Страница 61 из 71
Через неделю Эмму выписали из больницы и она счастливая вернулась в наш дом, наполнив его своим уютом, любовью, запахом, неуловимой атмосферой тепла, которое шло прямо из её сердца. Таких мелочей повседневных как бы и не замечаешь замыленным взглядом обывателя.
Свежая постель, закрытые утром наспех шторы, чтобы я мог подольше побыть в объятиях сна, мурлыканье попсовой мелодии в душе, запах лавандового мыла, легкий поцелуй в щёку и касание носа. Я часто спускался после такого пробуждения на кухню и незамеченный стоял в проеме входа, счастливо улыбаясь, видя тебя пританцовывающую у плиты. Блинчики у тебя выходили отменные, остальное мы учились готовить вместе, в первое время безжалостно выбрасывая всё в корзину для мусора и обедавшие-ужинавшие в ближайшей кафешке. Совместные походы в магазины книг и ранее пустовавшие полки заполнялись, не просто книгами, а нашими мыслями, мечтами, видением жизни, надеждами, страхами. Трепет встречи после расставания на несколько часов, нетерпение утопить в объятиях, а вечером — золотая радуга, повисшая над животом Эммы — наше персональное чудо, чутко отзывавшееся на мои прикосновение, тянущееся ко мне, светлое, чистое, энергия звонкая, словно медь, сплав темной, как камень моей, и огненной жизнеутверждающей Эммы, с порывом осеннего ветра — моя холодная зима вперемежку с её жарким летом. Он был прекрасен уже сейчас, обернутый розовыми пеленами ранней зари, теми, в которых ангелы передают их в утробы земным матерям.
Раньше такие обыденные вещи для меня, демона, казались не важными, хотя мне нравилось взаимодействовать с людьми и мой трактат «Почему у людей нет крыльев, или рожденный ползать, летать не может», которым я когда-то гордился, имел успех в свое время на кафедре и до сих пор используется учениками для написания докладов, сейчас явился для меня полнейшим позором. Я ничего не знал о людях, я судил их по внешним проявлениям, злорадствуя над их мелкими страстишками, а они были глубже настолько, насколько глубок их создатель. По образу и подобию…
Наши ежедневные будни складывались в недели, недели в месяцы, а все в это время в ожидание и хлопоты. Мы ждали встречи с нашим дитя. Но узнавать его пол при всех возможностях современной техники, мы не стали, боялись, что необычные явления в виде замершей золотой радуги над животом Эммы приведут к определенным последствиям. Мы были осторожны и отказывались от обследований. Мы были всегда настороже.
***
— Мне очень нужна твоя помощь, ты можешь подъехать прямо сейчас? — говорил я в трубку мобильного телефона немного волнуясь.
— Что случилось? — раздался голос за моей спиной одновременно слышимый и в трубке.
Я обернулся, мрачно усмехнувшись. Уже было начал забывать, как это — быть бессмертным. Это был мой тренер по крылоборству с трубкой, удерживаемой под ухом, в руках он держал рюмку и глифт, собственно, в чем был.
— Эмма рожает, — проговорил я растерянно и как подтверждение тому услышал крики со второго этажа.
— Хм, вряд ли я тебе с этим могу помочь, — он озадаченно посмотрел на меня.
— Не с этим, просто побудь здесь пока ребенок не родится, мне так будет спокойнее, — ответил я, надеясь на хороший исход.
— А, — произнес он, облегченно вздыхая, — а то у моего племянника Аарона…
— Подожди, Аарон… Аарон-заика твой племянник? — удивленно переспросил я, вглядываясь в черты своего тренера по крылоборству и находя там общее с Аароном.
— Да, по моим стопам пошел, чертяка, — проговорил с гордостью бармен и мы снова услышали крик Эммы.
Тренер налил себе стопку и протянул мне, я поморщился и отрицательно качнул головой, хотя рефлекс сработал и во рту появилась вязкая слюна, я сглотнул наскоро и отвел взгляд от бутылки, хотя нервы сдавали. Поймал себя на мысли, что лучше бы сюда легионы ангелов, я бы им свернул шеи голыми руками, чем слышать вот это вот всё. Бармен залпом опрокинул содержимое рюмки и, чуть помедлив, налил и выпил снова, затем поставил бутылку и ожидающе глянул на меня.
