Страница 74 из 185
— Почему же ты не кричишь? Ведь это так просто, если ты не любишь. Или же скажешь, что она все-таки существует, любовь с первого взгляда?
Кошка не ответила. Она вздрогнула, когда его грубоватые тонкие пальцы коснулись ее кожи на лице и стали слабо трепать шерстку бакенбард. Рука оказалась теплой и очень приятной на ощупь. Кэтти с удивлением осознала, что ей нравилось это прикосновение. Она повернула голову и уперлась носом в ладонь Ворюги, вдыхая запах денег (она еще изумилась, что деньги в самом деле пахнут), антиквариата и чего-то сладкого (наверняка всего краденого). И запах ей, как ни странно, тоже понравился. Она обмякла, отошла чуть-чуть от стены и снова очутилась в объятиях енота. На этот раз он сжимал нежно и осторожно, словно хрустальную вазу. Рука его перешла от щеки в серые волосы кошки. Пальцы его водили по прядям, словно расчесывая их.
Они стояли долго. Обнимаясь, как и минуту назад, но уже без всякой веселости. Вместо этого у них обоих внутри тихо росло и расцветало чувство, доселе не знакомое ни ему, ни ей. И оно постепенно овладевало ими обоими, делая их тела ватными и безвольными. Енот и кошка, продолжая прижиматься друг к другу, уселись на койку. Шифти посадил Кэтти-Блэк себе на колени, так что ее голова стала вровень с его. Девушка опустила голову парню на плечо.
— Скажи мне, — прошептала она ему прямо в ухо. — Что ты со мной делаешь?
— У меня к тебе такой же вопрос, — тем же шепотом ответил Ворюга. — Что ты со мной сделала? Ведь до тебя я не был так… Взволнован. Взбудоражен.
— А я раньше никогда не смеялась. Никогда не испытывала светлых чувств. Ровно до того момента, как я увидела тебя.
— Значит у нас это взаимно.
— Возможно. Однако как это комично.
— Не знаю. Наверное.
Кошка замолчала. Енот продолжал ее гладить. Теперь он окончательно понял, что влюбился. Бесповоротно и безвозвратно. Кэтти была для него идеальной второй половинкой, как он думал. Она хоть и хрупкая, но все же могла постоять за себя, что она и показала минуту назад, хоть сама же потом остановилась в своем намерении выпроводить Ворюгу. Ее шерстка была удивительно мягкой, да и сама она была почти такой же. А еще в его объятиях она как будто сжималась, уменьшалась, позволяя полностью прижать к себе свое тельце. Казалось бы, еще совсем чуть-чуть, и она превратится в маленького мяукающего котенка, которого грех будет не обнять и не приласкать.
При таких мыслях енот не заметил, как Кэтти уснула. Он лишь услышал ее тихое сопение. Посмотрев на девушку, он увидел совсем близко ее личико. Оно было столь же красивым, как и вся она. Кругленькое, мягкое, не тронутое косметикой. Черты лица пусть и были не идеальными, как у какой-нибудь модели или звезды, но по-своему привлекательными и сочетанными. Маленький розовый носик, смешно дергавшийся при любом прикосновении Шифти, маленькие «вампирские» клычки, слегка вылезавшие из-под губ (а не передние резцы, как у многих здешних жителей), бакенбарды на щечках, скрывавшие начало усиков, растрепанные и некрашеные ресницы, тонкие, нетронутые ничем брови, полузакрытые веки, трепетавшие от малейшей тряски и легкого шумка. Ее серые непослушные волосы падали ей на личико, и сколько Ворюга ни пытался их отвести, они возвращались на свои прежние позиции. Ушки слабо двигались в сторону любого шороха. Можно было подумать, что пациентка очень чутко спит и готова проснуться при любом малейшем беспокойстве.
Шифти аккуратно перехватил тельце, просунув одну руку под шею, а другую — под колени кошки, встал, перевернулся и очень осторожно уложил ее на койку, предварительно раскрыв плед. Но тут случилась маленькая заминка: Кэтти чуточку простонала и, не просыпаясь, обхватила своими руками шею енота, словно не желая с ним расставаться. Ворюга тут умиленно вздохнул и потерся своей щекой об щеку кошки. Но, тем не менее, он положил ее на матрас, аккуратно высвободился из объятий и укрыл девушку одеялом. Пациентка, оказавшись одна, слабо задвигала руками, производя вялые хватательные движения, словно ища старшего близнеца и желая вернуть его. Тут енот совсем потерялся. Он постоял, не зная, что делать, а потом сделал неожиданную для себя вещь: наклонился к ее лицу и коснулся своими губами ее. Потом он встал, поправил свою шляпу, поискал у себя в пожитках маленькую плюшевую мышку (которую он когда-то украл из какого-то зоомагазина), вложил в руки спящей и ушел, тихо закрыв за собой дверь.
