Страница 48 из 65
– Спасибо. – Поблагодарил её я. – Мне очень приятно.
– Запретный пруд прекрасно охраняем. – Напомнила мне Арвен. – Но будь спокоен: тебя и твою пташку не тронет никто.
– Ты не злишься на меня? – Спросил тут я, ибо это меня гложет; очень неприятно осознавать, что ты – первоисточник всех бед на свете.
– За что? Свой путь я выбрала сама. – Вымолвила Арвен. – Я знала, что рано или поздно это должно было случиться – что вы, люди, смертны. Но если ты познал настоящую, искреннюю, взаимную любовь – ты поймёшь меня. Я отреклась от пути эльфа и встала на путь человека; когда-то не станет и меня. Я познала боль, но вкусила и радость; я увидела смерть, но тут есть и жизнь. – Она показала на живот. – Внутри меня малыш, это плод любви меня и Арагорна. Я чувствую, что это девочка, ибо первенец у нас сынок. Я убита горем, но я и счастлива: я ни разу не пожалела, что не уплыла в Валинор. Вы люди, порой такие простые… И в то же время настоящие. Вы не боитесь любить.
Я попытался было сказать Арвен, что в двадцать первом веке всё иначе, что люди – роботы; что каждый живёт лишь для себя.
– Молчи. – Её ладонь прикоснулась к моим губам. – Пока есть такие, как ты, твой мир не рухнет.
Тогда я, поцеловав Арвен в щёку, не посмел более задерживать ни себя, ни её, направившись к водоёму, который… Забросит меня ещё куда-нибудь.
Позже мне открылось, что Фарамиру и его людям удалось убить Шелоб: теперь она не сможет плести свою паутину и пожирать живых существ. Открылось мне и то, что палантир, которым пользовался Саурон, и который не был найден после его низвержения, каким-то образом оказался в Кирит-Унгол – возможно, Шелоб, под шумок, втихушку выкрала видящий камень и пользовалась им? А даже если нет, то из любопытства вращала его перед собой своими лапами. Кто знает – быть может, вся злоба, что была в ней, каким-то образом пробудила тварей на Севере, и они, поддавшись немому зову, отважились напасть на гарнизон, выставленный блюсти границы Арнора (но это вряд ли, ибо палантиры, насколько мне известно, не могут «видеть» так далеко).
<p>
<a name="TOC_id20251447"></a></p>
<a name="TOC_id20251449"></a><a href="http://samlib.ru/g/gert_i_m/insearchofparadise.shtml" title="">Глава 7. Соломонов Эдем</a>
– Извините, а вы не подскажете, где тут рай?
– Здесь. – Ответил мне человек в форме.
– Вы, наверное, шутите…
– Почему же? Написано же: «рай оно»… Молодой человек, вы или проходите, или выйдите.
Я прекрасно знал, что такое районо и гороно, оттого мне и стало не по себе. К счастью, я проснулся: меня растормошило Маленькое Зло (которое теперь было в образе змеи).
– Ш-ш-ш… Солнце уже давно над горизонтом. – Шипело оно, извиваясь вокруг моей шеи.
Я осторожно снял с себя змею; её желтоватые глаза с узкими тёмными зрачками были без век, а язык – тонкий, длинный и раздвоенный. Оглядевшись кругом, я недовольно поморщился, негодуя: опять пустыня??? После благоухающих садов Средиземья вид передо мной открылся самый безжизненный, самый ненадёжный.
– Впервые не имею понятия, где я. – Развёл руками я.
– Зато я знаю, с-с-слышишь? – Прошипела змея. – Ад и Израиль; вот это мес-с-сто.
– Ты, верно, шутишь? – С надеждой спросил я.
Ответом мне послужил абсолютно ледяной, беспристрастный, мёртвый взгляд, и я понял, что Маленькое Зло и не думало шутить.
– Коли так, идём на юг – вдруг мы попадём в Эдем? Он ведь тоже рай!
Шли мы недолго – край сей не был безлюден; там и сям шастали израильтяне – тысячи их! Эти люди не обращали на нас внимания (словно и нет нас вовсе). Но на подходе к Иерусалиму нас всё же остановили: стража израильская не дремала, и преградила путь оружием своим.
– Далеко ли собрался, оборванец? – Невежливо и неучтиво окликнул меня первый страж.
– С чем пожаловал ты, голодранец? – Тем же тоном вторил стражу первому второй.
– Я в поисках Эдема, люди добрые. – Прикинулся я нищим, обездоленным бродягой (что на тот момент недалеко было от истины).
– Рай перед тобой, ибо те врата, что стража бережёт и стережёт – есть древний, славный Иерусалим, и Шломо – царь и князь его, и государь.
– Вижу, тебе повез-з-зло. – Шевелился змей на моём плече. – Добро пожаловать, Шмыгль! Ибо на долю царя Соломона выпало править золотым веком Израиля.
И пропустила меня стража, и вошёл я в столицу Израильского царства. И увидел пред собой я город, что выстроен был словно не людьми: как пчелиный улей, соты; домики, один все на одном. Друг на друге все жилища – и словно из камня, из земли, из скал они все высечены. Ещё один многоярусный мирок предстал перед моими очами.
Местность была очень неровная; она то вздымалась, то утопала. Я видел и пустыню, и сады, и отдельные кусты; я видел неопалимую купину, которую невозможно поджечь смертному мужу. Я видел лица, на которых был незримый знак – та самая их богоизбранность, ведь Израиль – имя сему народу, и земля, по которой ступали ступни мои – Обетованная…
И приметил я вдали дворец, и направился к нему; и у самого дворца остановила меня новая стража, которая была многочисленнее предыдущей.
– Видеть я хочу великого царя, Давидового сына, Соломона. – Набрался наглости я.
– Да кто ж ты такой, коль смеешь ты толкать настолько дерзновенные речи? – Изумилась дворцовая охрана. – Усечём, немедля, главу твою мы с плеч, ибо даже враг наш более искусен при выборе слов своих в своём ответе.