Страница 63 из 71
В углу рыдала Эмма, прижимая к себе тело ребенка, шепча:
— Нет, Геральд, не отдавай им его, пожалуйста, не отдавай…
— Это не зависит от него, Душа, — со скорбью произнес Шепфа. — Я вынужден сделать это, чтобы в дальнейшем он не навредил никому, но я обещаю тебе, что всё будет по-прежнему, вы будете и прежде жить с Геральдом на земле, я возьму даже вашу память о ребенке и развею её по ветру, вам не будет больно, у вас будут еще дети, но, лишенный своей ангельской сути, хранитель никогда не зачнет такой силы ангела.
— Нет, пожалуйста, не надо, — шептала она, рыдая над маленьким тельцем Бонта.
— Отец, не так быстро, — услышали мы голос Гавриила. — Душа заключила со мной сделку…
— Какую сделку? — похолодел я, повернувшись к Эмме.
— Чтобы ты жил… — прошептала она, и её энергия вырвавшись к моей соединились и снова закрутились.
— Да, ты не ушел в небытие благодаря ей, — усмехнулся надменно Гавриил, — так вот, теперь моя часть сделки, — я оставляю вам память о ребенке.
Я беспомощно посмотрел на Шепфа, тот пожал плечами и болезненно поморщился:
— Даже мне не под силу расторгнуть контракт, договор дороже денег.
Я взглянул на Эмму и мое сердце опустилось куда-то в пятки: как мать сможет жить зная, что где-то есть её дитя на свете, что оно где-то живет, но без неё. Но тут я услышал аплодисменты Сатаны и его сухой голос:
— Все такие молодцы, дайте-ка и мне вставить свои пять копеек в ваш теплый междусобойчик, помнится у нас тоже с тобой сделка, Геральд?
Я грязно выругался на древнедемонском, на что Сатана загоготал.
— И что же хочет от меня хозяин ада? — произнес я, сжимая челюсти и опаляя того холодом взгляда.
— Вернуть тебя в ад.
Эмма ахнула и мы с ней растерянно переглянулись. Раздался голос Шепфа:
— Геральд более не принадлежит тебе…
— Но сделка есть сделка, — злобно проговорил он.
— Я возвращаю тебя на Небеса, Геральд, но ты свободен от его власти. Даже будучи демоном, метка на лице Сатаны всегда ему будет об этом напоминать, — свой вердикт вынес Шепфа, я увидел, как передернулся Сатана и со жгучей ненавистью посмотрел на несчастное лицо Эммы.
— Это слишком жестоко, — выкрикнула моя девочка, собрав последние силы. — Небеса призваны творить добро, но ваши одежды и крылья перестали быть белыми, они стали серыми, вы научились прикрываться незыблемыми постулатами и делать неприглядные вещи. Наша любовь, родившая чистого ангела, — ваша зависть, — она рассмеялась. — Боги завидуют. Какие же вы жалкие, — её тело сотрясли рыдания.
Я дернулся к ней, но незримая сила Шепфа удерживала меня на месте.
— Вы не дадите нам обняться? Не дадите проститься? — с горькой усмешкой проговорил я, смотря прямо в глаза дряхлого днями.
— А зачем? — произнес тот и улыбнулся. Но это не было издевательской улыбкой, это отблеск обещания, затаенная надежда.
Я растерялся от равнодушия слов и от теплоты взгляда. Комнату начало заливать теплыми ярким светом. Я прошептал Эмме одними губами, что люблю её, она выкрикнула мне это, рыдая так, что моё сердце готово было разорваться на мелкие кусочки. Никто в этой комнате не заметил, что напоследок старуха щелкнула пальцами, а Шепфа улыбнулся.