Я достал талисман, подаренный Эмме бабушкой ангела Джека и поспешно сломал его пополам, он раскрошился в моих руках до трухи и исчез, словно его ветром сдуло. В ту же секунду в гостиной возникло две фигуры: ангел Джек и его бабушка. Тренер выругался по древнедемонскому, увидев старую ведьму. Та мельком взглянула на него и улыбнулась краешком губ. Джек плотоядно взглянул на бутылку глифта и облизнулся, но осекся под нашими пылающими взглядами.
— Веди меня к ней, Геральд, — прошелестела она, и я двинулся первым.
За нами проследовали Джек и тренер. Я оставил мужчин за дверью и привел старуху к ложу с Эммой. Демон оглядела мою девочку и приказала, не отрывая глаз от измученного лица моей девочки:
— Теплую воду и много полотенец, — затем она быстро спросила: — Где я могу помыть руки?
Я провел её до ванной и включил кран. Помыв руки, она коротко взглянула на меня, и чуть тронула за плечо, сказав при этом слегка дребезжащим голосом:
— Ничего не бойся, я помогу.
На эту фразу я кивнул и мы вернулись в комнату. Эмма тяжело дышала и капельки пота струились по её лбу, я отер ей лоб полотенцем и поцеловал. Она благодарно улыбнулась и протянула мне ладонь, морщась от боли. Я поцеловал ей руку и крепко сжал её. Прекрасное лицо Эммы было искажено мукой, а я не могу ей ничем помочь.
— Ты помогаешь, — неожиданно ответила бабушка, как будто читала мои мысли, — она чувствует твою силу. И дитя… ты ему нужен.
Я вздрогнул и взглянул на мою девочку, она вся раскраснелась и стонала от боли. Старуха осмотрев её, выдала:
— Теперь только ждать, схватки должны со временем усилиться и дай Шепфа к утру у нас будет славный младенец на руках.
Её лицо преобразилось, оно стало светлым, я увидел её ангельский лик и она была прекрасна — ангел, вынужденная носить черные крылья. Потекли минуты и часы ожидания. Эмма то ложилась, то вставала, кружась по комнате. Схватки становились всё чаще и все интенсивнее. Я был в предобморочном состоянии, а повитуха смеялась и приговаривала:
— Сам хотел роды принимать?
Теперь я точно был уверен в том, что бабка умела читать мысли, вероятно, это было её даром.
— Слишком самонадеян, — хрипло проговорил я, чувствуя, как волна боли Эммы передалась и мне.
— Любишь её, вот и готов на всё, — вновь проговорила старуха, подбадривая нас.
Мы улыбнулись друг другу, и я склонил свой лоб к её. Она вся горела и трепетала.
— Она ведь просто женщина, сможет ли… — прошептал я, давя в себе слова, что так неосознанно слетели с губ. Видя, что Эмме не до этого, я погладил её лоб, чувствуя, как она расслабляется немного, но схватки дают знать о себе.
— Вместила и выносила же, хотя не должна была. Ваша встреча против природы мироздания, но она доказывает, что у всякого правила бывают исключения, — проговорила старая женщина внимательно следя за Эммой. Я взял полотенце и отер выступивший пот с её лба.
— В следующий раз рожать будешь ты, Джер, — гневно, морщась от боли, произнесла девушка, я несдержанно улыбнулся.
— Молодец, еще и шутишь, — проговорила старуха и проверила Эмму, пробормотав, — четыре пальца… Скоро уже, Геральд, будешь держать своё дитя на руках.
И вправду, уже через незначительное время схватки убыстрились и стали частыми настолько, что старуха мигом засуетилась вокруг Эммы, которая кричала от боли пока ребенок спешил появиться на свет. А старуха командовала когда тужиться и когда дышать. Я увидел малыша: светлую макушку, шею и плечики, ручки, ножки и вдруг почувствовал всплеск такой сильной энергии, что меня покачнуло, то же самое ощутила и повитуха. Это почувствовал весь мир и я ужаснулся, потому что это могли видеть небеса и ад.