Страница 29 из 71
Она теснее прижимается ко мне и целует, отвечаю не менее пылко, стараясь отдать всего себя самой прекраснейшей из земных женщин. Падший, не помнящий родства, проклявший благословением свою подопечную, которая смогла одним только своим существованием, а затем и любовью, возродить во мне не меньшее. Страсть не отпускает нас, топя в ворохе острого возбуждения и желания, не давая опомниться, заставляя стремиться к пику. Я чувствую, как хорошо моей девочке, как её длинные ноги сжимают мои бедра, а ей хочется закинуть их мне на спину, но пока ещё больно, потому что так угол острее. Ей хочется всего и сразу, как и мне. Как её голова откинута, глаза полуприкрыты, как хрупкие руки сжимают мою спину. И я не в силах более сдерживаться, усиливаю толчки, чувствую, как вскрикивает Эмма, ослабляя руки, я и сам сейчас на пике. Убыстряюсь и чувствую, как взрываюсь внутри её тела, замирая, и со стоном крепче сжимаю её спину.
Слышу её хриплый торжествующий смех и недоуменно смотрю на неё, вижу любовь в сверкающих глазах и что-то хищное, что всегда мне нравилось в Эмме: нежность домашней кошечки и грация пантеры.
— Мой, — горячо шепчет Эмма, целуя шею, все шрамы на ней, чуть оттягивая кожу на кадыке.
— Твой, — вторю ей и крепко прижимаю к себе.
Комментарий к 11. Орфея и Эвридик. Часть вторая
Эстетика и аудио к главе - https://vk.com/club194439725?z=photo-194439725_457239201%2Falbum-194439725_00%2Frev
========== 12. Орфея и Эвридик. Часть третья (от лица обоих главных героев) ==========
В аду не бывает утра, там нет никакого времени суток, там всегда мрак, там всегда ночь. Я просыпаюсь от её ласки, она гладит меня по лицу и целует мои глаза. Смотрю на неё три секунды спокойно, улыбаясь, потом рукой притягиваю к себе, переворачивая спиной, лицом зарываясь в волосы цвета спелого каштана, вдыхая её аромат, ощущая под руками упругую грудь, чуть сжимая, не в силах остановиться, разжигая огонь в ней и в себе. Она хихикает и ягодицами трется о меня, повернув голову, дерзко смотрит мне в глаза, видя, что мой взгляд стремительно темнеет.
Целую глубоко, как будто это последнее, что нам осталось, её поцелуй подстёгивает желание, которое сейчас пульсирует во всем моем существе. Эмма чувствует это и отвечает сильнее, вжимаясь в меня, отвечая на поцелуи всё страстнее. Я уже на пике соблазна, ощущая его жгучие волны и её не меньше. Жгучая огненная энергия солнечного утра Эммы окутывает нас, торжествуя над тьмой ада. Одна рука грубовато сжимает грудь, не в силах сдерживаться, играет с набухшим соском, пальцы другой легко бегут по стройному животу и, огладив его, соскальзывают в её обильную влагу. Закидываю стройную, до бесконечности длинную ногу Эммы к себе на бедро и вновь пальцы порхают на влажных складочках. Углубляю поцелуй, слыша, как стонет, как двигается в такт движениям моих пальцев, как ещё больше тонет в чувственном удовольствии. Не прерывает поцелуй, становясь смелее, притрагиваясь ко мне, стремясь и мне доставить удовольствие: нежно и несмело, но мне и не нужно по-другому. Мне нужна Эмма с её огненной энергией, ей родинкой на спине, чуть хрипловатым смехом и тихими стонами мне в губы.
Вскрикивает, замирает, расплескивая энергию огня, вжимаясь в меня, прерывает поцелуй, тяжело дыша, опадая мне на грудь, рукой гладя волосы на затылке и спускаясь к шее. Сдержанный стон рвется из груди, когда я вхожу в тебя, не в силах более сдерживаться, ты сильнее прогибаешься, я уже плохо соображаю, где-то краем сознания понимая, насколько мне сейчас хорошо, так хорошо, как не было никогда. Снова поцелуй, безграничная ласка языком, переплетение, снова стон, теперь уже наш совместный. Моя девочка двигается быстрее, пытаясь попасть в такт со мной. Прижимаю её к себе, фиксируя рукой живот, непонимающий взгляд Эммы, но сдающийся под моим властным требованием. Хочу быть с ней как можно дольше.
