Демон-хранитель

— Джек, исчезни, мне трудно будет еще и твою задницу прикрыть, — тон мой был мрачен и не требовал возражений, я знал, что убийца опасен.

С громким хлопком он исчез. Я начал материализовываться, выходя из черного облака и этот момент Эмма застала, её глаза округлились. Она быстрым шагом прошла к окну и увидела две неотвратимые силы, приближающиеся к нам. За окном было темно, небо хмурилось, стихия разыгрывалась также неотвратимо, как эти две силы.

— Ты можешь пострадать. — почти рыдает, повисая на руке, чувствую, как дрожит.

— С ума сошла, — шепчу в ответ сломленный пополам и тут же возрожденный осознанием силы её любви, думает обо мне в момент, когда самой грозит опасность. — Я не смогу защитить тебя, если останусь бесплотен. Обувайся.

Она начала бесшумно плакать и надела кеды, размазывая слезы по щекам. Я привлек её к себе и поцеловал в губы, чувствуя, что она немного успокоилась и горячо ответила мне. Сейчас перед лицом опасности я чувствовал её как никогда остро, я любил её. В комнате оставаться было опасно и, выглянув из двери, вывел Эмму из комнаты в коридор, быстрым шагом мы прошли к пожарной лестнице и без промедления стали спускаться. Я всею кожею ощущал опасность. Демон-убийца это тоже чувствовал и притягивал негатив.

Спустившись, я понял, что круг сомкнулся. Нас ждали. Шумно втянув ноздрями воздух грязной подворотни, завел Эмму за спину. Я стал спокоен и сосредоточен, как всегда бывал на битве. Мои глаза вспыхнули рубиновым огнем, я предвкушал бой, я жаждал его.

Я не боялся людей, их было пятеро, да они головорезы, но ничто для меня, пыль, для меня, привыкшего драться с легионами ангелов, закаленными в боях престолами. Одного за другим я их лишил сознания, правда, одному удалось зацепить вскользь прошедшей пулей, ставшее материальным, тело.Я тихо всхлипнул, бодрясь от боли и услышал за спиной сдавленный стон Эммы. Повел плечами и шеей, разминаясь, вставая в оборонительную стойку, готовый податься в рукопашную, защищать до последней капли крови мою девочку. Демон-убийца криво усмехнулся и достал два меча, кинув мне один. Благородство я не ожидал и признал в нем воина древнего ордена, того, о ком не принято было говорить в обычных демонических кругах, того, к услугам которого не прибегал даже Сатана. Я вновь стал бесплотен.

— Твою подопечную я не трону, — спокойно проговорил он, смотря на бледное лицо Эммы, выглядывавшее на убийцу, и потом снова горящим рубиновым взглядом уставился на меня, — Хотя она нас видит, а так не должно быть. Она будет следующей после тебя.

— Держись всегда позади меня, — скомандовал я девушке.

И мы закружились в попытке схватить друг друга, напасть, увидеть слабые стороны. Полы его черного как ночь одеяния волочились за ним, но ничуть не мешали ему, а как будто были продолжением его энергии, глубоко-черной, нанизанной самой тьмой на вечность. Я не знал, что ждать от него. Он был опасен. Но я не мог проиграть: ставки были слишком высоки — он хотел убить мою Эмму. Демон-убийца сделал выпад первым: молниеносен как змея, опасен как лавина, неотвратим как ночь. Почти задел, чуть разорвав ткань плаща, за спиной всхлипнула Эмма, быстро зажав ладонями рот, она знала, что могла отвлечь меня от сосредоточия на битве.

Убийца ухмыльнулся.

— Даже так?! — произнес он немного слащаво, намекая на чувства девушки ко мне. — Вдвойне приятнее будет убить законоотступников.

Выпад сделал я, вложив весь гнев, тоже задел, чуть глубже чем меня, он даже не успел защититься. Посыпался град четких ударов, едва устоял. Я ответил так же интенсивно на пределе сил, резко присев, ногой очертил круг. Демон как будто провалился в него, он упал, я нанес удар. Но не успел, убийца юрко откатился в сторону и был уже на ногах. Однако он начал выбиваться из сил, тяжело дыша, что не могло меня не радовать. Я тоже тяжело дышал, но знал, что преимущество на моей стороне: мне было за кого сражаться — у меня была Эмма. Небо продолжало стремительно темнеть.

