Страница 35 из 49
Мороз крепчал, окутывал березы серебристым инеем, заставлял солнце сильнее краснеть на закате, разгонял гуляк по домам.
Ане хотелось покататься на лыжах, стоявших в сараюшке , но, оказалось, крепление сломалось от старости. Значит быть прогулке пешей.
Студеный ветер щипал щеки, ярился на девушку в коротком пальто, а она медленно шла вдоль лесопосадки по проторенной снегоходом дорожке. Все лишь бы дома не сидеть. В который раз она замечала, что находиться здесь ей стало тяжело. Чувство, что она не оправдала надежд матери, давило, отравляло спокойные будни, вместо отдыха принося разочарование. Но сегодня мама превзошла саму себя. Конечно, она хочет для дочери счастья. Но…
Все началось с расспросов об Аниной жизни.
- Ну что ты, Нюш, приехала, сычом ходишь, молчишь, случилось чего? Расскажи матери-то хоть, как поживаешь?
- Нормально, мама, поживаю. На работу хожу. С работы - по магазинам, есть варю, глажу одежду, убираюсь дома. Иногда хожу в детский дом играть с детьми.
- Вот что ты мне врешь?! Я что же, не вижу, что извелась ты вся?.. Материнское сердце, думаешь, ничего не чувствует? - мать отвернулась, утирая скупые слезы.
- Мам, ну перестань, - Ане всегда было неловко от таких эмоциональных всплесков родительницы.
- Что перестать? Переживать за тебя, молиться о счастье твоем?
Аня молчала. Она не знала, что говорить матери, если все равно окажется, что она - непутёвая, от всех нос воротит, замуж не идет, внуков не рожает... Но на этот раз она удивила.
- Ань, что с девочкой твоей что-то случилось?! Заболела? Или приютили люди какие?
Это был неожиданно. Это стало ударом. Ниже пояса.
- Она на операцию должна лечь.
- Ой батюшки, что же это!
- Ничего страшного, мам! Там плановая операция, не критично - пока еще маленькая. У Манюни киста в животике. Удалят, чтобы не разраслась и не вредила. А потом будет день открытых дверей. Много семейных пар ожидается. Очень надеемся, что Манюню заметят и возьмут в семью.
- Кто надеется-то? Ты сама уж себе не ври! Другие, может, и надеются. А ты - на стенку от горя полезешь, как ее заберут!
- Мам!
- Ну что мам! Я что - слепая? Что ж я, не вижу, что ты к ней сердцем прикипела больше, чем к родной! И мыслями своими сама к ней родителей новых не пускаешь. Да и она, думаешь, хочет что ли, чтобы к чужим, когда ты к ней постоянно ходишь? Ань, дура ты, вот как есть - дура, не знаю в кого такая уродилась! Ты меня это, не перебивай, я ещё не окончила разговор! Мне уж жить годков мало осталось, от тебя внуков родных, видимо, не дождуся! Давай уж, что есть, из того исходить. Сереге от дома родительского ничего не надо, сама знаешь, у него и дом добрый, и бизнес идет, да и не приедет он из-за халупы в наш поселок с Питера. Так, оторванный ломоть - старший мой. А я что думаю? Я тут советовалась с юристкой с администрации. Тебе жилплощадь своя личная нужна! Я на тебя дом переделаю полностью. Так ещё раз документы на то, чтоб Машку приютить, подашь. Укажем и твой доход, и мою пенсию. Устроишься, тут вот на работу, в больницу, сестра-хозяйка требуется, скоадское все ихнее считать, постель там, ведра всякие, ну важеый человек в общем . Вот и работа рядом с жильем. И жилье твое. И пенсия моя в прибавок. И огород, и воздух чать свежей городского. И денег я подкопила на ремонт. Крышу перекроем чистеньким шифером, дом покрасим. Неужели не отдадут девочку, Ань?
Аня сидела и ошарашено смотрела на свою постаревшую мать. Она всегда была бойкой, трудолюбивой, неугомонной. А тут, видимо, сдавать начала, раз о будущем так задумалась, кардинально меняя свои планы. Раньше она говорила, что каждый своего добиться сам должен, чтоб ценить. А вокруг родительского дома с раззявленным ртом нечего ходить, ждать - когда помрут. Старший брат Сергей уехал учиться в Питер, поступил сам по специальности, на которую он с детства мечтал попасть. Все у него в жизни получается: и работа, и семья, и дом. А Аня, поздний ребенок, далеко от матери уезжать не стала, решив пытать счастья в районном центре.
- Мам, как же ты переживешь чужого ребёнка в своем доме? Ты одна привыкла.
- Вот как привыкла, так и отвыкну, - перебила мать, - я тебе свое слово сказала, ты думай. У нас, конечно, не город, но зато тебе, обеспеченной жильем, даже незамужней - ребёнка отдадут, тем более одну и ту же сколько лет просишь. Уж там тоже люди не слепые и не бессердечные!
Аня, взволнованная разговором, оделась и вышла на улицу. Хотелось, чтобы чувства, взбудораженные и мятежные, немного остыли. Она снова оказалась на перекрёстке судьбы, где нужно выбрать правильный путь. И принять решение: снова попытать счастья и бороться за Манюньку или забыть навсегда дорогу в детский дом.