Страница 54 из 71
— Я… Эмма… — начал он сильно волнуясь, затем глубоко вздохнул и взял себя в руки, — Эмма, я люблю тебя, готова ли ты разделить со мной жизнь?
У меня по щекам бежали слезы и я кивнула, тихо прошептав:
— Хоть день, хоть вечность.
Почувствовала, как по моему пальчику скользнуло колечко, а сильные руки притянули меня к себе, скрепляя взаимное согласие крепким глубоким поцелуем от которого кружилась голова и подкашивались ноги, от которого, казалось, за спиной выросли крылья.
Небоскреб. Ночь. Яркое сияние голубого сапфира и твоих ледяных глаз. Демон и Душа. Непозволительное перекрестие одиноких судеб вопреки всем законам Вселенной.
Комментарий к 20. Кольцо демона (от лица обоих главных героев)
https://vk.com/wall-194439725_656
https://vk.com/wall-194439725_670
========== 21. Учитель. Ева ==========
Посвящается Е.К.,
с бесконечной любовью
и надеждой, что боль не бесконечна
Я оправил на себе черную водолазку и вошел вместе с директрисой в просторное помещение учительской. Несколько тусклый свет выделил лица учителей - моих коллег: любопытные, заинтересованные, равнодушные, озабоченные или раздраженные. Опустил одну руку в карман брюк, другой перебрал ручку широкой сумки-портфеля. Я не чувствовал ни смущения ни раздражения, ни один из них не задел моего любопытства. Обыкновенные люди в обыденной ситуации в их обычной жизни.
— Коллеги, хочу представить вам нашего нового учителя по истории, — зычно проговорила мисс Сфодри и для привлечения внимания звонко хлопнула в ладоши, — мистер Геральд Нильсен, прошу любить и жаловать.
Они по одному представились, на что я лишь холодно кивал, зная, что возможно с некоторыми из них я буду пересекаться на уровне «здравствуйте-досвидания». Мне указали на мой стол, он был маленьким и узким и я ненароком и с тоской вспомнил свой кабинет в небесной школе. И удивился себе, а на ум пришли слова ангела Фенцио, который частенько называл меня философом, обученным убивать. Две склонности, которые были в моей биографии: служба Сатане с моим клише профессионального убийцы и его самого ярого приспешника на битвах и пирушках, а так же служба, скорее для души, в школе ангелов и демонов.
Мне нравилось преподавать, преподносить знание, учить думать, учить понимать себя и природу своих мыслей, составлять свое собственное мнение о складывающейся действительности. Но там, наверху, я обучал уже взрослых людей, а здесь мне предстояло учить подростков, которые однако не верили ни одному твоему слову, враждебно относились к любому взрослому в их жизни, считали, что уж они-то точно умнее всех вместе взятых, а опыт предыдущих поколений, ну так, для взрослых, а еще они не умели думать.
— Ты в курсе, что тебя поставили в класс к самым сложным детям в школе? — произнес голос рядом со мной и я, повернув голову, увидел за соседним столом худого молодого учителя, он улыбнулся и я почувствовал к нему человеческую симпатию, несмотря на то, что он так бесцеремонно обращался на «ты», не озаботившись представиться.
Я поднял бровь и промолчал, пожав плечами.
— Генри Савольски, — произнес он, представляясь уже сам, и подал руку для пожатия.
Руку я пожал. Он хотел еще что-то сказать, однако прозвучал звонок, и я вышел из учительской так же спокойно, как вошел. Уже вскоре нашел нужную учебную аудиторию. Я вошел в класс и до этого жужжащий улей вдруг умолк и сорок глаз вперились в мою высокую фигуру. Положив портфель на стол, я мрачным взглядом исподлобья осмотрел всех присутствующих и поздоровался. Со мной также поздоровались: человека два-три жидкими нестройными голосами.
