Я не сдамся

Глава 22

- Олег, у тебя всё в порядке? – Светлана несмело стучит и слегка приоткрывает дверь в собственный кабинет.

- Не уверен, а что? – рассеянно смотрю на неё. Последнее время я лицезрел белую стену напротив, и сейчас с трудом концентрирую зрение на чем-то другом. Перед глазами темные круги. 

- Ты здесь сидишь уже полтора часа? – с волнением в голосе произносит она, закрывая за собой дверь.

- Сколько? – мне кажется, что я сижу здесь минут десять или пятнадцать.

- Полтора, – она проходит в кабинет и садится в своё кресло. - Мы можем поговорить?

- Наверное, – поднимаю с пола медицинскую карту Насти и кладу на стол. - Что ты хотела, Свет?

- С тобой точно всё хорошо, может воды?

- Нет, Светик, не надо воды. Говори, я слушаю.

- Настя сейчас спит, я дала ей немного успокоительного со снотворным, – я бросаю на неё непонимающий взгляд, Настя беременна и ей нельзя подобные медикаменты. - Не хмурься, ребенку это не повредит, точнее, нанесет меньший вред, чем её нервозность и накрученность. Она перенервничала пока проходила обследование. В ней сидит страх, она боится, что ситуация повторится. С этим надо что-то делать. Может, её направить к специалисту?

- Какому? Света, она сама психотерапевт, что другой врач может ей сказать, чего она не знает? Это тоже самое, что тебе советовать, как принимать роды.

- Но у неё паника.  Она категорически отказалась делать УЗИ, – несколько секунд молчания. - Я сдалась, на этом сроке эта процедура не принципиальна, хотя в её ситуации она бы не повредила.  Но в двенадцать недель Настя должна будет пройти первый скрининг. 

- Я тебя услышал. Я попробую с ней поговорить. Я могу пойти к ней?

- Конечно. Восьмая.

Я выхожу из кабинета и направляюсь в сторону палат. Светлана сказала, что выделила для Насти отдельную палату и это хорошо, нам необходимо уединение для долгого и откровенного разговора.

Приоткрываю дверь и сразу замечаю, как свернувшись калачиком, она спит на кровати.  Одеяло упало с кровати и она, замерзнув, обнимает себя за плечи. Мне очень хочется прилечь рядом и согреть теплом своего тела, но кровать слишком маленькая для двоих, да и будить её не стоит. Сон ей сейчас необходим. Подхватываю одеяло и укрываю свою девочку, слегка касаясь пальцами, глажу её плечо, щеку, ресницы во сне чуть подрагивают. Я любуюсь.

Я не спал больше суток, и вторая кровать манит меня. Я ложусь напротив Насти и продолжаю наблюдать за её сном.

Как я жил без неё столько лет? А я и не жил, пытался выжить назло. Назло мечтал стать успешнее, счастливее, чтобы, однажды увидев меня, в компании очаровательной красотки, волосы на себе рвала и жалела о том, что предала такого парня. А ещё бессонными ночами мечтал вот о чем: мы встречаемся случайно на улице – она одиноко идет мне на встречу, вытирая слезы, а я иду счастливый с женой и ребенком, а лучше с двумя. Дочурка бегает по дорожке за воздушным шариком, а маленький сынишка спит в коляске, и я, обнимая свою женщину, качу коляску вперед. Мы проходим мимо Насти, даже не заметив. Вот такую месть я придумал для неё.

Выходит, зря я столько лет ненавидел самого дорогого и любимого человека.

 Я осёл. Как я мог не заметить, что она беременна, а ещё медик? Когда всё это началось? Может, за месяц до того проклятого дня? По утрам она стала убегать из нашей постели в ванную комнату, едва проснувшись, не давая мне даже поцеловать себя, а ведь раньше любила понежиться с утра, обниматься со мной и шептать всякие глупости на ушко. Поэтому у неё будильник всегда был заведен на пятнадцать минут раньше нужного времени. А сейчас это лишнее время она проводила в ванной. Но я не предавал этому значение, мало ли чем она там занималась: маски, пиллинги, крема, скрабы, всё, чтобы нравится мне больше. Наивный идиот!!! А ещё она отказалась от кофе, заменив его некрепким чаем, и кушать стала значительно меньше. А на вечеринке по случаю успешно сданных экзаменов отказалась от своего любимого вина. Почему я тогда не придавал этому значения?

Я помню тот день, я был у мамы, помогал с новым кухонным гарнитуром. Звонок телефона раздался в тот момент, когда я заколачивал гвоздь в стену. Естественно, молотком я угодил по пальцу. Матерясь и раздражаясь, я резко ответил на звонок. Но через пару секунд разговора физическая боль перестала ощущаться, она уступила место другой, раздирающей мою душу в клочья. Я не мог поверить в то, что мне сказали по телефону. Какой на хрен аборт? Я убежал к ней, в больницу.

На проходной меня встретила сестра моего друга Марьяна. Она работала в регистратуре и это она звонила мне, так сказать, открыть мне глаза. Было уже поздно, время не приемное, и охрана не пропустила меня в отделение. Я умолял Марьяну сходить к Насте и попросить позвонить мне, так как на мои звонки она не отвечала. Девушка сдалась. Ушла. Те минуты, что я ждал, показались мне вечностью. Я тогда еще не курил, но в попытке успокоить свои нервы попросил у прохожего сигаретку. Нервно выкурил сигарету в три большие затяжки и выбросил, затушив её ногой. И вот Марьяна вышла ко мне, подсела на скамейку и протянула записку. Я недоуменно посмотрел на свернутый лист в клеточку, и несмело взял его. Марьяна ушла, а я дрожащими пальцами развернул лист. А там всего одно слово, но оно заменило тысячу: «Прости».