Страница 5 из 10
— Юная госпожа, мы прибыли за Вашими вещами. Карета от Его Высочества прибыла.
Мэнди тут же подскочила и вытянулась, как струна гитары. Она чуть приподняла подбородок, бросив взгляд на отворившуюся дверь. В спальню вошли два грузных парня в темно-синей форме с золотыми вставками. Они синхронно поклонились и подхватили каждый по сундуку. Мышцы их рук и плеч взбугрились; на секунду мне показалось, что одежда вот-вот разлетится на лоскутки ткани, как у Халка, но все обошлось.
О чем я только думаю, скажите мне?
Мэнди начала поторапливать меня, заговорив шепотом:
— Пойдемте, госпожа Алисия. Нам пора ехать ко двору Его Высочества.
Не дожидаясь ответа, Мэнди подошла к полке, на которой лежала тёмно-синяя тряпка, подхватила ее, а затем возвратилась ко мне и протянула. Только развернув вещицу, я сообразила, что это накидка с капюшоном. Ловким движением руки я набросила ее на плечи и завязала ленту на шее в какой-то узел, словно частенько так делала.
2.3
Покидая комнату, я почти не ощущала грусти, словно давно смирилась с собственной участью. Коридор казался ещё мрачнее. Стены угнетали, а наши с Мэнди шаги походили на отсчет секундомера до появления неизбежного нового этапа в жизни. Что меня ожидало в будущем? Сложно предполагать. Однако думать об этом я себе не позволяла. Пусть всё идет своим чередом, а я уж выкручусь, если что-то произойдет из вон выходящее.
Лишь подойдя к лестнице, я, с облегчением, выдохнула: давление развеялось. Лунный свет, льющийся из огромного незашторенного окна, озарил пролеты. Небо очистилось от туч, виднелись звезды и растущий полумесяц. Выпрямившись в спине и расправив плечи, а затем приподняв обеими руками слои многочисленных юбок, я осторожно шагнула на ступень. Несмотря на то, что я несколько попривыкла к габаритам старинного наряда и к сдавливающему грудь корсету, страх навернуться с лестницы по-прежнему присутствовал. Шаг за шагом волнение отступало, и вскоре мне удалось расслабить натянутые нервы.
Я пригляделась к тянувшимся паутиной трещинам на стене, после чего бережно провела ладонью по поверхности, ощущая холодную и шершавую кладку. Поместью требовался капитальный ремонт, однако вряд ли бы мачеха решила восстанавливать дом. В груди болезненно кольнуло. Отец сам построил это поместье для семьи, но в итоге наше убежище досталось другим людям, стершим сначала присутствие моей матери, а теперь и мое собственное.
Я в удивлении замерла. Мысли приняли невероятный поворот, словно раскрываясь перед глазами с каждым прочитанным абзацем. Разве подобное возможно во сне? Обернувшись, я заметила, как Мэнди тихонько переговаривалась с тучной и очень низенькой женщиной, выглядящей так, словно она сбежала откуда-то и очень торопилась. Ее волосы растрепались, одежда была перепачкана в разноцветных пятнах. Странно, что я не обнаружила, когда незнакомка подошла. Видимо, настолько погрузилась в мысли.
Женщина сама повернулась ко мне и приблизилась, будто почувствовала на себе пристальный взгляд. Мэнди, наоборот, осталась дожидаться в стороне. Аромат зелени и пряных трав коснулся носа, оттого я легко догадалась, что женщина работала на кухне. Пятна на одежде, вероятно, стали следствием торопливой готовки. Женщина вскинула взгляд. Её имя тут же появилось в голове, как моргнувшая лампочка, — «Робин». Карие глаза заблестели, а губы служанки задрожали. Женщина принялась озираться по сторонам и, убедившись, что посторонних нет, протянула мне брошь, чуть склонившись ко мне и прошептав:
— Это — наследие вашей покойной матери, госпожа Алисия! Вы должны носить ее с собой. Всегда. Я точно не знаю, что именно делает эта вещица, но ваша матушка поговаривала, что она оберегает наследниц вашего величайшего рода.
