"2013"

Вот черт! Этот альбинос идет сзади!

Я отмахнулась от своих навязчивых мыслей. Вечно накручу себя из — за пустых страхов.

Хотя на самом деле этому мужчине на меня просто наплевать. Куда ему еще смотреть?!

Я поторопилась. Мама убежала вперед вместе с врачом, и я нехило так отстала.

Женщина привела нас в небольшое помещение с несколькими комнатами, в одной из которой кто — то сидел. Оттуда шел свет и раздавались чьи — то едва слышные голоса.

Стены были оклеены плиткой. Пару кушеток. Старый советский стол у окна посередине. Выход, из — за двери которого дул прохладный ветерок.

На улице резко стало пасмурно, солнце ушло за тучи. Обещал пойти дождь — начало лето выдалось крайне холодным и дождливым. А ведь сегодня уже четырнадцатое число! Июнь месяц! Алло, лето, поторопись!

Нас рассадили по кушеткам. Мама поставила сумку и мой пакет, и сама присела рядом, поправляя свою юбку.

Врач отсутствовал.

Зато медсестра сидела по другой конец стола и что — то упорно записывала, не смотря в нашу сторону.

Я бросила взгляд на кушетку напротив и заметила, что незнакомец больше не обращает на меня внимания.

Поймала момент, чтобы получше его разглядеть.

Толстовка, джинсы, кроссовки — вполне обычный вид, не считая цвета волос. Очки на голове — причем не одни, а сразу двое!

Я облегченно вздохнула, когда поняла, что товарищ потерял ко мне интерес.

Но мне было сложно понять саму себя. Меня раздирали противоречивые чувства: то хотелось, чтобы он смотрел, то боялась поймать его взгляд на себе. Я не знала, нормально ли подобное поведение.

Может быть, этот человек в глубине души меня заинтересовал, но насколько — понять очень сложно. Я подозревала, что исход всего этого будет один: игра в одни ворота. Безответные чувства, которые происходили всю мою жизнь.

Так что лучше забыть. И забить.

— Мельникова! — я вздрогнула, когда неожиданно раздался громкий женский голос: в приемном покое появилась высокая седовласая женщина в белом халате. Она присела за стол и открыла мою карточку. — Садись. — Врач указала на стул рядом с собой. Я послушно села. — Давай рассказывай, что у тебя на этот раз.

— Я просто перестала спать…

— Сколько не спала?

— Три дня.

— Таблетки пьешь?

— Пью. Но они перестали помогать.

— Значит, не пьешь.

Краем глаза я заметила, как незнакомец ухмыльнулся.

Он снова смотрит в мою сторону!

— Встань на весы. — Медсестра ручкой указала на советские весы рядом с собой. — Я тебя взвешу.

Я пожала плечами и исполнила ее просьбу.

— Шестьдесят семь килограмм. Ты пополнела. Последний раз твой вес был пятьдесят девять.

— Она уже в штаны не влезает, — фыркнула мама.

Альбинос снова усмехнулся. Такое ощущение, что он просто надо мной угорал.

Пожилая женщина тоже с интересом за этим наблюдала.

— А нечего меня было пшенной кашей кормить! — наигранно возмутилась я, фыркая от смеха.

— Ага, надо было кормить святым духом… — произнесла мать, посматривая на потолок.

— Рост метр шестьдесят девять… — продолжила медсестра, не обращая внимания на наш спор.

Незнакомец удивленно присвистнул.

— Такая мелкая… — произнес он, все так же осматривая меня с ног до головы.

Красавчик наверняка рассчитывал, что я пропущу его замечание мимо ушей. Но нет.

— Зато красивая! Топ — модель! — отпарировала я, состроив из себя эдакую взбалмошную красавицу.

— Ага, топ — модель… Штаны скоро по швам пойдут… — саркастически сказала мама, краем глаза наблюдая за происходящим.

— А ты такой маленький, что не знаешь, какую стремянку подобрать: большую или поменьше, — продолжила я в том же духе, пропустив замечание матери мимо ушей.

Альбинос фыркнул.

— Очень смешно. Обхохочешься…

Да, я гнала какую — то дичь, но мне же нужно было как — то ему ответить!

Хотя лучше бы промолчала. Умнее бы выглядела…

— Садись! — громко произнесла врач. Я присела рядом и заметила добрую улыбку на лице пожилой женщины — той, что сидела рядом с незнакомцем. — Давай, рассказывай, какие у тебя еще есть жалобы?