Кэтти-Блэк на секунду приоткрыла глаза, сразу же сообразила, что осталась одна, привстала на локте и посмотрела туда, куда ушел ее ночной визитер. На губах чувствовался поцелуй, а в ее правой руке обнаружился игрушечный мышонок. Прижав игрушку к себе, кошка, вздохнув, уснула с самыми светлыми мыслями.
Приехав домой, Шифти тихо припарковал грузовик в гараж, на этот раз позаботившись о тихом и бесшумном открытии двери. Как только машина оказалась на своем законном месте, енот сразу же едва ли не на цыпочках вошел в дом через гаражный вход. Во всех комнатах было темно, и Ворюга облегченно вздохнул — значит, Лифти еще спит. Тут в животе енота в шляпе сильно заурчало. «Надо же, — подумал он. — Всего-то ничего в больнице посидел, а уже успел проголодаться как волк». Он решил немного перекусить и уж только потом лечь спать.
Тихо прокравшись мимо спальной комнаты, где предположительно находился Хитрюга, старший близнец проник на кухню. Хорошо, что окно вело на ту сторону улицы, откуда светила Луна, так что в помещении было достаточно светло. Вор без труда отыскал холодильник, открыл его и стал выбирать из всей еды то, что могло бы заморить червячка до утра. Выбор был богат: яблоки, бананы, прочие фрукты; сэндвичи, хот-доги и прочие закуски, требовавшие разогрева; шоколадки, батончики и другие сладости. В качестве напитков холодильник предлагал простую воду, соки, содовую газировку и даже пиво с прочими алкогольными напитками.
Выбрать себе ночную закуску Шифти не удалось. Потому что в этот самый момент свет включился и послышался негромкий, но раздраженный сигнальный кашель. От неожиданности Ворюга едва не снес дверцу ни в чем не повинного холодильника. Он резко развернулся и увидел своего младшего брата. Тот стоял, опершись о косяк двери, потирая глаза и пристально глядя на него.
— Чего уставился? — грубо начал енот в шляпе, продолжив поиски еды.
— Да так, ничего, — ответил Лифти. — Просто подумал: а чего это ты проснулся? К тому же почему ты одет?
— Уезжал я кое-куда.
— Да? И куда же?
— Не твое дело.
— Уж не в больницу ли? — Хитрюга хитро сощурился. — Уж не к кошке ли, а?
— Вовсе нет! — Ворюга резко повернулся, достав себе газировку и батончик и закрывая морозилку. — Не в больницу я ехал. Что я там, по-твоему, забыл?
— А вот твое красное лицо говорит об обратном, — ухмыльнулся енот без шляпы. — Ты был там. И не надо отпираться.
— Как ты это докажешь?
— Я видел, куда ты помчался на нашем грузовике. Я же не дурак, я знаю все дороги, ведущие от нашего дома, вдоль и поперек. В конце концов, мы оба с тобой досконально изучили Хэппи-Долл и оба знаем все тайные ходы и переулки, где мы могли бы прятаться от погони. Вот и сейчас знание дорог мне пригодилось.
— А я ведь мог и кружным путем поехать. Прямо по траве, — старший близнец попытался схитрить и выкрутиться, но и тут не получилось.
— Тогда бы наш грузовик был бы грязным. Я ведь ждал, когда ты приедешь, смотрел в окно. В общем, братец мой, я теперь все понял и убедился в своих подозрениях. Ты влюбился. Я не знаю, что же привлекло тебя в этой шельме, что ты в ней нашел, но одно я тебе скажу точно — это был твой последний заезд. И последняя встреча с кошкой.
— Я не понял, — начал бычиться Шифти. — Это ты что имеешь в виду?
— А то, что, во-первых, ты проиграл пари, которое мы с тобой заключили позавчера. То есть ты теперь мой раб на две недели. Готовься, это будут тяжелые деньки для тебя, — с этими словами младший близнец захихикал. — А во-вторых, я теперь буду всегда рядом с тобой. Не отпущу тебя ни на шаг, даже после прекращения твоего рабства. И если я еще раз увижу намеки или порывы на свидание с этой девкой, то я ручаюсь, я устраню эту дурь. Не важно, как, главное, что ее больше не будет.