Нисхождение короля

Сквозь видения огня, вижу очертания гигантского чёрного существа, стоящего напротив. Он изрыгает новые столпы пламени, поджигая до искрящейся зелены воздух. Пламя отступает, и я вижу его.

— Никлос… — шепчу вполголоса, тянусь к нему, наталкиваясь на кого-то перед собой. Невидимый незнакомец накрывает мои губы своими и отвечает:

— Иди к нему, Селеста, — говорит он.

Но как только лицо Никлоса становится отчётливо-ясным, а жажда близости невыносимо-яркой, во мне просыпается мощная сила неправильности происходящего. Отрицание и гнев. Нет! Это не моё желание. Это не мой выбор. Это не я.

Пелена падает с глаз, а барабаны теряют надо мною власть. И просыпается ариус.

Глава 21. Презумпция власти

Никлос

Почему она так очаровательно-мила, когда спит и так раздражительно-прекрасна, когда бодрствует? Девушка словно вобрала в себя всё, что желанно и ненавистно одновременно. Она гнётся от резких слов, сжимается от причинённой боли, а потом будто гибкий стебель цветка поднимается к солнцу, упрямо оставаясь на месте. Беззащитная, но стойкая. Идя дорогой страданий и печали, не ломается. И с каждым разом в ней всё больше и больше стали, чем мягкости шёлка.

Это восхищало Никлоса и бесило. Будь она слабее, не было бы нужды бороться. Она сама пришла бы к нему, но её уверенность в любви к Артану, её твёрдость в собственных желаниях и суждениях, монолитной стеной стояли между ними. И как бы он не пытался разрушить эту стену, девушка не сдавалась.

И это делало её во стократ желаннее.

— Ты хоть понимаешь, что они могли убить тебя?! Как ты могла ослушаться меня? Уйти, никому ничего не сказав? Неужели думаешь, я из прихоти велел сидеть в спальне и носа на улицу не казать? Именно от случившегося я пытался тебя оберечь, Сэл! Ради всего святого, как ты могла так подвести меня?!

Никлос разорялся, расхаживая вокруг поникшей Селесты, сутулившейся на маленьком диване, сжавшейся и вздрагивавшей от каждого обвинительного эпитета, которым он её награждал. Король не жалел чувств подопечной, со смаком объясняя до чего могли дойти морвиусы в своих экспериментах. Он высказывал всё, что доносили сотрудники тайной полиции: о жертвенниках в окружавших столицу лесах, о найденных окровавленных животных без кожи, о пропавших детях… Напомнил о случившемся в Нимфеуме. Он говорил, сцепив руки за спиной, сжимая их до треска костей, лишь бы не выдать истинного страха, что почувствовал несколько часов назад, когда она испугалась и король осознал, что девушки нет во дворце.

Отпустив руки, взглянул на трясущуюся ладонь и сжал её, пытаясь унять внутреннюю дрожь. Мужчина остановился позади Селесты, глядя на тоненькую шейку и две волны спутанных волос, разошедшихся в стороны, обнаживших поступившие под кожей шейные позвонки. Такая хрупкая, что одной рукой можно сломать. Но она сумела их всех обезвредить.

Когда король испытал на себе страх ариуса, то, прервав совещание, опрометью бросился из окна, и в полёте обернувшись драконом, на пределе возможностей пронзил пространство, чтобы оказаться рядом с ней. А когда прибыл — всё уже было кончено.

Посреди стёртых в белый порошок камней с отсутствующим видом стояла она. Рот измазан кровью, на руках обрывки верёвок, а вокруг — оглушённые тела морвиусов. Даже после всего, через что прошла, Селеста никого не убила. Но и сама в порядке не была.

Никлосу пришлось подойти совсем близко, по пути связывая нориусом морвиусов, взять её за руки, обнять, целуя в лоб, размазывая с подбородка и губ терпкую и соблазнительно пахнущую кровь. Она пришла в себе спустя минуту, огляделась удивлённо, подставила лицо падающему дождю, вздрогнула всем телом и робко улыбнулась.

— Я не далась им. Видишь? Они ничего мне не сделали, — в голосе не было страха, а была какая-то странная безмятежность.

