Демон-хранитель

Она вышла из комнаты, переделанной из кельи, очень тесной и маленькой, зато, имеющей свой душ, и спокойным шагом спустилась по массивным каменным ступеням во внутренний двор монастыря. Оглядевшись по сторонам, Эмма с видом святой Марии Магдалины прошла мимо наставниц, чуть кивнув головой в знак приветствия. Я попытался воздействовать на одну из особо бдительных воспитательниц и у меня получилось. Одна из сестер-монашек, имеющая в своих обязанностях присматривать за сиротами, подозрительно глянула на мою девочку.

— Эмма, куда ты идешь? — спросила та, с обеспокоенным лицом.

Эмма зло посмотрела на меня, а затем, очаровательно улыбнувшись, ответила елейным голоском уже обратившись к монахине:

— Сестра Бенедикта попросила сходить за маслом на кухню, сестра Валенсия.

— Какая ты умничка, Эммочка, — проговорила сестра Валенсия и потеряла всякий интерес к дальнейшему передвижению Эммы.

Девушка продолжила путь, торжествующе показав мне язык. Я был взбешен и не понимал, как они не видят её притворства, того, что она сейчас вот-вот ускользнет из монастыря в большой опасный мир. Мне оставалось только следовать за ней и, если что выручить… снова. Оглядевшись по сторонам, моя шилозадая юркнула в небольшое пространство между вековой стеной монастыря и кирпичным сараем, где кудахтали куры. В глубине была небольшая выбоина, через которую мелкая детвора иногда отлучалась из монастыря, для того чтобы поесть яблок и поглазеть на фермерского сыночка. Пока она пробиралась наружу, я её уже ждал вне стен монастыря, привалившись к стене, сложив руки на груди, приподняв бровь. Эмма вздрогнула, но взяв себя в руки, внимательно посмотрела на меня.

— Мог бы и не ходить со мной, — тихо проговорила она, но в глазах я отчетливо увидел страх, выбиралась она из стен обители в первый раз.

— Я — твой хранитель, — проговорил в ответ и мрачно воззрился на девчушку.

— Только поэтому? — снова спросила и снова взгляд в упор, выворачивающий чувства.

— Не только, — вырвалось, как движение мрачной души.

Эмма улыбнулась и вприпрыжку побежала по дорожке среди высокой травы, которую здесь никогда и не думали косить. Я шел следом, отмечая нескладность тонкой фигуры с длинными руками и ногами. Как лягушонок. Усмехнулся. Точное сравнение. Яркое и горячее полуденное солнце расслабило меня до нельзя, ремни на шее давили, хотелось скинуть плащ и тяжелые берцы. А впереди как ни в чем не бывало беззаботно прыгал мой лягушонок. Иногда кидая в мою сторону счастливые взгляды и немного осекаясь под моими тяжелыми.

Тропка привела нас к невысокому забору, за которым высились яблони. Наливные красные яблоки нависали, маня. Тонкий изысканный, кисловато-сладкий аромат, вызывающий усиленное желание сорвать и съесть яблоко, разливался по всей округе, смешиваясь с солнечным светом, создавая радужную мелодию, оседающую в легких невесомой взвесью. Я увидел, как моя неугомонная влезла на забор и спустилась с обратной стороны. Недовольно проворчав под нос ругательства на древнедемонском, я оказался на той стороне и увидел, как Эмма воровато оглядывалась вокруг. Её глаза разбегались по поляне с яблоками и только сейчас она поняла, что не взяла с собой никакой тары, чтобы набрать яблоки. Девушка растерянно посмотрела на меня, но, увидев мой красноречивый взгляд, выражающий мысль: «Ну я же говорил», громко хмыкнула и горделиво вскинула подбородок.

Она начала собирать яблоки в майку. Как она будет перелезать через забор в итоге, она, конечно же, не думала. Зато подумал я и беззлобно рассмеялся. Как вдруг строгий голос осек её действия, заставив выронить яблоки из рук и обратить на себя внимание. К Эмме шел молодой человек с обнаженным торсом, вытирающий руки о грязное полотенце. Я видел, как задрожала от страха моя девочка, и был готов в любой момент материализоваться, чтобы защитить её. Молодой человек подошел к Эмме почти вплотную и, оглядев её нахальным похотливым взглядом, сально усмехнулся.

