Королевский премьер

— Это не правда, — тихо произносит Тадеуш.

— Правда. Я вижу. Может, ты… — Она смотрит на дно стакана. — Может, ты сделал ошибку, выбрав меня. Я не справляюсь. Если бы был жив Джей, ничего бы этого…

— А теперь послушай меня, Астори. — Тадеуш стискивает ей ладонь. — Джея нет, но если бы он был жив, он бы сказал тебе то же, что и я: встань и сделай их.

Она недоумённо сводит брови.

— Ты королева. И я знаю, на что ты способна. Так прекрати сидеть и жалеть себя, Астори: покажи им, кто ты такая, покажи, что тебя не сломать, что ты достойна носить корону. И даже если я ошибся, родная… ты лучшая ошибка в моей жизни.

Она сглатывает, хватает его руку и прижимается к ней губами.

— Если бы не ты, я бы… я не представляю, что бы я…

— Я в тебя верю, родная. — Он распушает ей волосы. — И я рядом, моя королева.

***

Белая камера. Звук собственных шагов. Астори слушает скрип закрываемой двери, придерживает сумочку, проводя языком по слипшимся губам. С лица Гермиона сползает радостная улыбка.

— Солнышко… я читал в газетах, н-но…

Астори кивает. Рот изгибается в измученной улыбке.

— Здравствуй… папа.

========== 7.1 ==========

Астори заканчивает речь: пальцами впивается в дерево, откидывается назад, расправляя плечи, глядит в зал сухо и выжидающе. Окутанные полутьмой советники кажутся восковыми статуями. Сверху струятся лучи пыльного света; перчатки привычно щекочут кожу. Тихо. Слышны лишь дальние перешёптывания в задних рядах, у самого потолка. Астори собирает бумаги.

— Благодарю за внимание, господа советники.

Она поднимается на своё место рядом с Тадеушем. Садится. Нервно теребит застёжку-молнию на чёрной кожаной папке, покусывает губы, невидяще смотрит на стойку, к которой подходит следующий оратор; ей душно, сердце колотится в горле. Надо бы принять капли. Это первое её серьёзное выступление после летнего нападения на Медовый пик. Она боится, не растеряла ли сноровку, сможет ли держаться так же уверенно, как раньше.

Шрамы на лице зажили… а на душе не заживут никогда.

Тадеуш настоял, чтобы дети прошли реабилитацию у психотерапевта. Астори согласилась, но сама пройти курс отказалась. Она сильная и живучая. Она справится. Тадеуш горячился, мерил шагами её кабинет, стучал ладонями по столу: это глупо, так нельзя, она ведёт себя как ребёнок… Но Астори была непреклонна. Она не хочет — и точка. К тому же, у неё слишком много мыслей, делиться которыми опасно даже с психотерапевтом.

А пока она удваивает охрану в Серебряном дворце и «Зелёной ветви», разговаривает с Энки и Мелли, по-прежнему навещает отца в Аштоне и готовит речь о необходимости введения смертной казни за преступления против государства и королевской семьи. Это — официально. А неофициально — вербует союзников в антисеверный блок, чтобы запастись голосами на то время, когда она вновь попытается провести законопроект о чрезвычайном положении на Севере. А она попытается. Тадеуш пока не знает, и Астори не слишком хочется ему рассказывать, но рано или поздно придётся. Ей известно, каким ударом это станет для него. Он любит Север… а она ненавидит, и они оба желают блага для страны, но Астори желает ещё и выжить и спасти себя и своих детей. И отомстить.

Да, она дочь своего отца. Ей сделали больно — она делает больно в ответ.

Астори втягивает стылый воздух, постукивает каблуком о ножку сиденья. Её сгрызает нетерпение. На сегодня запланировано ещё много дел, и самое важное — посвящение Тадеуша в рыцари. Это было решено три месяца назад. Совет и кабинет министров одобрили предложение Астори, и Тадеушу, который смущённо отпирался и отнекивался, не оставили выбора. Эглерт и королева чересчур многим ему обязаны. Астори хочет отблагодарить его — и дарует ему титул кавалера Алой Подвязки и дворянское звание вместе с рыцарским почётным мечом.

Церемония состоится в шесть вечера.