Снова его атака и снова её отражение мною. Мы изматывали друг друга, кружа вокруг и время от времени нападая. Раны от соприкосновения с пулей и наточенным клинком болели. Ему было не сладко тоже. Я бил разяще точно, но все-таки облажался на долю секунды, которая иногда решает все. Его меч уже был занесен и я ничего не мог сделать, я даже не мог испытать никаких эмоций, как из-за спины я услышал выстрел. Пуля не причинила бы никакого вреда древнему демону-убийце, но на мгновение это обескуражило его. О, эти сладкие мгновения! Я вскинул меч и распорол его снизу доверху с победным криком с исказившимся от ненависти лицом. И, повернувшись к Эмме, нашел в её глазах ужас. Битва опустошила меня, меч безвольно выпал из моих рук, как и пистолет из её узких ладоней.

Я и ты, измотанные и усталые, сели прямо на грязный асфальт в проулке, где лежали с полдюжины вырубленных людей и один убитый мною демон. Плечо и грудь саднили и сочились кровью. Я тяжело дышал и поднял глаза к темному небу, откуда словно для успокоения моего разгоряченного тела и разбереженной битвой души падала мелкая морось. Помедлив, я посмотрел на тебя. Тебя била крупная дрожь — ты боялась меня. Я видел это в твоем взоре. И мне захотелось завыть сейчас, потому что моя девочка увидела меня настоящего — того страшного демона, убийцу, умеющего причинять боль, несущего смерть на острие своего клинка, того, которого я так тщательно скрывал от тебя все эти годы. Сегодня ты увидела мое истинное лицо и сегодня, возможно, я потеряю тебя навсегда. Я почувствовал на своем лице помимо холодных капель дождя свои горячие слезы. Я задрожал и мне стало так паршиво, что хотелось выблевать из себя свою демоническую натуру пусть до крови, но всю, чтобы её не было во мне, чтобы ты меня таким больше никогда не видела, Эмма.

Вдруг я ощутил холод твоих ладоней у себя на предплечье и с изумлением обернулся к тебе. Ты бесшумно рыдала, но в твоих глазах я больше не видел страха, в них была крепкая уверенность во мне и любовь.В них до краев плескалась любовь ко мне. Я крепко прижал тебя к себе и поцеловал в макушку, одновременно согревая теплом адского пекла, рвущегося из меня разгоряченного этой битвой, я слышал, как ты успокаиваешься и согреваешься. А я желал тебя в этот момент, я хотел взять тебя прямо здесь и сейчас. И ты увидела мое желание, посмотрев на меня. Мои глаза цвета льда растаяли и полоснули твой взор рубиновым огнем. Ты охнула, когда я одним рывком пересадил тебя к себе на колени. Немного властно я провел дрожащей ладонью по твоему подбородку и скользнул к шее. Твои глаза стали стремительно темнеть и ты подалась навстречу мне. Я простонал от твоего движения и, притянув тебя к себе ближе, безжалостно впился в твои мягкие податливые нежные губы, не давая вздохнуть, не давая опомниться, в том числе и себе. Мои пальцы прошлись по твоему позвоночнику, опустились на ягодицы и сильно сжали их, и ты, простонав, еще сильнее обвила своими руками мою шею, взаимные движения бедрами, мы были на пределе… Мы посреди убитых людей и грязи проулка. Это безумие и кто-то должен был его прекратить. Я оторвался от тебя и увидел понимание в твоих глазах.

— Нам нужно найти место, где мы можем привести себя в порядок и отдохнуть, возвращаться в общежитие не следует… — прохрипел я и приласкал твою щеку, — но тебе нужна одежда и еда.

— А тебе лекарства, — заботливо произнесла Эмма и поцеловала уголок моих губ.

Ты согласно кивнула, отозвавшись на ласку движением головы как котенок. Я улыбнулся и помог нам подняться с асфальта. Я видел, как ты старательно не смотрела на растерзанного мною демона и лежащих в беспамятстве людей. Ты вложила свою ладонь в мою и я облегченно вздохнул, ты не отказалась от меня и ты со мной, хотя если бы ты прогнала меня, я бы навсегда исчез из твоей жизни.