— Из монастыря? — задал вопрос густым басом.

Эмма кивнула, громко сглотнув. Парень громко расхохотался.

— Не кормят вас там что ли, — слишком риторически, слишком нагло.

— Тут самые вкусные яблоки, — проговорила девушка, постепенно обретая в себе уверенность и, сверкнув изумрудными глазами, продолжила дальше, — Я могу взять пару?

Парень обошел Эмму вокруг, цокнул похотливо языком, взял с травы два яблока и проговорил, усмехаясь:

— Поцелуешь — отдам.

У меня начало сносить крышу, но я увидел, что Эм почувствовала мой гнев и приподняла вверх руку. Это был условный сигнал, чтобы я не вмешивался. Я стиснул зубы и громко задышал.

— Сначала яблоки, — слишком спокойно произнесла девушка.

Что задумала моя бестия? Парень хмыкнул, но яблоки отдал. Эмма, сунув их в карманы шорт, подавила хитрую улыбку. Парень торжествующе подошел к Эмме и склонился для поцелуя. Я увидел словно в замедленном кадре, как бойкая девчушка, неуловимо быстро подняв ногу, ударила сыну фермера между ног. Еще секунды и она уже перелазила через забор. Я даже не оглянулся на парня, слыша только несдержанные ругательства и хрипы боли. Эмма улепетывала со всех ног и я бежал за ней. Она остановилась только на полпути к монастырю и упала в траву, закрыв глаза, раскинув руки и шумно, через приоткрытый рот, дыша от интенсивного бега. Я присел рядом.

— Оно того стоило? — спросил я, рассматривая её лицо: подрагивающие густые черные ресницы и улыбающиеся губы, чуть вспотевший лоб с прыщиками.

Я по-доброму усмехнулся. Мой лягушонок дал отпор наглецу, проучив того раз и навсегда. Эмма словно почувствовала мои мысли и распахнула изумрудные глаза, внимательно смотря на меня. Она широко мне улыбнулась, что сейчас бывало редко. В её глазах плескалась благодарность напополам с любовью. Я опустил глаза и чуть мотнул головой, не намереваясь так быстро сдаваться. Девушка села и чуть виновато посмотрела на меня.

— Но было же весело и у нас есть яблоки, — произнесла Эмма и вынула из кармана ароматные фрукты, чуть потерла их о шорты, протянув мне одно.

Этот момент мне щемяще напомнил момент соблазнения Сатаной Евы. Изгнание из рая, нашего с Эммой, было неизбежно. Девушка взрослела, а я боялся потерять её внимание и любовь. Я посмотрел на протянутое мне яблоко, поднял взгляд в сверкнувшие зеленые омуты и тяжело вздохнул.

— Змей, — прошептал я, но яблоко взял.

Эмма рассмеялась и придвинулась ко мне, положив голову на плечо и обняв руку. Яблоки и вправду были вкусными. Над моей головой было жаркое солнце, а рядом моя довольная девочка.

Время полудня клонилось к исходу и мы быстрым шагом добрались до монастыря через тайный проход, и незаметно добрались до комнаты-кельи. Эмма ушла в душ, а я остался рассматривать содержимое её стола.

Девушка любила фотографировать и я подарил на её четырнадцатилетие фотоаппарат, который обменял у местного фотографа на редкую фотографию времен девятнадцатого века. С тех пор она фотографировала много и у неё не плохо получалось. Мне нравились её солнечные фото, пронизанные любовью к людям и к этому миру, бывшему к ней настолько жестоким, отобравшим у неё родителей и давшим ей меня, как своё самое худшее проклятие. Я положил фотографии на стол и увидел, что между столом и тумбой застрял альбом. Желая помочь и думая, что он просто запал и Эмма не заметила этого, я вытащил его и случайно приоткрыл. И остолбенел. Я видел, что девушка рисовала в нем часто, но я не знал, что моделью для неё был я. Я медленно присел и начал листать. Тут были зарисованы все мои эмоции: смех, злость, улыбка, гнев. Тут я нахмурился, а здесь задумался. Печальный, радостный. Руки, плечи, лоб, ремни на шее, ладони… Так красиво и старательно, с такой любовью…