Страница 98 из 138
— В красном углу ринга представляющий спортивное общество «Буревестник» Давид Квачадзе, — раздался усиленный микрофоном голос судьи-информатора. — Давид является двукратным чемпионом Советского Союза, чемпионом Европы 1977 года, обладателем звания «Мастер спорта СССР международного класса». Он провёл на ринге 158 боёв, в 150 из них одержал победу.
Под аплодисменты зрителей соперник поднялся на ринг. Дальше настала очередь представлять меня.
— В синем углу ринга представляющий спортивное общество «Динамо» Максим Варченко. Он является победителем юношеского первенства Европы и обладателем золотой медали юниорского чемпионата мира, обладателем звания «Мастер спорта СССР международного класса». Максим провёл на ринге 48 боёв, в 47 из них вышел победителем.
Дождавшись своей порции аплодисментов, также поднимаюсь в ринг. Кладу мишку в угол, надеюсь, в этот раз Грачёв его хватать не станет.
— Боксёры, в центр! — следует команда рефери, после чего он нас инструктирует. — Ниже пояса, по затылку, открытой стороной перчатки не бить. В случае, когда боксёр падает, другой должен отойти в угол, который я укажу. Всё поняли?
Ни я, ни Квачадзе в драку с первых секунд не полезли. Думаю, Давид и его штаб мою манеру боя успели изучить, хотя на этом турнире мне пришлось действовать в разных стилях, иногда подстраиваясь под соперника. Я тоже представлял, что может показать в ринге мой оппонент, и потому старался держаться на дистанции, выискивая бреши в его обороне.
А их, собственно говоря, не было, недаром к нему прилипло прозвище «Непробиваемый». При этом Квачадзе медленно шёл вперёд, пытаясь оттеснить меня в угол, но я не собирался давать ему шанс. Когда нужно будет – я сам зайду на ближнюю дистанцию и подерусь от души. Я тоже прагматичный, так что в этом плане мы с ним друг друга стоили.
Первый раунд закончился без особых, если можно так выразиться, эксцессов. Я толком защиту соперника так ни разу и не пробил, но и он не смог меня акцентированно достать. В общем, паритет.
— Всё нормально, — успокаивал меня Грачёв в перерыве. — Думаю, в этом раунде он начнёт предпринимать более активные действия, всё-таки ему нужно доказывать, что он лучший в своём весе, и достоин представлять страну на Олимпиаде. А значит, в его защите могут появиться прорехи, постарайся этим воспользоваться.
Тренер как в воду глядел. Квачадзе с первых секунд активно пошёл вперёд, раз за разом выбрасывая левую перчатку в направлении моей головы, и порой мне стоило немалых трудов заблокировать удар и уйти от него с уклоном. С уклоном мне больше нравилось, потому что в этот момент я успевал подшагнуть к сопернику и нанести удар. Преимущественно в корпус, но пару раз была возможность пробить в голову. Однажды мне это хорошо удалось, когда с левой попал в печень и хуком левой же добавил в челюсть. Однако соперника мой контрвыпад не только не остановил, но, напротив, он попёр на меня с ещё большей настойчивостью. Так что во втором раунде нам обоим пришлось как следует и подвигаться, и помахать перчатками.
— Дыши! Ещё раз! Ещё!
Грачёв надавливал мне нагрудную клетку, давая возможность восстановить дыхание. Затем взял мою левую руку, потряс, давая мышцам плеча, предплечья и кисти расслабиться, следом ту же манипуляцию проделал с правой.
— На, сполосни рот.
Когда я выплюнул воду в пластиковое ведёрко, Николаич заодно ополоснул и капу, всяко во рту свежее.
— Не расслабляйся ни на мгновение, — напутствовал он меня. — И ищи, ищи бреши в его обороне.
В углу же соперника общались на повышенных тонах. Вернее, это был своего рода монолог от старшего брата Квачадзе. Я слышал, как тот требовал от Давида более решительных действий, в какой-то миг до моего слуха донеслось «молокосос». Видимо, это уже в отношении меня. Ну-ну, посмотрим, удастся ли двукратному чемпиону страны поставить на место вчерашнего юниора.
Я старался точно выполнять установку тренера, и мне это, кажется, неплохо удавалось. Тогда как Квачадзе определённо нервничал, пытаясь воплотить в жизнь напутствия старшего брата, однако на взводе, в ситуации, когда нужно набирать очки, а соперник постоянно держит дистанцию, ещё и при этом удачно контратакуя, толком у него мало что получалось. На последней минуте раунда, подзуживаемый криками из своего угла, Давид пошёл на решительный штурм. Всё-таки сумел зажать меня в углу, осыпая мои корпус и голову градом ударов. Но до цели доходили единицы, то есть удара два, от силы три. А дождавшись, когда он выдохнется и отступит назад, я сам ломанулся на него, как носорог. Силёнок-то у меня на фоне его только что завершившейся атаки оставалось побольше, и он не мог так же сконцентрироваться на защите, как прежде, так что находить бреши в его обороне оказалось не такой уж и недостижимой мечтой. Завершающая тройка голова-корпус-голова вообще вышла на загляденье, заставив оппонента под общий выдох трибун опуститься на одно колено.
— Да! — раздался торжествующий крик из моего угла.
Правда, рефери не успел досчитать и до трёх, как Квачадзе снова был на ногах и всем своим видом демонстрировал, что готов продолжать бой. И бой продолжился, но буквально на несколько секунд, так как раздался звук гонга.
Чувствуя, как по спине стекают струйки пота, я направился в свой угол, где Грачёв сиял, как начищенный пятак.
— Ай молодца, вот это я понимаю, вот это мы с тобой показали класс, — говорил он, расшнуровывая перчатки.
— Я был настолько убедителен?
— Не то слово, Максим, не то слово… Ну, ступай.
Я пожал руки Давиду и его расстроенному старшему брату, после чего рефери вцепился пальцами в наши запястья. Что-то долго судьи совещаются, какие-то хождения, общения, переглядывания… Чего там обсуждать, если бой был выигран мною пусть и не в одну калитку, то всё равно преимущество одного боксёра над другим было заметно невооружённым глазом.