Снова тянусь к её опьяняющим губам, меняя положение тел, оказываясь между её стройных ног. Она прижимается ко мне, оглаживая спину, сжимает мои бедра своими, чуть вскрикивая от плавных движений, вдавливающих её в мягкий плен постели. Ей нравится: я вижу её истому и полуприкрытый ротик, жадно ловящий воздух. Капельки пота на хрупком теле поблескивают в скупом свете уличного фонаря. Целую в губы долго, лаская языком, осыпая мою девочку в нежности, наслаждаясь ею, запоминая каждый момент, каждый миг, каждый вздох, каждый стон, каждое движение, дрожь ресниц, закушенную губу, сбитое дыхание, нежные руки, притягивающие меня. Каждую мелочь, чтобы оставить в памяти, чтобы запомнить, чтобы знать, что есть счастье, на которое меня благословила чья-то невидимая рука.
Спускаюсь к шее, лаская, затем ниже, прикусываю грудь, чувствую дрожь. Снова губы, глубокий поцелуй, неровное дыхание, жар тел, обоюдное опаляющее желание. Чувствую, как она вскрикивает, чуть выгибается и прижимается ко мне, пульсируя вокруг моей и без того возбужденной плоти. Я тоже на грани, еще балансируя, но уже вот-вот, и простонав, прижимаю её к простыням и сделав несколько быстрых движений, замираю, не в силах расстаться.
Она осыпала мое лицо поцелуями, а я млел под этой лаской, я желал её ещё и ещё. Перевернулся на спину и прикрыл глаза, Эмма придвинулась ко мне и крепко обняла, а я перебирал её каштановые локоны, видя, как наши энергии — моя темная и её огненная — закрутившись, протанцевав последние па любовного танго, красивым цветком осели на её животик, растворившись на шелке кожи. Это было очень необычно, я никогда такого не видел и был немного озадачен. Вопрос Эммы вытянул меня из попытки осознать только что произошедшее:
— Мы должны будем расстаться? — спросила девушка и подняла на меня свои огромные изумрудные глаза, как бывало в детстве, надеясь, что я — большой, сильный и взрослый — разрешу все её трудности.
Я видел, что она силится не заплакать. А когда отвел свой теплый взор голубых глаз, то она прижалась ко мне и зарыдала. Я молчал, я никогда ей не врал и не давал пустых обещаний, прижал её к себе и целовал в макушку. Если бы я мог, то рыдал бы вместе с любимой.
— Мы будем пытаться, — сказал я и поднял её голову за подбородок, большим пальцем стирая дорожки горьких слез, — мы приложим все усилия. И чтобы не случилось, я всегда буду возвращаться к тебе.
Эмма, всё еще подрагивавшая от рыданий, потянулась ко мне и я поцеловал её, крепко сжимая, пока она не застонала мне в губы. Желание вернулось к нам с новой силой и я, перевернув девушку на спину, принялся осыпать её шею поцелуями, чувствуя, как она открывается мне, желая не меньше. Я уже начал терять контроль, распаляясь с каждой секундой всё больше, поэтому не сразу услышал стук в дверь, а услышав, попытался проигнорировать, но когда в дверь настойчиво постучали во второй раз, я оторвался от Эммы и, глядя в такие любимые глаза, гневно прорычал. Девушка легко поцеловав меня, серьезно шепнула:
— Открывай, значит, наше время вышло.
Я вздрогнул и сжал её в объятьях, она ответила мне так же горячо, я знал, что она силится не заплакать. В дверь снова постучали.
— Да чтоб тебя, — прохрипел я отрываясь от Эммы, заботливо укрывая её одеялом, в спешке натягивая штаны, попутно включая свет и с непривычки щурясь.
Еще немного и я открыл дверь. Джек. Джек, мать его, гребаный ангел. Я гневно воззрился на него. Он втянул голову в плечи и протянул мне ворох одежды и обувь.
— Ты не можешь ходить полуголым и необутым, это, знаешь ли, странно, — произнес он, заглядывая мне за плечо и махая рукой Эмме, широко улыбаясь.