— Да настроение плохое…

Мужчина усмехнулся.

— Оно видно, — заметила врач.

— Я не всегда такая, — я пожала плечами. — Мне же нужно было как — то ответить на столь лестное замечание в свой адрес.

— Да — да, мы видели, — перебила меня тетенька в белом халате. — Значит так… Так как ты попадаешь к нам в третий раз, то пощады не жди. Поняла?

Альбинос снова присвистнул.

И в этот момент он начал меня по — настоящему злить. Плохо, что не осталось времени оттянуть его по — полной.

— Алло, четырнадцатое — шестнадцатое? — сказала врач в трубку. — Через минут десять подойдете? У нас для вас пару новеньких пациентов. Отведи Мельникову в комнату. Пусть переоденется, — обратилась она к медсестре, положив телефон. — А Вы подойдите ко мне, Галина Сергеевна, — позвала доктор пожилую женщину.

— Пойдем, — медсестра повела меня в комнату, дверь которая стояла нараспашку. Она находилась рядом с кушеткой, на которой сидела моя мать, провожая нас взглядом.

В полумрачном помещении девушка выдала мне больничное белье.

— Надень. Потом как придешь в отделение — переоденешься в свое.

Я послушно выполнила ее просьбу.

— Так, мобильный Вы забираете. Когда приедете на свидание, то привезете, — требовательно заявила врач.

— А, может, Вы оставите у себя? — засомневалась мама.

— Вы же будете навещать дочь, верно? Ну вот и привезете.

Мама хмыкнула и положила мой мобильник к себе в сумку.

Мужчина с интересом наблюдал за происходящим. Он окинул меня взглядом — я стояла в больничной просвечивающейся ночнушке.

— Так, где наши гости? — в приемный покой вошла Марина Геннадьевна — бойкая санитарка из четырнадцатого — шестнадцатого отделения, где я когда — то уже лечилась. Причем пару раз.

— Вот. Забирайте. — Врач выдала ей карточки.

— Так, ну че встали? Велком ту на выход! — и Марина Геннадьевна кивком головы показала на распахнутую дверь. — Вперед и с песней!

Мы все вчетвером вышли на улицу.

Я надела куртку — несмотря на лето, было таки очень прохладно.

Да и тучи никуда за это время не делись: в любой момент мог пойти проливной дождь.

Я вдохнула свежего воздуха и осмотрелась: как же здесь все — таки красиво!

Настоящая природа, как в каком — нибудь лесу!

Царила полная тишина. Больные после обеда отдыхали, находясь в отделениях.

Сегодня пятница. Второй смены на трудотерапии не будет.

Да и врачи, наверное, уже ушли. Или остались, потому что предупредили о приходе новеньких.

Мы пошли вдоль тропинки к зданию из красного кирпича. Второе такое же утопало в зелени и находилось в паре сантиметров от нас.

От слабого порыва ветра густые ветви деревьев закачались над нашими головами. Вокруг такая приятная зелень! Люди прогуливались по больничному городку, держась за локотки. Лавочки пустовали.

— Ниче здесь так… Жить можно, — произнес незнакомец. Как назло мы шли с ним чуть ли не за ручки.

Он закурил и выпустил дым.

— Здесь курить запрещено, — сделала ему замечание Марина Геннадьевна.

Альбинос нехотя потушил сигарету.

Я фыркнула от смеха.

— У меня сегодня какой — то хреновый день. Везет с самого утра, — недовольно сказал он и гневно сплюнул.

— Бывает, — улыбнулась я.

— Какого хрена я сюда приперся? Она и без меня могла сюда приехать, — продолжал возмущаться красавчик.

— Зато прогулялся, — подкалывала я его.

— Да — да! Я каждый день здесь гуляю!

Я рассмеялась.

— Ты чего такой злой? Встал не с той ноги?

Альбинос посмотрел на меня.

— А тебе какое дело? Ты — то здесь надолго прописалась, как я послушал.

— А разве это плохо? Зато кормят бесплатно.

— Ну да. Бесплатно.

— Так, мы пришли, — Марина Геннадьевна подвела нас к забору.

На калитке был завязан узел — что — то типа амбарного замка, чтобы больные не могли сами его развязать. Хотя с другой стороны, во внутреннем дворике, всегда сидела охрана из четырех человек: две медсестры с обоих этажей и санитары с первого.