Много позже она пропала, нагнали последствия выброса адреналина. Когда они остались вдвоём в его покоях, под градом резких королевских слов, пришла сильнейшая нервная дрожь. Никлос достал из бара стакан, наполнил водкой, и почти силой влил её в рот девушки. Она закашлялась, пытаясь продышаться, а взгляд стал осмысленнее. Взяв подопечную за руку, король, успокаивающе, проговорил:

— Я очень испугался за тебя, девочка моя. Ты так часто попадаешь в передряги, что прихожу в ужас от одной мысли, что могу потерять тебя. Я не переживу этого, Сэл, — король целует её пальчики, а в её глазах отражается столько вины, что хватило бы и на целый океан. Она сама тянется к нему, утыкаясь носом в мужскую шею, смыкая руки на его спине, а он осторожно прижимает девушку за талию, наслаждаясь горьким ароматом полевых цветов. От её запаха щемило в груди, и он закрыл глаза, упиваясь близостью Селесты.

— Прости, что так поступила. Я никому не говорила, куда направлюсь. А Ниркес… он был так убедителен. Мне и в голову не пришло заподозрить его.

Никлосу хотелось добавить пару резких слов о её наивности, но он остановил себя, не желая размыкать объятий. Дотронувшись до слегка влажной после душа копны женских волос, аккуратно погладил, целуя нежный шёлк. Внутри стало теплее и он чуть плотнее придвинулся к девушке.

— Главное, что ты жива и усвоила этот урок. Больше никогда не убегай, Сэл. Я сделаю всё, чтобы это не повторилось.

И эти слова будто спугнули «зверька», девушка, не без усилий, разомкнула объятия, отодвигаясь назад, с опаской глядя на него. Ранимость сменилась решительностью, а в воздухе запахло предчувствием скандала.

— Сегодня ночью ты объявишь военное положение, не так ли? Мы действительно вступаем в войну с Подводным миром? — медленно заговорила она, а когда Ник кивнул, сделала глубокий вдох, готовясь нырнуть в омут королевского недовольства: — Ты обещал отпустить меня домой, Ник. После переговоров, не зависимо от их результатов. Я хочу вернуться в Сатуральские долины к своей семье. Хочу попрощаться с Артаном.

Ник разозлился. Будто не он сейчас распинался перед ней, говоря обо всех ужасах, что поджидают девушку за пределами дворца, когда его нет рядом. Неужели Селеста и правда подымает этот вопрос?! Желваки заходили под кожей, скрипнули зубы, и он процедил вопрос вслух.

Она встала с места, отходя в сторону, чтобы между ними оказалось как можно больше мебели. Но не отступила.

— Да, мой король. Ты обещал это мне. Обещал, что отпустишь. Я хочу уйти.

И Никлос взорвался.

— Да как ты не понимаешь, я не могу тебя отпустить! Слышишь, никогда! — заорал он, вскакивая с места. Из груди вылетел нориус, мощным движением сметая с пути диван, кофейный столик и кресло, разбивая на мелкие осколки стеклянную посуду. От грохота попадали картины и с громким звоном рухнул барный буфет, наполняя воздухом смесью ароматов дорогого алкоголя. А Селеста осталась стоять на месте. Она не двинулась даже когда он вплотную подошёл к ней, продолжая кричать:

— Без меня — ты умрёшь! Хочешь лишится свободы?! Да тебя кто угодно на привязь посадит, стоит только захотеть! — от крика девушка зажмурилась и сжала губы, но устояла.

— Ты беззащитна и никакой ариус не спасёт, ведь у тебя так много близких. Готова поставить их под удар?! Готова отказаться от моей защиты? Готова рискнуть всем и ради чего? Я ведь стараюсь ради нашего общего будущего! Вместе, ариус и нориус способны защитить королевство от любого зла! А ты так эгоистично хочешь сбежать от меня? — он легонько встряхнул Селесту за плечи, и она распахнула глаза, глядя на него с такой горечью и разочарованием, что это немного отрезвило мужчину и он отпустил её.

— Я не хочу бежать, Ник. Но ты не оставляешь мне выбора. Ты сам говорил, что теряешь голову рядом со мной. А во мне этого нет, — от её таких простых слов закололо сердце и Ник отшатнулся. — Знаешь, чего хотели морвиусы? Они хотели разбудить во мне желание тебя. Хотели, чтобы я влюбилась. Но когда я увидела иллюзию чёрного дракона, и как бабочка полетела на огонь, меня заслонила фигура Артана. Даже магия морвиусов не смогла побороть любовь к мужу.