Страница 41 из 71
— Вот только вопрос: зачем Гавриилу «топить» свою подопечную, — шепнул Винчесто вслух вырвавшуюся мысль, — этими вновь открывшимися обстоятельствами он подталкивает её к небытию, — на его щеках заиграли желваки.
— Этот хитровыдуманный индюк знает свое дело, он знает, для чего это делает, у него свои мотивы. Я это понял, когда узнал, что он согласился стать защитником Души, сделав это явно не по доброте душевной, — ответил ему Сатана.
Винчесто вновь уткнулся в бумаги. Я молчал, я молил, чтобы моя девочка взглянула на меня, но упрямая смотрела куда угодно, но только не на меня. Я чувствовал её боль и я ничего не мог сделать — закованный в наручники и молчащий.
Висящая тишина в зале судебного заседания стала просто звенящей. Астрея о чем-то напряженно думала и периодически неосознанно постукивала молоточком. Потом словно собравшись с мыслями, судья мрачно проговорила:
— Вы можете чем-то подтвердить вновь открывшиеся обстоятельства, Архангел?
— Заключение сторон Равновесия… — проговорил Гавриил, сияя, и передал бумаги Астреи.
— Хорошо, — раздраженно протянула Астрея, получила бумагу, просмотрев её и отдав Помпее.
Судья задумалась и через какое-то время быстро произнесла:
— Судебное заседание откладывается до завтра для изучения вновь возникших обстоятельств, — судья стукнула молоточком и поспешила удалиться.
А я все смотрел на Эмму, она лишь мельком взглянула на меня — обижена и потеряна, мне надо с ней поговорить, мне нужно ей сказать, что я чувствую, но её так же, как и меня, увели из зала правосудия.
На нижних этажах Дворца справедливости было не так радужно, светло и просторно и меня впервые не тошнило от нарочито подчеркнутой святости и обилия белого света. Это было место для меня, для демона: серого и с темной душой. Я осмотрелся: камера оказалась очень тесной и маленькой, окон не было, жесткая полка.
Я подёргал свои запястья, скованные в наручниках и усмехнулся, они опасались оставлять меня без них даже в закрытой камере. Эмму так же, как и меня, тщательно охраняли, однако я смел надеяться, что её содержат не в тюрьме и не в таких спартанских условиях, что меня. Кому я еще был нужен, кроме неё? Но я ошибался — похоже, существовал еще кое-кто, кому было не плевать на творящийся в моей жизни коллапс. И это был ангел Фенцио. Когда я увидел его, то был безмерно рад. Он вошел широким шагом и полы балахона из плотной ткани хлестко ударяли по его ногам. Ангел был верен себе и не менялся. Собранный, серьезный и очень честный. Я знавал его и в бою, и на веселой пирушке и на школьном симпозиуме. Я широко улыбнулся и был действительно очень рад видеть его. В ответ получил такую же искреннюю улыбку. У многих может возникнуть вопрос: каким образом две силы, два противоположных полюса Равновесия способны на дружбу, на который я отвечу так — нас надо было просто знать в студенческие годы.
— Ты влип, Геральд, — глубоко вздохнув, произнес ангел, — по-настоящему.
— Без тебя знаю, Фенцио, — мрачно произнес я, усмехаясь, понимая, что ангел не изменился, что его может поменять что-то действительно серьезное, что ворвется в его жизнь так же неожиданно, как Эмма в мою.
— Но я рад за тебя, ты вечно что-то… — он промолчал подбирая слова для моего поведения ранее.
— Искал? — предложил вариант я и улыбнулся, вспомнив свою неугомонность в отношении женского пола.
— Точно… надеюсь, ты нашел, — усмехнулся Фенцио и, глянув себе за плечо, убедился, что охранник не смотрит на нас, я подался вперед, вслушиваясь в каждое слово. — У меня есть то, что может помочь вам с Эммой.
— Что же? — я глянул в сторону охранника, убедившись в том, что тому мы не интересны.