— Меня зовут мистер Нильсен, я буду вести у вас уроки истории, — произнес я, оглядывая класс и написал свое имя на доске, затем повернувшись к классу вновь мрачно посмотрел на детей, — и у меня есть правило: если кому-то неинтересно, они могут выйти прямо сейчас и не ходить на занятия вообще.
Где-то из середины послышался окрик:
— Эй, как это понимать?
Я отошел в сторону, чтобы разглядеть выкрикнувшего — это был мальчишка четырнадцати лет, блондинистый и с дерзкой челкой, одетый в кожанку, с ухмыляющимся лицом.
— Не «эй», а мистер Нильсен, — и указал пальцем на доску, где было написано моё имя.
— Да ты придурок, — выкрикнул он, строя рожу, бросая мне вызов и в мигом ставшей тишине кто-то хохотнул, но, в целом, класс замер, ожидая моей реакции.
— Ты сам такой, Лео, — услышал я звонкий голос с последней парты, принадлежал он юной девушке, похоже она сама от себя не ожидала такой смелости.
— Заткнись, шлюха, — проговорил он нагло и загоготал, класс поддержал его громким улюлюканьем.
Девушка втянула голову в плечи и, сильно покраснев, начала отчаянно выводить какие-то каракули в своей тетради. Я нахмурил брови.
— Можешь идти, Лео, — проговорил я, внутренне смиряя себя, зная правила школы и необходимость им следовать.
Парень недоумевающе смотрел на меня и произнес:
— Как это?
— Иди, Лео, — спокойно повторил я, – переступай ногами и иди к выходу, можешь не возвращаться, я не расстроюсь.
— А куда мне идти, к директору? — переспросил он, недоуменно улыбаясь, растерянно вставая из-за парты.
— Мне все равно, — произнес я, холодно улыбаясь.
Он оскорбил другого ученика. В небесной школе он бы остался без крыльев и ужина, здесь ему это сошло с рук, но терпеть этого «балагура» на хотя бы этом уроке я был не намерен.
Парень рассмеялся и, театрально раскланявшись, вышел из аудитории. Класс вначале рассмеялся, но затем снова умолк и напряженно смотрел на меня. Я, чуть усмехнулся и продолжил свою прерванную речь:
— А теперь достаём бумагу, ручку и напишем…
Из середины класса вновь послышался голос, басистый, немного ломающийся, очень наглый и самоуверенный, просто взывающий к тому, чтобы его грубо осадили:
— Эй, а если у меня нет бумаги?
Я проигнорировал выкрик и снова продолжил:
— Напишем сочинение…
— Эй, ты слышишь меня? Чё ты меня игноришь, ты, педик? — снова этот голос, будто выплевывающий слова, и он определенно нарывался.
— Сочинение на тему… — я как мог так и не обращал внимание на наглеца, потому что знал, что еще чуть-чуть и выдавлю ему глаза, а это не педагогично.
Он встал в полный рост ничуть не уступающий моему, и я увидел, что ко мне приближается здоровый детина — парень с бритой налысо головой с татуировками на руках и жующий жвачку. Он нагло вплотную подошел ко мне.
— Я тебе, придурок, вопрос задал, ты чё попутал, лучше ответь, — и он кулаком стукнул по столу, так что всё, что на нем было, подпрыгнуло, класс замер, ожидая зрелищ. Впрочем, ничего нового для человечества, которое всегда жило только только этим, а ну и ещё хлебом.
Я усмехнулся, глядя ему в глаза, и ответил:
— Столу не больно, он не живой, а твои слова меня не трогают, мне все равно, — потом добавил, своей энергией прощупав парня, видя, как желваки играют на его лице и прося Шепфу даровать мне спокойствие, потому что я мог убить его: — Ты ненавидишь весь мир, и я был таким же, но тебе не стоит злиться на меня. Я — тот, кто даст тебе знания, без которых тебе не выжить в этом мире. А теперь сядь и постарайся так больше не делать…