Уже два пополудни. Прения никак не заканчиваются, а им надо успеть подготовиться… Астори притопывает ногой от досады, мнёт перчатки. Сидящий рядом Тадеуш замечает её раздражение. Он оглядывается, ёрзает, приподнимаясь в кресле, делает вид, что поправляет галстук, и наклоняется к ней, шепча:

— Всё в порядке. Не волнуйся.

Тадеуш слегка сжимает ей колено, массирует его. Астори вздыхает и перехватывает его руку.

— Хорошо.

Наконец заседание Совета завершается. Тадеуш и Астори выходят в коридор одними из первых; она приостанавливается у окна, притворяясь, что заправляет рубашку; он облокачивается на подоконник и ждёт. Большая часть советников проходит вперёд. Астори исподтишка наблюдает за разбредающимися по холлу политиками, бросает на Тадеуша быстрый взгляд и произносит почти не размыкая губ:

— Приедешь сегодня?

Он улыбается, морща веснушчатый нос; лучатся весельем мелкие морщинки вокруг зелёных глаз.

— Если ты приглашаешь…

— Приглашаю. У меня есть новая бутылка торика… и я свободна весь вечер.

Тадеуш усмехается, барабаня пальцами по краю папки.

— Не думаешь, что это опасно? Все газеты и так успели нас поженить после того, как я переночевал у тебя… тогда.

— Ну, значит, хуже уже не будет, — легкомысленно пожимает плечами Астори. — Приезжай.

Их ладони на миг соприкасаются.

— Приеду.

Она отряхивает тёмно-каштановые волосы, лукаво щурится, и в глазах цвета горького шоколада вспыхивают и гаснут золотистые крапинки.

— Отлично. — Астори оттягивает рукав бежевого пиджака, глядит на наручные часы. — Тебе пора… отправляйся домой, ладно? А я как раз доделаю одно дельце… мы встретимся в Серебряном дворце.

— Дельце? Ты о чём? — Тадеуш озабоченно щурится. — Я могу помочь?

— Нет… нет. Всё хорошо. Правда.

Астори дружески кивает, улыбаясь.

— Я сама всё улажу. До встречи.

Тадеуш с минуту медлит, затем вскидывание брови в знак согласия, улыбается в ответ и уходит. Астори наблюдает, как он скрывается в дверях лифта. Выдыхает. Ему бы очень не понравилось то, что она задумала… откровенно говоря, ей и самой это не слишком-то нравится. Но выбора нет. Если она действительно хочет добиться своего, придётся переступить через былые обиды и неприязнь.

Однажды Тадеуш узнает об этом и будет в ярости. Астори боится представить, что случится тогда.

Увы, ей не оставили шансов быть милосердной. Она не отступится.

«Жёлтые» после дебатов обретаются обычно на первом этаже, около бара, в укромном уголке, на серых низких диванчиках. Ни один уважающий себя «зелёный» туда даже не сунется. Но одно из преимуществ и в то же время неудобств того, что ты королева, — вынужденная беспартийность, своеобразная политическая изоляция. Астори не имеет права примкнуть ни к одному объединению, она выше их всех, она отстранённа и беспристрастна.

Должна быть беспристрастной, по крайней мере.

Негласно она с «зелёными»: во-первых, это партия Тадеуша, во-вторых, ей близка их программа осторожных реформ, сочетающая в себе новейшие идеи и древние эглертианские традиции. Золотая середина. Если бы Астори официально пошла на соглашение с «жёлтыми», консерваторами, в чьих заявлениях слышатся отголоски крайнего национализма, это был бы скандал.

Но Астори нужно другое.

Ей нужен Уолриш.

Лидер «жёлтых», старый лорд, почти выживший из ума, её давний противник, которого она ненавидит всей душой… Астори никогда не думала, что наступит день, когда она предложит ему союз. Но поддержка Уолриша, а значит, и большей части «жёлтых», необходима, чтобы перевесить «зелёных» и стайку дружественных им партий при голосовании. Когда её проект о чрезвычайном положении будет готов, она покажет его Совету, чтобы выслушать «за» и «против». Если она сумеет правильно разыграть карты и расставить акценты… даже Тадеуш не сможет ей помешать.

Астори решила окончательно и бесповоротно: она усмирит Север, а если он не пожелает усмиряться — заставит бунтовщиков захлебнуться в собственной крови. Верные ей правительственные войска втопчут мятежников в неблагодарную и лживую северную землю.