Страница 13 из 15
<p>
- Иди ложись. Утром понятнее станет все. Говорят, при дневном свете черные кошки становятся серыми.</p>
<p>
Даже эта фразочка его любимая. И куда мне ложиться? С ним на одну постель?</p>
<p>
- Не трону. Ложись. – словно мысли мои прочел и в потолок уставился, - Может я и перестал там быть человеком…но насильником еще никогда не был.</p>
<p>
Я встала с ковра, положила фотографию на стол и обошла кровать с другой стороны. Села на краешек, потом прилегла спиной к нему. На стене размеренно тикают часы, гаснет пламя в романтических свечах и в комнате становится все темнее. Мы молчали. Потом его дыхание стало размеренным и спокойным я тоже прикрыла глаза. Мне не спалось, но пошевелиться и разбудить его не хотелось. Какое-то время лежала, боясь даже громче вздохнуть. Думала о том, как приедем домой, как все отреагируют на него…, узнают ли другие? Что скажет моя мама?</p>
<p>
Внезапно послышалось бормотание, потом оно перешло в хрип и в дикий крик. Я подскочила, обернулась и увидела, как он мечется по подушке и кричит…на чужом языке. Воздух хватает. Я включила ночник и склонилась над ним. Весь потный, лицо перекошено как от боли. Выгибается, стонет.</p>
<p>
- Сергей! – я схватила его за руки, и он резко открыл глаза, вздернулся вверх. Тяжело дыша, долго смотрел на меня, как будто пытаясь понять кто я и где он. Мои руки сдавливали его плечи. Я перевела взгляд на правое туда, где должна была быть татуировка и чуть не закричала во все горло…</p>
<p>
Она была там. Точно на своем месте. Ласточка со смазанным крылом, волны и кусочек солнца. Как на детском рисунке. Примитив. Все линии синие, простые. Не такие, как сейчас бьют в модных салонах. Ведь все можно повторить…такие же татухи могут быть у многих военных. Но разве у многих может смазаться крыло?</p>
<p>
Посмотрела ему в глаза – они сильно блестят вблизи, и я вижу в них тоску. Ту саму, которую так хотелось бы видеть. Ту, что сжирала меня саму все эти годы.</p>
<p>
Вижу, как он переводит взгляд на мои губы, спускаясь ниже к моей шее, к груди, сильнее сжимая мои плечи, подаваясь вперед. Как судорожно глотает слюну. Голодный взгляд. Так зверь смотрит на свою жертву, мечтая ее разорвать. Он красив, по животному, грубо. У меня сильно колотится сердце и захватывает дух. Как никогда раньше…И это пугает, заставляет отпрянуть назад. Я разжала пальцы и снова легла рядом, спиной к нему.</p>
<p>
Не помню, когда мой муж смотрел на меня так же. Очень хочу вспомнить и не могу…Но ведь смотрел, в начале отношений.</p>
<p>
Так и не смогла уснуть до самого утра, только на рассвете задремала, а когда проснулась то заметила, что меня укрыли одеялом, а рядом никого нет.</p>
<p>
Осторожно встала с постели, прошла на носочках к ванной, прислушалась, но там никого не оказалось. Юркнула за дверь, быстро умылась, прополоскала рот, потерла зубы краешком полотенца и снова прополоскала. Зубной пасты и одноразовых щеток в номере не оказалось. Гостиница была довольно бедной. Это ночью. Украшенная свечами и лепестками она показалась мне шикарной, сейчас я видела старую мебель, отсутствие ремонта и потертый ковер. Отечество разоряться не торопилось.</p>
<p>
Послышался шум открывающейся двери. И я снова посмотрела на себя в зеркало. Изможденная, вымученная, без капли косметики я походила на привидение. Покусала губы, пощипала себя за щеки. Волосы закрутила в узел и заколола заколкой. Платье после сна кое-где примялось, и я искренне надеялась, что все эти допросы журналистами пройдут очень быстро.</p>
<p>
Закрутила кран и вышла из ванной. Сергей сидел за столом с подносом, на котором красовались одноразовые картонные стаканчики и пакеты с жирной коричневой надписью «Кондитерская Пейзаж».</p>
<p>
- Доброе утро! – поприветствовал он, - Я тут похозяйничал в чудо гостинице нет даже ресторана, только буфет. Я взял тебе мятный чай, бутерброд с «докторской» как ты любишь и пирожок с яблоками.</p>
<p>
Он сидел за этим столом как-то так по домашнему, по родному, как-то так ….щемяще по близкому, что у меня задрожал подбородок и захотелось что-то сказать, а голос пропал. Эта его рука большая, сильная на стаканчике, обхватил его всей своей мощной пятерней. Он всегда так чашки держал. Не за ручку, а полностью ладонью, даже если там был кипяток. Сколько раз я заходила на кухню и представляла себе, что вот сейчас он окажется там за столом, повернется ко мне…Но на кухне никого не было. Его место всегда оставалось пустым.</p>
<p>
Прислонилась головой к косяку двери и чувствуя, как меня знобит, как мурашки снова бегут по коже, как больно сжимается сердце.</p>
<p>
- Вкусы изменились?</p>
<p>
Отрицательно качнула головой и по щекам покатились слезы…Он резко встал из-за стола, зацепил ножку так что стол весь дернулся, стаканчики упали, а он шагнул ко мне и рывком прижал к себе. Чай полился по столешнице на красный ковер, а я изо всех сил прижалась к нему.</p>
<p>
Лицо у него на груди спрятала и разрыдалась. Громко. Настолько громко, что кажется меня всю сотрясало от этих рыданий. А он по голове меня гладил. Сильно прижимая волосы и тыкаясь в них губами.</p>
<p>
- Тшш…тихо, Катенок*1, тихо…</p>
<p>
Как будто понял, что именно сейчас я вдруг его узнала. И я не знаю узнала ли до конца…но что-то хрустнуло и надломилось, что-то перевернулось и у моего погибшего мужа вдруг появилось лицо. Именно это. Именно с этим носом, с этими цепкими ястребиными глазами, с этими взъерошенными светлыми волосами. От него даже пахло…по-родному, по-Огневски. Мужиком, войной, сигаретами, мылом.</p>
<p>
- Все хорошо теперь будет. Вот увидишь. Все хорошо…</p>
<p>
Шепчет очень страстно, глухо, целуя мою голову, сдавливая плечи пока не обхватил лицо двумя руками и не прижался губами к моим губам.</p>
<p>
Соленые у него губы, мягкие, наглые. Я забыла их вкус…но я так изголодалась по ним. Не просто впился в мой рот, а сожрал его, смял с гортанным стоном, вызывая дрожь, заражая этим исступлением. С такой силой целовал, что у меня в глазах потемнело и подогнулись колени. Все годы дикой тоски, все годы опустошающей скорби сжались внутри меня в сгусток сумасшествия, Сергей жадно, задыхаясь терзал мой рот, врываясь в него языком, сплетаясь с моим. Никакой красоты. Глубоко, страстно, голодно, захватывая широко открытым ртом и мой подбородок, выбиваясь из ритма на щеки, на скулы, и снова впиваясь в мой рот. Его дыхание рваное, резкое.</p>