Страница 34 из 50
Бах!
Я даже не сразу поняла, что это за звук, и только увидев макушку Пейдж где-то на уровне собственных коленей, осознала, что это она так в ноги мне бухнулась. Во имя магии! Я бросилась ее поднимать, но она лишь трясла головой, целовала мокрыми от слез губами мне руки и отчаянно бормотала слова благодарности.
За этим занятием нас и застал неожиданно появившийся Джона.
— Кузнечик?
Пейдж еще раз всхлипнула, но все же согласилась подняться с колен. Чтобы спрятаться за мою спину от черного некромантского взгляда.
— Я слышал плач?
— Это Пейдж немного… расчувствовалась, — пояснила я. — Но уже все в порядке. Ты что-то хотел?
Джона, подозрительно посмотрел на мою компаньонку. Компаньонка отчетливо стукнула зубами. Во имя магии! Что этот урод делал с ней, если она так реагирует лишь на взгляд?
— Хотел.
— Что?
Некромант неожиданно покраснел и стыдливо отвел глаза.
— Там помощь нужна одному типу. У него это… нос нечаянно сломался. Чуть-чуть. А воет так, что Бифштекс от страха описался.
Пейдж охнула, а я всплеснула руками, вскрикнув:
— Джона!
— А нечего было народ смущать, рассказывая, что таких бездарей, как ты, в столице по пять штук за пучок продают! — заявил он. — Говнюк в штиблетах.
Настала моя очередь охать, а вот Пейдж после этого заявления моего друга вдруг совершенно успокоилась.
— Это байстрюку Бити что ли? — полюбопытствовала она. — Хорошее дело, барич. Сломанный нос сложнее задирать.
— Что за Бити? — спросил Джона. — Важная шишка?
— Шишка, как же! — фыркнула Пейдж и, заручившись нашим вниманием, с удовольствием продолжила:
— Мать его, Дана Бити, портнихой в замке еще при графе Моке была. Старый пройдоха тот еще ходок был, ни одной юбки мимо себя не пропустил. Дана, говорят, не один месяц его в спальни обслуживала, а когда понесла, граф ее из замка-то и услал.
— Мерзавец, — прошипела я.
— Кто? Граф-то? — изумилась моему возмущению Пейдж. — Не. Граф нормальный мужик был, добрый, бабник только что. А вот жена его последняя — та еще стервь. Не только байстрюков — законных наследников не жаловала.
Замялась на секунду, а потом добавила, понизив голос до откровенного шепота:
— Правда, Бити уже мальцом знатным поганцем был. Его только мать терпеть и могла. Ничего не видела, ни подлости его, ни злости. Все пела, что он самый лучший, да самый красивый, да наследник благородной магической крови, хотя магии той в нем с гулькин нос. Даже на ремесленническую школу не хватило. У нас многие вздохнули с радостью, когда мальчишка в торговое училище в Мальве поступил. Да вот теперь принесла нелегкая. — Вздохнула. — Будь я на вашем месте, госпожа, то вместо того, чтобы помогать, еще что-нибудь этому гаденышу сломала.
Ну, допустим, после случившегося гаденыш и сам меня к себе не подпустит, но предложить помощь меня обязывал долг.
Все втроем мы вышли из кухоньки на улицу.
Народу за три часа на подворье Матэнхэймов прибыло, ибо те, кого я уже успела принять, никуда не торопились уходить, отираясь тут же и делясь своими впечатлениями от лечения с новоприбывшими и теми, кто еще ожидал моего внимания. А вот Нэда Бити, как я и предполагала, видно не было.
— Домой умотал, — заметив Джону, проговорил один из мужиков. — Сказал, что жалобу на тебя будет Мэтру писать. Бессмертный.
— Че бессмертный-то? — щелкая семечки, хохотнул его сосед. — Его просто хорошо о кулак некроманта приласкало. Вот он головкой и повредился слегка.
— Не. Головой повредился Вардан Жих, когда на него крыша обвалилась. Его тогда еще к целителю в Фархес возили. Мы его жене на дорогу и лечение по всем хуторам собирали. А у байстрюка отродясь в голове ничего окромя куриного помета не было. Чему там вредить-то?
Народ заржал, а Джона посмотрел на них строго, что, впрочем, не возымело должного эффекта, а затем проговорил:
— Ладно, мужики. Харэ трепаться. Расходитесь по домам. А вам волю дай, до утра сидеть будете.
