как, но почувствовал. Он не то, чтобы улыбнулся, скорее, оскалился в ответ и неожиданно прихватил зубами шею под подбородком.

— Издеваешься? Я тебя предупредил, презервативы в машине, а второй раз без защиты лучше не рисковать.

Он резко выпустил ее и поднялся, подбирая с пола джинсы, сразу же без него стало неуютно и холодно. И пусто. Эва сдернула со стула платье и поспешно натянула, почему-то стоило ему одеться, собственная нагота сразу стала смущать.

Макар тем временем порылся в карманах джинсовой куртки и положил на стол три порядком измятые купюры.

— Вот возьми. Извини, это все что нашел.

— Что это? — она встала и подошла ближе. — Доллары?

Горло перехватил спазм, и Эва чуть не задохнулась. Стодолларовые купюры, триста долларов. Это для нее все, что произошло, казалось сбывшимся сном и воплотившейся мечтой, а для Макара всего лишь очередным проходным вариантом, который он тут же отконвертировал в более устойчивую валюту. В триста долларов.

Она метнулась к нему как кошка, он даже отпрянул от неожиданности. А Эва со всего маху влепила звонкую пощечину. Макар уставился на нее, изумленно потирая щеку, но видя, что она снова замахивается, отбросил куртку и схватил девушку в охапку.

— Ты с ума сошла?

— Не смей, — говорить не получалось, из груди вырвался несвязный сиплый шепот, Мак даже наклонился, чтобы лучше слышать, — не смей мне платить, я не буду спать с тобой за деньги!

Он посмотрел очень странным взглядом, а потом сжал объятия сильнее, полностью ее обездвижив, и уперся в макушку подбородком.

— А не за деньги будешь? — и продолжил негромко, по-прежнему обвивая ее руками: — Дурочка. Я не собирался платить тебе за секс. Это за фотографии.

— Фотографии? — пробормотала она ему в плечо.

— Кто-то обещал фотопортрет на день рождения, или ты уже забыла?

— Нет, не забыла, — Эва сглотнула и потерлась щекой о футболку. Она была так благодарна ему за находчивость и эту маленькую, но такую важную для нее ложь, что готова была расплакаться. — Дай мне свою электронную почту, я пришлю туда.

Макар осторожно ослабил одну руку и заглянул ей в лицо:

— Ты больше не будешь драться? Мне нужно взять телефон.

Эва помотала головой и отстранилась, она понимала, зачем Мак оставляет деньги понимала, что никакого продолжения не будет. Такому мужчине как Макар не нужна восемнадцатилетняя девчонка даже в качестве любовницы. Тем более в качестве любовницы. Значит, в принципе не нужна. Тем временем Мак протянул Эве ее же телефон.

— Разблокируй, — вбил свой номер, нажал на вызов, а затем сохранил контакт. Положил телефон рядом с купюрами и повернулся к ней. — Все, жду фотки.

Надел куртку, окинул Эву тем же непонятным взглядом с ног до головы и направился к двери.

«Ты куда?», «Не уходи», «Останься, Мак!», «Ты вернешься?», «Мы больше не увидимся?»

Она изо всех сил стиснула зубы, казалось, стало слышно, как они заскрипели, чтобы ненароком ни одна из этих фраз, рвущихся наружу, не была сказана вслух. Если бы можно было, рот руками зажала. Нельзя. Она знала, что такое нельзя говорить под страхом смертной казни, потому что она не имеет никаких прав ни на этого мужчину, ни на его внимание, ни на его время. А выпрашивать Эва ничего не станет под страхом той же казни. Смертной.

Только об одном она имеет право знать, хотя скажет ли он правду?

— Макар! — он обернулся. — Алена знала, что в шампанском?

Помолчал, а потом сказал, отворачиваясь:

— Спроси у нее сама. Спокойной ночи, Эва, — и ушел.

Теперь перед Эвой встала важная задача — не позволить себе скатиться в опасную яму нытья по поводу Мака. Эвангелина старательно убеждала себя, что в ее жизни он — случайность, коротенькая даже не лав-стори, а секс-стори, прошло несколько дней, и ей уже не верилось, что у них что-то было.

Надо сказать, тут Макар помогал как мог — не звонил и не появлялся, Эве в голову не приходило удивляться, скорее, она бы ошалела, если бы тот позвонил. Зато появилась Алена, приехала без предупреждения в университет.

— Эва, подожди! — Эва увидела бегущую от стоянки сестру, и почему-то представила, как та спотыкается и летит на асфальт, желательно, лицом вниз…

Она не то, чтобы устыдилась своих мыслей, просто понимала, что это уровень детского сада, а вот развернуться и пойти по своим делам вполне допустимо, так что развернулась и пошла к троллейбусной остановке.

— Да погоди же ты! — Алена все-таки догнала ее и схватила за руку. — Давай поговорим.

— Давай, — тут же согласилась Эва и спросила: — Скажи, что подмешал мне в шампанское Руслан?

— Ты знаешь? — опешила та, но быстро сориентировалась. — Эвка, я не в курсе, правда, но он клялся, что там что-то легкое, просто адреналин поднять, ну прости. Хочешь, Руслан тоже извинится? Мы как лучше хотели, тебе ведь понравился Макар, вот и решили, если ты будешь немного раскованнее, у вас может получится. Мак он такой, не любит когда девушка никакая, ему характерные нравятся. Кто же знал, что он выпьет твое шампанское и вырубится?

Эва даже рот от удивления приоткрыла. Вырубится? Они думают, что у них ничего не было, значит Макар не сказал? И о том, что домой к ней потом приезжал не сказал? Щеки тут же вспыхнули и загорелись, тут бы порадоваться, но скорее всего, Мак не стал ничего говорить не для того, чтобы пощадить ее самолюбие, а от того, что ему нечем хвастаться. Это не та победа, которой гордятся и трубят на каждом шагу, Эва уж точно в его коллекции не самый желанный трофей.

— Папа плешь проел, — донеслось как сквозь вату, и Эва вспомнила об Алене. Вслушалась, та жаловалась на отца, что он урезал финансирование, — кстати, они в воскресенье тебя на ужин приглашали.

Значит, снова кому-то надо пустить пыль в глаза. Но предвыборная кампания давно позади, может, получится отвертеться? Эва смотрела на сестру, хотя, какая она ей сестра? У них не было никакого общего прошлого. Так, знакомая, не самая близкая причем. А следом пришла неожиданная мысль, что если бы не Алена, они с Макаром нигде никогда бы не пересеклись, выходит, Эва должна быть ей благодарна…

— Ты меня простила? Ну не обижайся, если отец узнает, мне тогда точно абзац, — не отставала Алена, и тут Эву осенило, их недавний разговор до сих пор не давал покоя, бередил душу и ум.