— Амулеты, которые спрячут вас на земле, — произнес он, — вам только надо добраться до водоворота…
— Я в наручниках, Фенц, — проговорил я, вроде вновь воспарив от надежды, но потом снова помрачнев, — между прочим в тех, что ты делаешь, — я с укоризной и легким сарказмом помахал у него перед глазами ладонями.
— В них нет силы, — спокойно произнес он и пальцем показал мне, что руны на них разомкнуты, такое может увидеть только опытный глаз, что был у моего школьного приятеля.
Я длинно и грязно выругался на древнедемонском, Фенцио поморщился от моего непроизвольного выражения чувств, а потом передал и амулеты.
— Ты доберешься до водоворота и у вас будет шанс раствориться среди людей. Стать человеком, быть человеком, — произнес ангел и его взор пристально скользнул по-моему лицу, — готов ли ты?
— О, ты не знаешь насколько, — прошептал я ни минуты не сомневаясь в выборе, — только меня одно беспокоит, если… если, что-то пойдет не так…
— Ты о том, сможет ли Эмма выносить и родить? — догадался давнишний приятель и коллега.
Я мотнул головой и мрачно исподлобья взглянул на него. Охранник зашагал в нашу сторону. Он подумал и, подходя к выходу, произнес:
— Риск есть, если ситуация станет патовой, ты знаешь, как призвать меня на помощь.
— Зачем ты так рискуешь, ангел, помогая мне? — спросил я, вглядываясь в его серые глаза.
— Я знаю, что окажись я в столь же безвыходной ситуации, ты мне также поможешь, ты также сделаешь всё возможное и невозможное для меня, — проговорил он.
Я утвердительно кивнул. С этими словами Фенцио удалился, оставив меня размышляющего и рассматривающего амулеты — нашу с Эммой единственную надежду.
***
На следующий день.
Я сосредоточенно смотрел перед собой, обдумывая наши с Эммой дальнейшие действия. Когда её ввели в помещение, я тщетно искал встречи с её взглядом, она не смотрела больше на своего хранителя. Эмма, ты самое упрямое создание во всей вселенной, ты дьяволица, созданная мне на погибель, приковавшая к себе сильнее наручников с рунами! Смотри на меня, черт бы тебя побрал, Эм! Посмотрела. Мельком. Обожгла, однако быстро собрала эмоции и снова глухая стена. Я усмехнулся: сам воспитал — получи и распишись, Геральд.
В зал судебного заседания вплыла Судья, вот только я не видел той спеси и надменности в ней, она была бледна и задумчива. Присев на судейское кресло, Астрея всё-таки собралась и произнесла свое судейско-сакральное:
— Судебное заседание продолжается. Стороны подойдите для определения жребия.
На этот раз повезло Винчесто, выступать первым выбор пал на него. И он довольный собой и складывающимися обстоятельствами заговорил, оглядев зал внимательным горящим взором, обратился к судье с риторическим вопросом:
— Ваша честь, что вы видите, глядя на эту девушку?
Эмме стало крайне некомфортно и она вся сжалась, убийственным взглядом воззрившись на моего защитника, тот как будто не заметил и продолжил:
— Так ли невинна эта девушка…
— Возражаю, — подскочил на месте Гавриил, прерывая самозабвенную речь демона, — это характеристика, не относящаяся к делу.
— Возражения приняты. — проговорила судья и предложила Винчесто: — Перефразируйте, демон.
— Хорошо, — раздраженно вздохнул он и продолжил, — так ли чиста человеческая кровь в ней?
Он обвел вновь затихший зал немигающим взглядом красных глаз. Меня уже не в первый раз посетило ощущение спектакля, выражение лица Эммы говорила о тех же чувствах, что и моё.
— Объяснитесь, защитник, — попросила судья, чуть бледнея. Дело, казавшееся пусть и не тривиальным, думалось ранее, что простым, но как же ошибалась опытная богиня.
— В крови нашей Души течет демоническая, — как будто полоснув ножом, четко произнося каждое слово, молвил довольный собой Винчесто.