— Так мы к целительше ж! — возопил кто-то из толпы, на что Джона заметил ласково:
— Эрэ Пханти у нас одна. Других целителей ближе Фархеса не отыщите. И хоть она и не железная, но больных осмотрит всех.
И так он это «больных» произнес, что даже мне стало понятно — Джона лично приложит руку к тому, чтобы здоровые люди в летнюю кухню Мэри Матэнхэйм сегодня не входили.
Местные загрустили, и я поспешила уточнить:
— Я всех в любом случае не успею принять. Но двери замковой лечебницы открыты для каждого из вас. Приходите. Мы с господином Юлиусом с радостью окажем вам помощь.
Народ пошушукался, а потом одна из женщин спросила:
— А пустят нас в замок-то?
— Я лично прослежу за этим.
Ох! Надеюсь, Бред не всыплет мне за самоуправство... Потом. Когда мы вернемся в замок.
— Не думай об этом, — потребовал некромант. И знаете, я и в самом деле об этом следующие пару дней совсем не думала. Мне и без того хватало мыслей.
Следующих пяти дней хватило, чтобы поставить лесника Матэнхэйма на ноги и осмотреть большую часть больных из числа «хуторских». А потом внезапно возникла проблема.
Глава 13. Новая соседка
Тем утром я проснулась с мыслью, что сегодня мы вернемся в замок. Еще подумалось, что из столицы, поди, уже прибыли мои документы по практике, и что Бред Алларэй должен был приехать из своей поездки... А он обещал мне ужин в Фархесе...
Зевнув, я перевернулась на живот.
Солнце хитрило, пытаясь пробраться под занавеску снизу, в комнате было тепло и тихо, матрас был невероятно удобным, а одеяло теплым и легким, как лебединый пух. Снизу, где с рассвета хозяйничала Мэри Матэнхэйм, доносился запах свежей сдобы, такой заманчиво-аппетитный, что у меня немедленно заурчало в животе, но вставать все равно было лень.
Дверь тихонько скрипнула, и я услышала голос Пейдж:
— Госпожа, умываться в спальню подать или хотите спуститься?
Со дня нашего знакомства женщина взяла меня под свою опеку. Я несколько раз пыталась объяснить, что мне нужна помощница и компаньонка, а не горничная. Пейдж с радостью соглашалась, но обращение «госпожа» намертво прилипло к ее губам, как и стремление оказаться полезной. Неважно, каким образом: принести ли вкусную булочку в разгар приема, подложить ли грелку в постель, приготовить ли умывание к моменту моего пробуждения. Рассказать ли сплетню о том или другом моем пациенте — в этом деле Пейдж просто не было равных.
Мэри разместила мою помощницу внизу, возле комнаты младших мальчишек, тем самым убив сразу двух зайцев: пострелята побаивались шалить рядом со строгой соседкой, а бездетная Пейдж отдыхала душой, возясь с ними в свободное время. Впрочем, в последнем она не признавалась даже сама себе.
— Хоть так отплачу Мэри за ее помощь, — как-то сказала она мне. — Приютила, одела меня с ног до головы...
И это правда.
Узнав с моих слов об истории женщины, Джона сам вызвался отвезти ее в поселок за вещами, но вернулись они с пустыми руками. Муж, узнав из «деревенской почты», что его жертва решилась-таки на побег, в ярости уничтожил всю женскую одежду.
Однако Пейдж это совсем не задело, как ни странно.
— Пусть его в садах Предков судят, — поделилась она со мной после своего возвращения. — А с меня хватит и того, что я его больше не увижу. Никогда. До самого последнего дня моей жизни. Госпожа, не расстраивайтесь! Этот гнус не стоит морщинок на вашем личике. Уж я-то знаю, о чем говорю.
Я передернула плечами, вспомнив тот вечер и свои чувства в отношении мужа моей новой помощницы, а Пейдж, неправильно оценив этот жест всплеснула руками.
— Замерзли! — ахнула она. — А я хотела с вечера камин протопить!
— Я не замерзла! — Спустив ноги с кровати, я потянулась и в последний раз сладко зевнула. — Все хорошо, спасибо за заботу Пейдж.
Она проворчала:
— Вот заболеете, что мы делать все будем?
— Лечить меня чаем с малиновым вареньем. Я внизу умоюсь. Джона уже встал?