Страница 99 из 138
— Итак, судьи, посовещавшись, вынесли свой вердикт, — объявил судья информатор. — В этом равном бою со счётом 3:2 победа присуждается боксёру в красном углу. Таким образом, Давид Квачадзе становится трёхкратным чемпионом Советского Союза!
Последнюю фразу я уже слышал, как в тумане. И словно сквозь вату до меня доносились крики с трибун, как в каком-то странном состоянии между сном и явью я увидел, как Грачёв спрыгнул вниз и, потрясая кулаками, кинулся к судьям.
— Ты здорово дрался, извини, но это судейское решение, — услышал я голос недавнего соперника.
Давид приобнял меня, похлопав легонько по спине, а я на ватных ногах направился в свой угол. Уткнулся лбом в мягкое навершие угловой «подушки», опёршись руками на канаты, и стоял так, закрыв глаза и отрешившись от всего, пока не почувствовал, как кто-то трогает меня за плечо.
— Ты это, парень, не переживай, у тебя всё ещё впереди.
Я повернулся и посмотрел на рефери. Тот смущённо кашлянул:
— Давай, ступай в раздевалку, пора уступать ринг тяжеловесам.
Тут и Грачёв появился, злой, как чёрт, у которого из-под носа ангелы украли душу грешника.
— Ну вот же ведь… У меня нет приличных слов. Будем подавать протест на судейское решение.
Я спустился с ринга, и всё ещё толком не осознавая происходящее вокруг, в сопровождении тренера поплёлся с арены, на которой возвышался ринг. Навстречу мне попались финалисты в тяжёлом весе, Заев и следом за ним Ягубкин.
— Что, говорят, тебя засудили? — спросил Саня с сочувствием голосом.
Я только махнул рукой, у меня не был сил даже что-то ответить. А когда оказался в раздевалке, на меня накатило. Помню, что лупил обмотанными в бинты кулаками по железной дверке ящика, пока на ней не образовалась приличных размеров вмятина, и даже Грачёв не мог меня удержать. А потом сидел на лавке с закрытыми глазами, откинувшись спиной на дверку этого же ящика, и мне очень хотелось плакать. Не то что плакать – рыдать, кричать, истерить. Как так?! Моя Олимпиада, на которую я должен был попасть, пройдёт без меня!!! Не знаю, как мне удалось сдержаться. Наверное, присутствие посторонних — помимо Грачёва кто-то ещё заявился, и они обсуждали мой бой. Потом я стоял под холодными струями душа, пытаясь таким образом привести себя в чувство. А когда вышел, в раздевалке уже находился расстроенный Ягубкин. Тот тоже уступил в своём финале.
М-да, не задался день, все наши «юниорские» финалы были проиграны. Я всё же нашёл в себе силы напомнить нашим об обещанных посиделках с рыбой и пивом. Смотреть в номере в записи свой бой у меня не было никакого желания. По возвращении в пансионат мы уединились в беседке на задах. Холодное пиво разливали по выданным нам напрокат поварихой гранёным стаканам. Глядя на них, почему-то думалось больше о водке. И видно, не мне одному, так как от такого же грустного, как и все остальные, Лёхи Никифорова поступило предложение сбегать ещё и за водкой. Я едва не повёлся, полез уж было за кошельком, но в последний момент решил, что это уже чересчур.
Допили пиво мы уже ближе к полуночи, под треск цикад, а недоеденную рыбу (слишком уж много приволок) я раздал парням. В коридоре по пути к номеру наткнулся на Грачёва.
— Максим, тебя где носит? Я уж думал…
— Что я руки на себя наложил? — невесело пошутил я. — Нет уж, не дождётесь.
— От тебя пивом, что ли, несёт? Б..! Хорошо хоть не водкой. Ладно, учитывая обстоятельства, обойдёмся без выговора. А сейчас спать, у нас в 9 утра самолёт.
[1] Александр Лебедев действительно умер на сборах в Болгарии в начале 1980 года