Страница 57 из 69
В это время Олвин, возвращаясь с рудников, шахт и каменоломен, завидел свет в таверне и поспешил заглянуть туда -- ему всё равно было по пути.
-- Мир тебе, сестра! -- Кинул он с порога свою приветственную фразу. -- И тебе, о Иддир, вечер добрый!
Олвин был гномом добрым, сильным и отважным -- о нём хорошо отзывались и стар, и млад; не то, что в Гномгарде -- в Эльфхейме наслышаны о нём, ведь происходил он от самого Нейна, прародителя всего гномьего народа, и являлся достойным его прапотомком. Но отринул Олвин все притязания на трон уже давно, и в свои тридцать довольствовался работой в провинциальном подгорном поселении, стяжав подле себя таких же бравых гномов, как и он сам. Их артель была самой лучшей, самой дружной и самой трудолюбивой; многими уменьями овладел Олвин ещё с детства, и первым лез всё глубже и глубже, проникая в святая святых гор, добывая и мифрил, и блестящие диаманты, не боясь ни мглы, ни опасностей, подстерегающих на каждом шагу. Вместе с прочими гномами артели, коих было одиннадцать, они прорубали причудливые залы и запутанные лабиринты, ходы в которых знали лишь они -- вот только про таблички они частенько забывали; оттого любой другой легко мог заблудиться -- этим Олвин, увы, грешил, ибо особой расторопностью не отличался. Зато эта некоторая его медлительность, неторопливость, неспешность помогала гному в принятии решений, не основанных на тех быстрых мыслях, что пробуждаются часто, но не всегда верны: "семь раз отмерь -- один раз отрежь", говаривал Олвин, несмотря на свой относительно юный для гнома возраст. И пользовался он в округе чрезвычайным положением и уважением, снискав и одобрение, и славу, ведь "один раз увидеть, нежели сто раз услышать" также было сказано им и повторялось неоднократно всеми прочими гномами его отряда. Их так и прозвали: одиннадцать друзей Олвина, семь из которых были ему ещё и кровными братьями, из рода Нейна Длинноборода, Нейна-храбреца, Нейна-удальца.
-- От меня сбежал дорогой моему сердцу огнехвост; думается мне, он чего-то иль кого-то испугался, ведь был сегодня трудный день. Разыщи мне его, брат, будь добр. -- Подняла свои дивные очи Юнни, обращаясь к названному брату, ведь дружили они с детства, и съели не один пуд соли и лиха.
Великим мастером был Олвин: кузнецом, каменотёсом; но также и в ином ремесле известен был, а именно то, что умел он считывать следы, как эльф. Его зоркий глаз и острый слух могли бы пригодится, и повторять просьбу дважды этому гному было не обязательно.
-- Куй железо, пока горячо. -- Изрёк Олвин и растворился в темноте.
<p>
Свиток #10. Олвин и огнехвост</p>
Гном Олвин одиноко, не спеша брёл по каменистой дороге и что-то нёс в своём походном мешке. Мешок шевелился и создание, котором в нём сидело, чихало от табачного дыма -- гном на ходу курил трубку.
-- Сейчас же перестань толкаться! -- Рассердился Олвин. -- Бедная моя спина...
Существо недовольно пискнуло и на какое-то время затихло, но уже через несколько мгновений снова начало возню.
-- Нет, так не пойдёт. -- Заявил гном и остановился. -- Если оно не угомонится, я не донесу мешок до порога дома своей сестры, а ведь я ей обещал, что доставлю это в целости и сохранности. Вот только я сам уже помят изрядно; плечи так и ноют.
Олвин присел на краешек тропы и облокотился на ближайший валун, дабы немного передохнуть -- подустал он за сегодня малость, а тут ещё под конец дня упросили изловить ту чёртову пропажу.
-- Я ведь даже не рассмотрел толком того, кого поймал; гляну-ка я на него сейчас.
Гном подвинул мешок поближе, и начал осторожно его развязывать. Оттуда донеслось глухое, крайне недовольное ворчание.
Олвин был не из робкого десятка, но всяческого рода суеверия над ним всё же довлели -- день клонился к своему логическому завершению, и солнце в своём закате, напоследок освещая местность, отбрасывало жуткие тени от камней.
"Наверное, всё же не стоило мне под конец дня что-то предпринимать", с сомнением подумал гном.
Мгла сгущалась, и тут Олвин перепугался не на шутку -- теперь на него самого упала чья-то гигантская тень! Его обдало страхом, ведь он был совсем-совсем один, на проезжей, но на данный момент совершенно безлюдной дороге.
"О боги! Как по мне, так лучше б свора разбойников иль стая зверья: уж я бы им задал жару! Чем плестись в пугающей гробовой тишине".
Олвина отпустило, ибо нависшей над ним тенью был всего лишь случайно пролетавший дракон.
-- Сто пудов тяжёлого металла даю на то, что это Иддир; даже она торопится домой -- не то, что я. -- Сказал самому себе Олвин. Он поднялся, отряхнулся и, завязав мешок, взвалил его себе на плечи вновь. Гном пересилил свою минутную слабость и твёрдым шагом направился вперёд, к своей цели.
Уже подходя к Фаннихольму, Олвин, обычно хорошо для гнома ориентирующийся в темноте, нечаянно споткнулся, и этим препятствием оказался какой-то камень, с какими-то странными, нацарапанными на нём рунами.
-- Это ещё что? -- Почесал в затылке гном и уверенным тоном добавил: -- Эту дорогу я знаю, как свои пять пальцев; откуда взялся этот камень? Его тут не было.
Но времени на то, чтобы изучить руны, у Олвина не нашлось, да и не мастак он в них -- другие у него задачи и заботы. К тому же на камне были начертаны такие руны, которые и прочтёт, и поймёт не каждый: эти символы и знаки отличались от гномьих, и явно не гном их царапал; не их это язык, чуждое им всем наречие.
Благополучно добравшись до своего селения, Олвин нашёл свою сестру в компании с Иддир -- юная гномка сидела в беседке и внимательно рассматривала какие-то древние свитки, и дракониха также их читала, наклонив свою морду поближе, ибо зрение её, в отличие от обоняния, было не столь острым.
-- Я так и знал, что это ты! -- Обратился Олвин к Иддир, поприветствовав её. -- Я видел, как ты пролетала мимо, в вышине.
-- О да, -- Ответствовала та, продолжая чтение записей.