Пророчество

Такое пренебрежение к поединку вызвало неподдельный интерес у парочки респектабельных мужчин, сидящих за соседним столиком и за весь вечер практически не притронувшихся ко всем тем яствам, которыми был заставлен их столик. Негромко переговариваясь между собой, они периодически поглядывали в сторону седого, усатого старика в неплохом костюме, с удовольствием уминающего горячее, и вскоре не выдержали — один из них, явно старший по положению или званию, привстал со своего места и вполголоса произнес:

— Вы извините, что я мешаю вашему ужину, но меня очень заинтересовало ваше безразличие к происходящему на сцене. Вы знаете, в эти дни в клуб приходят любители единоборств, люди, в той или иной степени разбирающиеся в боевых искусствах и бывшие спортсмены… Приходят для того, чтобы полюбоваться на довольно неплохих ребят, которые тут выступают. Я, например, пришел сюда по работе — мне нужно подобрать себе хорошего молодого паренька, способного при последующей огранке превратиться в грамотного, подготовленного и, главное, в верного только мне телохранителя… А вам, как мне кажется, до них просто нет никакого дела… Тогда что вас привлекло в этом клубе, если это, конечно, не секрет?

Оторвавшись от трапезы, Старик откинулся в кресле, тщательно прожевал и проглотил кусок мяса и только после этого, улыбнувшись одними глазами, благожелательно ответил на заданные вопросы:

— Ну как вам сказать, милейший? Дело в том, что в «Тропикане» мне очень нравится именно кухня — я никогда не ел ничего вкуснее вот этого блюда: оно просто тает у меня во рту… А что касается бойцов, то по моему разумению, они никуда не годятся!

— Как это? — удивился его собеседник. А вы присмотритесь!

— А что тут присматриваться? Вон, посмотрите на того, что справа: он держит голову чуть повернутой в сторону, значит, не видит круговых ударов с другой стороны; вкладываясь в удар, он не доворачивает стопу, оставляя ее под большим углом к линии атаки, что физиологически не дает ему возможности вращать бедрами, а, значит, и вложиться в удар… Арсенал атак, растяжка, скорость передвижения и реакции — да у него нет ничего, что бы позволило назвать его бойцом!

— Простите, вы — тренер?

— В какой-то мере! Кстати, не представился. Марк Иванович Тимофеев.

— Кириллов! Михаил Вениаминович! — представился его собеседник. — А это мой сотрудник, Семен Игоревич Приходько.

— Очень приятно! — церемонно склонил голову Тимофеев.

— Прошу прощения, а у вас есть талантливые ученики, Марк Иванович? Я бы мог, естественно, посмотрев на них, предложить им высокооплачиваемую работу…

— Ученик у меня один. Мой внук. Он — студент. Учится на дневном… — гордо расправив широченные плечи, ответил Марк Иванович. — Я не знаю, как у него со свободным временем, но по сравнению с этими клоунами он просто мастер.

— Извините, а каким видом боевых искусств он у вас занимается? — поинтересовался внимательно прислушивающийся к разговору Приходько.

— Трудно сказать! — хмыкнул старик, попытавшись представить себе, на что похоже то, чему он учит мальчика. — Что-то вроде помеси Годзю-рю, Кэмпо, Кобудо и Кэн-до.

— Это контактный стиль? Он не боится бить в полную силу? — поморщился Кириллов, явно не знакомый с перечисленными стилями, и не желающий вникать в тонкости и особенности каждого по отдельности или всех их вместе.

— Не боится. Ни бить, ни рубить, ни колоть… — от холодной, даже чересчур, улыбки обоим его собеседникам стало порядком не по себе… Чтобы заполнить неловкую паузу, Михаил Вениаминович глянул в сторону сцены, где на смену закончившим выступление бойцам выбежала новая пара и поинтересовался:

— А как вам вот эти двое?

— Тот, что поздоровее — слишком тяжел. Много качается, мало двигается… Будет пытаться задавить массой… Второй — откровенно слабее, но бывший боксер, что-то вроде КМС-а, значит, чувствует ринг и не даст загнать себя в угол… Нокаута не ждите — будет дурацкая беготня и бестолковые взаимные попытки хоть что-нибудь сделать!

— Вы это увидели за те несколько секунд, что прошли с начала боя, или вы их знаете? — поинтересовался Приходько.

— В первый раз вижу!

— Ладно, посмотрим… — удивленно сказал Кириллов, откидываясь в плетеном кресле…

Бой прошел, как и предсказывал Тимофеев, под знаком «беглеца» — мелкий носился по рингу, как бабочка, жаля своего противника легкими и не акцентированными ударами рук, лишь иногда по необходимости изображая удары ногами. Толку эта тактика не приносила — как и все попытки здоровяка поймать своего оппонента на лоу-кик — удар голенью по бедру, — или на тяжелый, но довольно медленный крюк в голову. И почему рефери отдал победу именно ему, не поняла ни публика, ни сами участники: перевес в одно очко можно было присуждать и тому, и другому спортсмену…

После окончания боя Кириллов с гораздо большим интересом поглядел на соседа, вытащил из кармана визитку, протянул ее доедающему десерт Деду и с уважением в голосе произнес:

— Здесь мои мобильные и офисные телефоны. Перезвоните мне, как сможете, скажем, завтра! Приведите парня ко мне, я на него посмотрю и… подумаю, что бы я мог ему предложить…

— А у вас в офисе есть возможность проверить его бойцовские качества? — изумленно посмотрев на собеседника, хмыкнул Мерион.

— Н-нет! Я хотел просто на него глянуть…

— А смысл? Он же не фотомодель! На мой взгляд, какой-нибудь экзамен был бы для вас нагляднее…

— Серьезный экзамен? — недобро нахмурился Кириллов, несколько выведенный из себя таким пренебрежением к его мнению.

— Естественно! Он у меня не девочка, знает цену крови… И работа за копейки ему тоже не нужна — поверьте, мы не нуждаемся в деньгах… Так что любой уровень сложности, по вашему выбору!

— Что ж, как скажете! — хмыкнул Михаил Вениаминович, приподняв брови, глянул на своего подчиненного, бросил на стол две стодолларовые бумажки, убрал во внутренний карман пиджака бумажник и встал. — Приятно было познакомиться. Мы подумаем насчет экзамена и, когда вы нам перезвоните, сообщим, в чем он будет заключаться… Вы не против?