Комментарий к 23. Рождение
анонс - https://vk.com/wall-194439725_750
эстетика - https://vk.com/wall-194439725_754
========== 24. Ну, Голливуд, так Голливуд (от лица Эммы) ==========
Я очнулась внезапно. Так просыпаются после кошмаров: немного с облегчением, что всё закончено, и легкой тревогой, что возможно, ты еще во сне. Какой ужасный сон! Я провела рукой по животу и… похолодела. В окна бил ненавязчивый свет фонарей, а заря даже не думала зачинаться. Вскочив, включила свет и огляделась. Всё как обычно, все предметы на своих местах, но я не беременна и… Подбежав к гардеробу, открыла нервным судорожным движением дверцу шкафа. Там, где должны были быть его рубашки, костюмы и брюки, их не было. Там висели мои вещи. Это — плохой сон и, возможно, я проснусь и Джер будет рядом и ребенок… Но в голове отпечатались слова кошмара — всё будет как прежде, память не отнимут, Геральда и дитя заберут. В той реальности, в которой проснулась я, так и случилось.
Э, нет! На глаза набежали слезы. Так, рано паниковать. Я спустилась вниз и, зацепившись за последнюю ступеньку, больно шмякнулась об пол, тут же похолодев всем телом. «Боль позволяет нам чувствовать себя живыми…», — на ум пришли слова демона-хранителя. Я даже вспомнила, как он наклонился к моей коленке и обрабатывал мне рану, пока я тихо скулила, и смотрел на меня с теплотой своими невозможно холодными глазами. Только ему одному удавалось успокоить меня в любой, даже самой патовой ситуации. Боль и я не проснулась, значит я не сплю! И вдруг я застыла. Я не сплю… Я кинулась к комоду и стала перерывать документы, с каждым разом всё отчаяннее раскидывая бумаги по комнате. Нет никаких упоминаний о Геральде, как будто его никогда и не существовало. Но что-то должно быть. Фотографии! Альбомы были тут же, но ни на одной из фотографий не было и намека на демона, я везде была одна, так, как будто это и было на самом деле.
Мои руки обессиленно опустились на колени и, кинув взгляд на свои ладони — привычка демона, передавшаяся и мне, — я увидела ярко-голубой сапфир. Кольцо! Я нарочито медленно поднесла к нему палец и очертила его поверхность, оглаживая каждую грань. Я вспомнила, как в ярком заливающем нашу спальню свете, оно уже было начало исчезать на моем пальце, но щелчок пальцев повитухи и оно вновь появилось. Вот оно точно не могло мне привидеться. И оно на мне. Я его вижу точно так же, как когда-то видела своих мужа и мальчика. И ребенок был… есть… И я, уткнувшись лицом в колени, завыла так, что мне кажется все волки страны слышали меня, просидев почти до утра.
Однако я заставила себя подняться и, выпив крепкий кофе, всё-таки кое-как собраться и мало-мальски успокоится. Может что-то случилось и Джер был вынужден меня оставить и они с малышом сейчас где-то… Где? — твердила упрямая логика. Но надежда есть надежда. Листая телефонную книгу в своем мобильнике, я поняла, что никогда на свете не было такого, Геральда Нильсена. Была только Эмма Нильсен, незамужняя девушка, сирота, выросшая в приюте святой Катарины, учащаяся в художественном колледже и работающая в кафе «У Кэтрин». Меня снова сотрясли рыдания. Ведь логика подсказывала мне, что всё, о чем говорилось высшими существами этого мира в моменты после рождения моего сына, всё сбылось. Нас троих разлучили, и мы больше никогда не увидимся. Они стёрли все материальные следы присутствия демона в моей жизни, но оставили память. Я горько усмехнулась — как же это по-ангельски сделать благость грязными руками.
Утро наступало очень медленно, еле дождавшись условленного часа я нырнула в автомобиль и довольно-таки быстро добралась до места работы. Кэтрин поприветствовала меня, снимая стулья со столешниц и ставя их на пол, сдержанно зевая.
— Ты чего так рано? — удивленно спросила она, смотря на меня.
А я смотрела на хозяйку, внимательно следя за её выражением лица, огладив себя по животу, но лицо Кэтрин не выражало никаких эмоций. В её памяти я никогда не была замужем и никогда не была беременна. Я горько сглотнула и в отчаянии прикусила губу, потому что еще чуть-чуть и расплакалась бы.
— Не спалось, — растерянно пробормотала и принялась помогать хозяйке.