Пророчество

— Никак нет, товарищ полковник! — майор вскочил со стула и, вытянувшись во весь свой двухметровый рост, по-уставному рявкнул: — Найдем!

— Вон!!! - Кормухин со всей дури врезал кулаком по не вовремя подвернувшейся под руку клавиатуре компьютера и, проводив глазами разлетевшиеся по полу клавиши, сжал кулаки. — И учтите: я даю вам неделю. И ни часом больше. Иначе уволю в запас к чертовой матери! Капитаном!!!

Выскочив из кабинета начальника, Гришанин облегченно вздохнул и, кивнув на прощание испуганно вскочившему со своего стула адъютанту, уже гораздо спокойнее вышел из приемной в коридор. Закурив сигарету, он, не обращая внимания на приветствия встречных офицеров, быстрым шагом зашагал в сторону своего кабинета…

— Ну? — первым среагировал на его приход капитан Киселев.

— Баранки гну! — буркнул майор и отправил в рот протянутую рюмку с водкой. — Дал неделю. Иначе кирдык!

— Это он может! — вздохнул Будников. — Придется покрутиться…

— А у меня тут идейка возникла, товарищ майор! — Горохов, вырезающий из листа бумаги своих любимых чертиков, не поднимая глаз, пропел несколько нот на мотив матерных частушек. — Я послал Сафронова и двух стажеров за одним человечком… Думаю, если он не отдаст концы по дороге, то конец веревочки у нас в кармане!

— Что за человечек? — прожевав соленый огурчик, заинтересованно спросил Гришанин и с надеждой посмотрел на капитана. — Не тормози, Евгеньич!

— Да я тут прикинул кое-что к кое-чему! — поднял глаза Горохов. — Покойный Пика под кем у нас ходил? Под Гривой! Значит, гражданин Григорьев Игорь Александрович, то бишь Грива, должен быть в курсе телодвижений своей правой руки. Не самодеятельностью же наш покойник занимался, в самом деле? А так как юридически никаких претензий вышепоименованному гражданину Григорьеву мы предъявить не можем, то нам, под давлением обстоятельств непреодолимой силы…

— Слышь, Мишаня, хорош трепаться, а? — майор подхватил свободный стул, развернул его спинкой вперед и уселся напротив невозмутимо продолжающего вырезать чертиков подчиненного. — И без подъ…к тошно!

— Да не подкалываю я! А поясняю, что взял на себя смелость приволочь эту гниду без всяких на то оснований. Правда, не к нам, а на хату в малом Кисловском переулке — она ведь уже засвечена, а?

— И во сколько они там будут?

— Думаю, еще пару бутылок мы уговорить успеем! — ухмыльнулся капитан и бросил, наконец, свои ножницы в нижний ящик стола. — Сеня обещал позвонить, как его прищучит… Так что можем пока расслабиться. Между прочим, рабочий день уже два часа сорок минут как закончился… А мы пока ни в одном глазу… вернее, почти ни в одном…

Гражданин Григорьев плакал… Слезы катились по его крупному, испещренному оспинами лицу, и капали на промокший от пота пиджак, порядком изорванный при задержании… Судя по довольному лицу Сеньки Сафронова, чемпиона службы по рукопашному бою, при захвате Игорь Александрович вел себя неадекватно, то есть пытался сопротивляться, а, значит, был задержан с предельно допустимой для сохранения жизни жестокостью… И, соответственно, был готов к исповеди на любую тему…

Гришанин, полюбовавшись на дело рук мастера, подошел к валяющемуся на полу бандиту поближе и, наступив на пальцы его руки, участливо произнес:

— Я надеюсь, проблем с памятью у нас нет, любезнейший?

— Н-нет! Я все скажу, только не бейте!!! - всхлипывая, произнес Грива. — Я не могу дышать, у меня сломано несколько ребер!

— И шо? — удивленно приподнял левую бровь Сафронов. — Их у тебя и так дохрена! А будешь жаловаться, оставлю одно… наверное…

— Не жалуюсь я, — испуганно сжался морально сломленный Григорьев. — Просто мне больно!

— Ладно, лирику можно отставить! — прервал содержательный диалог майор. — Помнишь Пику? Кто его положил?

— Какой-то кандидат в телохраны Кириллова из Госдумы… Он просил меня проверить, что он из себя представляет… — путаясь в словах, запричитал Грива. — Заплатил за работу… Просил задействовать не самых нужных пацанов… А что я мог сделать? Я у него в долгу… А что такое? Я что-то сделал не так? — увидев, как нахмурился Гришанин, задергался он. — Я не виноват! Это все он!!!

— Так, тут все понятно! Прибери тут… — встав на ноги, буркнул майор и, не оглядываясь на заскулившего от страха человека, вышел в коридор. — А ты, Горохов, возьми Кириллова в разработку… Только не забывай, что он — лицо неприкосновенное, и тэ дэ и тэ пэ… Кстати, проверь, мало ли, он и вправду ФСО-шника проверял… вот будет потеха, если он — "сосед"…

Через мгновение входная дверь гулко хлопнула, и Грива, еще два часа назад наводивший страх на свой район, заглянув в глаза приподнявшегося лейтенанта, почувствовал, как у него что-то оборвалось внутри. Он хотел успеть произнести что-то важное, такое, что остановит эту неумолимую машину смерти, и даже успел шевельнуть губами, как вдруг что-то страшно хрустнуло и он потерял сознание… Навсегда…

Глава 15.

— Слушай, может, харэ? — Колян тряс за руку мертвой хваткой вцепившегося в свою жертву Рыжего, пытаясь достучаться до сознания озверевшего от вида крови товарища. — Ну нету у него больше кокса, нету!!!

— Ищи, сука! — кулак Рыжего вмял и без того расквашенный нос Косого. Голова парня, находящегося на грани потери сознания, мотнулась назад, уперлась в перила и вдруг безвольно повисла…

— Ты чё, братан? Ты же его замочил! Это же беспредел!!! - заволновался еще один участник "операции машинного доения", как такие мероприятия называл их идейный вдохновитель, старший лейтенант милиции Лосев Иван Константинович, в миру отзывающийся на кличку Рыжий.

— Да ладно, притворяется, паскуда! — кулак рыжего снова вступил в соприкосновение с лицом обмякшего парня и, как ни удивился этому факту хозяин кулака, не вызвал у жертвы никакой реакции… — В натуре копыта отбросил!

— Блин, не хорошо как-то! — сержант Ковальчук выглянул в заляпанное окно подъезда и, заметив парочку неизменных бабусек на скамеечке внизу, зачем-то поднял воротник своей куртки повыше… — На той неделе — два азера, потом та тёлка в институте, теперь еще этот наркот… Что-то ты слишком разошелся, братан!