Я с любопытством взглянула на протянутый мне подарок. Это была маленькая брошка в форме бутона цветка, но необычная — не такая, какими привычно видеть украшения. Ее словно вырезали из кристалла бледно-фиолетового, даже сиреневого цвета. Бутон не имел ни чашечки, ни стебля, ни листьев — лишь сложенные лепестки. Также я не понимала, как она крепились, потому что не увидела булавки. Может, она сломана? А в наследство же всегда хранили и передавали всякие безделушки лишь из-за того, что несли сакральный смысл для обладателя. Кто знает, за что этот маленький кристаллик ценила матушка. И почему я вообще сочла, что это именно брошь? Не похоже ведь… Я, задумчивая, улыбнулась и приняла украшение, ощутив исходящую странную теплоту.
— Спасибо, Робин, — прошептала я, а женщина смахнула со своей щеки слезу.
Я уже не удивлялась, что имена сами формировались в сознании. Мэнди и Робин… Я ощущала их доброту и заботу. Но вот любопытно: почему имена мачехи и сводной сестры таким же образом не открылись мне? В чем загадка?
— Надеюсь, что вы победите на отборе и вышвырнете Патрицию с Шерол из своего имения. А мы, ваши слуги, будем дожидаться вашего скорейшего возвращения. Да хранит вас богиня Селения!
Я кивнула и, недолго думая, спрятала подарок в лиф платья, не отыскав более подходящего места. Карманы, вероятно, пока не придумали. Или же конкретно этот фасон платья не позволял скрытые отделения? Как показывала практика — здесь следовало утаивать личные вещи, чтобы никто на них не покусился, вот и дневник Мэнди завернула в ткань и спрятала под слоями одежды…
— Нам следует поторопиться, — напомнила девушка, и мы пошли дальше, оставив Робин за нашими спинами.
2.4
Как только моя нога коснулась последней ступени лестничного пролета, а рука соскользнула с перил, двое молодых людей синхронно поклонились и отворили массивные деревянные двери. Я снова оказалась в том зале, где прежде «познакомилась» с мачехой и сводной сестрой.
Теперь огромный стол оказался прибранным. Пара канделябров освещала кремовую скатерть, украшенную желтой вышивкой по краю. В самом центре стола появилась высокая круглая ваза с лиловыми цветами, похожими на гортензии. Однако поискать новые отличия в обстановке мне попросту не позволили: подошедшая девушка попросила проследовать за ней в гостиную. Не оставалось ничего другого, как согласиться. Слуги здесь были вышколены — не то слово, а подставлять девчушку неповиновением не хотелось. Кто знает, как управляла имением Патриция? Еще накажет бедняжку голодовкой или розгами…
Я обернулась. Мэнди поспевала следом, но близко не подходила. Вероятно, слугам было наказано держаться на некотором расстоянии? Это меня удручало. Ужасно хотелось перекинуться с девушкой хотя бы парочкой слов. Только ей я и могла довериться. В голове сейчас творился самый настоящий бардак! Всё казалось удивительно знакомым, но при этом чужим. Дух захватывало от испытываемых эмоций, стоило глазам зацепиться за что-то, вот только воспоминания стерлись начисто, заблокировались, словно запертые за дверями с множеством печатей.
Гостиная встретила нас потрескиванием дров в камине и запахом жженой бумаги. Тетушка Патриция — не называть же её матерью, чье место она так ловко заняла, — переговаривала с каким-то мужчиной в черном плаще, а Шерол держалась рядом самой невинностью, разве что кокетливая стрельба глазками выдавала истинную ее натуру. «Яблоко от яблони упало», — очень точное выражение для этой парочки. Бесили меня эти две женщины. Уж не знаю, за что Морфей решил наградить такими родственничками во сне, но они мне не нравились категорически.
«А если это не сон?». — Вдруг мелькнула пугающая мысль, сковывающая желудок и выбивающая воздух из легких.
Я хохотнула. Такое ведь невозможно? Или все-таки?..
Дождавшись, когда разговор закончится и мужчина покинет комнату, я подошла ближе. Мачеха окинула меня счастливым взглядом, радостная, видимо, что так удачно выпроваживала падчерицу из поместья, а Шерол высокомерно задрала нос, накручивая на палец вьющийся локон.
— Не забудь, дорогая сестричка, что неугодных невест скармливают чудовищу, живущему в замке, — хихикнула змеюка, — а ты ведь уже не подходишь. Как только они узнают, что наследница Лонгрейдса лишена родовой магии…