Пророчество

Доев обед с ужином, я с трудом разогнул натруженные ноги и, отобрав у Беаты мечи, решил сбегать к Элли. Беата, смешно сморщив носик, после долгих уговоров соизволила остаться дома, выцыганив при этом право иногда разглядывать мое оружие. Дернув для порядка ее за косичку, я рванул с места и бегом понесся по направлению к Аниору: получасовая пробежка налегке в каждый конец уже давно не вызывала у меня особых эмоций.

Элли ждала меня у северных ворот города, привычно отбалтываясь от попыток караульных подбить к ней клинья:

— Ну, что? Говорила, что придет? Это вы тут боитесь от города отойти на лишнюю пару шагов даже днем! А про ночь я вообще не говорю! Вояки! И зачем вам столько железа? Коров пугать? Так им все равно — копье или хворостинка!

— Расслабьтесь! — встрял в перепалку и я, чмокнув девушку в подставленную щечку. — Пока я до вас добирался, не встретил ни одной коровы! Так что шлемы можете снять! И латы — тоже!

— Иди, иди, без твоих советов разберемся! — ухмыляясь, пробурчал Крон, заступивший начальником караула. — Не забудь, что к часу Кабана ворота будут закрыты! А опоздаешь к Наставнику — тебе не поздоровится! Руки у него длинные и тяжелые! Впрочем, тебе ли не знать?

— Побежали! — Элли вцепилась мне в руку и поволокла за собой в город под добродушный смех солдат. — А то времени осталось и вправду очень мало…

…Мы здорово погуляли по кривым, но довольно чистым улочкам торгового квартала, заглядывая в еще открытые лавки, чтобы посмотреть на всякие редкости, которые привезли сегодняшним караваном. Я купил девушке немного сладостей, проводил ее до дому, заработав еще один поцелуй в щеку, потом еле успел к воротам до их закрытия на ночь и уже при свете звезд добрался до Обители.

Глава 7.

Дед явился домой в третьем часу ночи — я уже заканчивал обязательную растяжку и, сидя в поперечном «шпагате», читал Гарднера. Наставник, разувшись, ввалился в гостиную и, быстренько переодевшись в домашнее, завалился на диван. Однако, против обыкновения, телевизор остался проигнорированным — Мерион явно был чем-то взволнован, хотя, по его лицу этого было не определить. Заинтригованно отложив детектив в сторону, я вопросительно уставился Деду в глаза. Но молчал: давал возможность обдумать будущий рассказ. Наконец, Дед созрел и, закинув ноги на пододвинутый стул, он вдруг ехидно улыбнулся и принялся за рассказ…

Уже с первых предложений я понял, что бесконечное пребывание в этом, пусть и гостеприимном, но порядком поднадоевшем городе подходит к логическому концу: как и обещал Хранитель, "Пророчество себя проявит". Правда, я не совсем понял, с чего Учитель взял, что именно это предложение работы и есть то самое «начало», с чего должен был начаться мой «Путь», но понадеялся на его интуицию — она его, к счастью, не подводила никогда. Оставалось дождаться этого самого "экзамена", — быть может, тогда станут понятны те самые строки, в которых, по нашему мнению, и содержался намек на возвращение:

Естественно, Наставник еще разок прошелся по словосочетанию "неумелый щенок", так задевавшее меня с первого прочтения Пророчества, потом сообщил, что на «Великого» я пока не тяну, но в общем, как ему кажется, время уже пришло…

Особых причин не соглашаться у меня не было, поэтому, чтобы не нарываться на его очередные шуточки, я свалил принимать душ…

…Встретив Машку около метро, я закинул ее сумочку за плечо и, неторопливо двинулся рядом — до лекций оставалось еще полчаса, и у нас было время, чтобы пообщаться… Уже на подходе к институту нас догнал Валерик по кличке Пузырек, — одна из главных достопримечательностей группы, — здоровенный, весом килограммов за сто тридцать парень, весьма гордый своим раскачанным на «химии» телом, и попытался надо мной подшутить. В своем непередаваемом стиле: догнав меня практически на цыпочках, он от всей души размахнулся и попытался было огреть меня портфелем с учебниками. По спине. Но, как ни странно, опять не попал, а, потеряв равновесие, упал на колени. Вид стоящего на четвереньках парня вызвал в Маше приступ истерического хохота: за последнюю неделю это была уже четвертая подобная попытка с одинаковым результатом, и не посмеяться над маниакальным упорством одногруппника у нее еще ни разу не получалось…

Подав руку незадачливому шутнику, я, как обычно, помог ему встать. Хмуро растирая пожатую мною лапу, Валерик поздоровался с Машей и заинтересованно буркнул:

— Ты ведь не видел меня, правда? Я тебя первый заметил! Как ты среагировал?

Говорить ему, что я почувствовал его внимание, еще стоя у метро, я не стал, поэтому пришлось выдать версию, которую он был в состоянии принять:

— Видел! Ты прятался за ларьком «Крошки-Картошки»! Поэтому я и успел!

— У-у-у, черт глазастый! — расстроился Пузырек. — А я-то, лох, надеялся, что сегодня получится… А как ты предплечья качаешь? — завел он свою любимую тему, не замечая того, что я, собственно, не один. — А что колешь?

— Да не колюсь я, не колюсь!

— Не гони! Я-то в этом волоку, как никто другой… — возбужденно блестящие глаза записного качка прикипели к моей фигуре, и я почувствовал себя не в своей тарелке. — На «Синтол» не похоже… Андриол? — вроде, тоже нет… Сустанол? Кстати, а сколько ты жмешь лежа?

— Не пробовал! — хмыкнул я, вслед за Машей ускоряя шаг. — Валерик! Давай перетрем эту тему позже — я не готов к семинару, а времени осталось мало…

— Блин! Да ну его, этот семинар… — расстроился он. — Может, задвинем его на фиг?

— Неа! Я иду на "автомат", — хочу свалить на каникулах отдохнуть, и чем меньше у меня будет экзаменов, тем раньше я смогу уехать!

Понимающе хмыкнув, и отстав от меня, Пузырек направился в сторону каких-то знакомых, а я был вынужден отбиваться от расстроенной моим объяснением Маши: