Страница 18 из 50
— Тебя и на минуту одну оставить нельзя, — буркнул он. — Сразу норовишь истратить весь резерв на разных попрошаек. Знаешь ведь, что голова болеть будет завтра. Тут тебе не БИА, где за помощью к одногруппникам обратиться можно. Здесь тебе не там, здесь самолечением заниматься придется. А какой из тебя целитель с растраченным резервом?
— Тебе легко говорить! — вскинулась я. — У тебя резерв раз в двадцать больше моего!
— Ну так и пользуйся им, Кузя! — прорычал в ответ мой лучший друг.
Во имя магии! Кто скажет, как так получилось, что у меня в лучших друзьях ходит такой изумительный зануда и сноб?! — В твоем распоряжении четыре десятка щитодержцев и столько же рекрутов, а ты тратишь свой резерв на ерунду!
— Я...
— А если завтра кому-то срочно понадобится твоя помощь, а ты на нуле? Это ведь уже не учеба, Кузнечик! У нас тут разное случается. Я меньше года здесь живу, но уже сейчас могу сказать, что целитель в замке не просто нужен — необходим.
— Да не ворчи ты! — чувствуя себя пристыженно и глупо, взмолилась я. — Я не очень сильно потратилась. Честное слово!
И не солгала ведь. Действительно ерундой занималась целый день. Вот если бы я вчера, после принятия родов взялась посуду чистить или, скажем, платье гладить. Так ведь то вчера! А сегодня я вообще палец о палец не ударила.
Почти.
— Знаю я твое несильно. — не унимался Джона, выдергивая откуда-то из угла подмокший снизу сундук. — Помнишь ярмарочного потеряшку? Тогда ты тоже клялась, что чуть-чуть, а сама потом три дня в лазарете с мигренью провалялась.
Он мне этот эпизод до старости вспоминать будет!
Мы тогда с девчонками на ярмарку пошли, хотели подарок выбрать наставнику к юбилею. Подружки мои быстро по рядам разбежались, а я застряла у прилавка с пространственными шкатулками. Там-то на меня тот самый потеряшка и наткнулся. Мальчонка лет трех по виду, судя по цвету кожи и густым черным волосам, жестким и кучерявым, как овечья шерсть, был родом из Логдана, но говорил на таком диком языке, что его, должно быть, только родная мать и понимала. А я ею, понятное дело, не была. Мало того, я вообще с детьми не так чтоб много дел имела. Поэтому сначала растерялась, не зная, как унять потоки слез, но быстро нашла выход из ситуации: скрутила поисковое заклинание и за пять минут отыскала успевших впасть в истерику родителей.
Одна беда. Как я и сказала, день был ярмарочный, и народу на базарную площадь набилось столько, что яблоку негде было упасть, поэтому на прощупывание каждого ухнул весь мой резерв до капельки. Даже не помню, как я до академии после этого добралась. Спасибо, добрые люди рассказали, что без помощи родственников моего потеряшки не обошлось, а то так бы и осталась я с дыркой в памяти.
И да, Джона был совершенно прав. После того случая я три дня в лазарете провалялась с такой дикой мигренью, что у меня в висках пульсировать начинает только от воспоминаний о ней.
Вот и сейчас я поморщилась и глянула на Джону с укоризной.
— Не сравнивай, — проворчала, осторожно прислушиваясь к состоянию собственного резерва. — Тогда это ребенок был, да и я не то чтобы намного старше. Сколько там тех мозгов в пятнадцать лет-то было? А сейчас всего лишь испорченные продукты. Не заставлять же Рона вручную каждый ларь проверять.
— Ничего бы с ним не стало, если бы проверил. Он за это жалование получает...
Я скептически хмыкнула, и Джона был вынужден признать:
— Ну хорошо, не совсем за это. Но и ты тоже...
И тут я поняла, что нужно прибегать к запрещенным методам. Подошла к другу со спины, обхватила руками за талию и прижалась к щекой к месту между лопатками, где особенно хорошо был слышен стук его сердца.
— Джо, ну не ворчи. Я больше не буду.
— Врешь ведь, — вздохнул он.
— Вру, — согласилась я, пряча улыбку в ткани его мундира. — Я осторожно. Честно-пречестно! Я уже совсем не та, что на третьем курсе.
— И это, к сожалению, заметил не только я.
Это он на мою безответственность намекает, что ли? Сначала бумаги для практики забыла, а потом резерв растратила впустую. Разжав руки, я отшатнулась от приятеля и не пытаясь скрыть обиду, проговорила:
— Ну, знаешь! От тебя я этого не ожидала.
— Кузя? — Его голос дрогнул, и магическая Сеть едва не рассыпалась. — Зараза. Это я не тебе. Проклятье!
Перехватил заклинание удобнее, Сеть на миг вспыхнула ярким светом, а затем осела золотистой пылью на лари и мешки с испорченными продуктами.
Пижон. А еще меня обвинял в том, что я бездумно магию растрачиваю.
— Я в твоих способностях, Джона, ни дня не сомневалась, — напомнила я, когда меня перехватили на пороге и, не позволив уйти, прижали к крепкой мужской груди.
— Даже на первом курсе, когда мы Императорскую группу твоим зомбиком пугали. А ты...
— Прости.
— Я специалист и знаю, что делаю. Хватит со мной нянчится, как с ребенком!
— Действительно.
— И я все контролировала! Не дурочка! Сама понимаю, что перед завтрашним днем силы лучше поберечь.
В пристройку заглянул Рональд и, увидев наши объятия, смущенно крякнул. Я торопливо отшатнулась — вот только сплетен мне опять не хватало! — а Джона рыкнул раздосадовано:
— Испорченные продукты золотым крестом помечены! — А потом переплел мои пальцы со своими, и, шагнув на улицу, где небо уже окрасилось в темную синеву, успев надеть ожерелье из звезд, спросил совсем другим тоном:
— А что у нас там на завтра запланировано?
— У меня, — ответила я. — С полевиками поеду. Пойду то есть. Там на хуторах какая-то ерунда с магической хворью творится. Не дело это, что вы тут порчу на здоровье запечатыванием каналов лечите. Это все равно, что зубочистку топором точить: в принципе, возможно, но не очень удобно. А я проверю все. Исправлю. В конце концов, для того я сюда и приехала.
Ну, почти для того.
Джона задумчиво почесал переносицу костяшкой пальца.
— Значит, с полевиками пойдешь... — зачем-то повторил он и потянулся рукой к правому карману, где, как я знала, у него лежал блокнот, куда он записывал список дел на сегодня, но на середине пути рука замерла, и мой друг одобрительно кивнул.
— А что? Идея, в принципе, хорошая. Только сразу забудь про платья, шляпки и прочую... — Поиграл в воздухе пальцами, словно нажимая на кнопки невидимого клавесина, — …женскую милоту. Подходящий костюм, как я помню, у тебя был. А рыбацкие сапоги где-нибудь найдем.
Посмотрел на носки моих ботиночек, выглядывавших из-под подола, и скривился.
— Или не найдем. Ножка у тебя...
Я подхватила одной рукой юбки и, кокетливо повертев из стороны в сторону правой ступней, попыталась успокоить своего друга.
— Джо, — сказала я, заглядывая ему в лицо. — Ты снова забыл, что занятия по телесному воспитанию у целителей были сдвоенными с боевиками. Неужели думаешь, что меня можно напугать грязью и марш-броском на десяток километров?
— Хотелось бы, — с сожалением произнес он, придерживая меня за локоть, пока мы поднимались по широкой лестнице на галерею второго этажа. — И не говори мне, что будь у тебя возможность отказаться от сомнительного удовольствия месить грязь своими симпатичными ботиночками, ты бы ею не воспользовалась.
— Но…
— А раз «но», то и не спорь. Уж мне-то ты не обязана доказывать, какая ты на самом деле сильная. Поверь мне, Кузя, я об этом знаю лучше всех. Ты список необходимых вещей составила?
Я моргнула от такой резкой смены темы разговора, но быстро пришла в себя и достала из кармана сложенный вчетверо листок бумаги.
— Молодец! Общий ужин наш кастелян ни за что не пропустит.
— Общий? — изумилась я, внезапно почувствовав приступ вполне объяснимой обиды. — Но ты говорил о праздничном. Джо! Я не хочу общий! Я хочу только с тобой! — Обхватила его руку двумя ладонями и заглянула в темные глаза. — Достаточно просто пары бутербродов и стакана чая, чтобы мы могли нормально поговорить.
— Кузя... — Он покачал головой и осторожно отцепил мои пальцы от своей ладони. — На самом деле ты ведь не хочешь пропустить возможность познакомиться со всеми обитателями замка. Даже не так. Ты просто не можешь пропустить первый же совместный ужин, если хочешь, чтобы тебя хорошо приняли в этом месте.